Барбаросса
Шрифт:
После очередной бомбежки Голиков совсем обезумел от страха, убивался, плакал перед Хрущевым, говорил:
– Можно, я на другой берег Волги отъеду? Ведь дураком надо быть, чтобы не понять: завтра нас живьем немец сожрет. А я бы для вас новый командный пункт приготовил… на другом берегу. И фанеры бы достал, чтобы стенки обить.
– Филипп Иваныч, да очумел ты, что ли?.. За Волгой земли для нас нет и не будет. С нас же голову снимут, если Сталинград оставим. Ты соображаешь сам-то, о чем говоришь…
(«Ни шагу назад!» – гласил сталинский приказ № 227, и, согласно этому приказу, расстреливали
………………………………………………………………………………………
………………………………………………………………………………………
………………………………………………………………………………………
Валентин Саввич написал эту фразу и поставил точку. Было раннее утро. Часы показывали 4.30.
Накануне вечером он был на подъеме. Воодушевленно, с восторгом делился ближайшими планами:
– Все здорово. Осталось написать о Дьеппе, о Черчилле, в заключение – о 23 августа… И… всё! Вот только хочу посоветоваться – может, сделать паузу? Не терпится написать «Когда короли были молоды»…
И Валентин Саввич почти на одном дыхании рассказал мне свой новый роман о любимом им времени. И передо мной ожили Елизавета Петровна, Фридрих Великий, молодой Ломоносов.
– Хотя и «Сталинград» в целом готов, – продолжал он, – есть все материалы ко второму тому, я уже знаю, когда и что говорил любой из героев. Вот «почасовик» (так Валентин Саввич называл составленный им рабочий хронологический план – календарь событий).
В этот вечер я еще раз убедилась: «Начинать лучше с конца» – это не дань моде, не просто оригинальный прием, не поза, это – позиция писателя-гражданина, начинающего писать произведение, только отчетливо представляя его до самого конца.
Как редки и коротки были эти незабываемые вечера! Я работала днем, он – ночью. О каждом прожитом «дне» (для нас – ночи) он сообщал утренней запиской. Тысячи записок; в них – судьба и жизнь, в них – муки творчества и радость побед, в них – биографии автора и героев его произведений.
Последнюю привожу дословно:
«04 ч 35 мин. Закончил главу. Вылез на 223 стр. Еще 19-я глава (проходная) и ДВЕ главы целиком о 23 августа.
После чего – «от автора» и все!
Чувствую себя хорошо.
Настроение бодрое.
5.10 – лягу.
6.10 – встал».
Как говорится, комментарии излишни. В этот день сердце Валентина Саввича остановилось.
На столе остались десятки книг о Сталинграде с многочисленными закладками и пометками и несколько рукописных листов – материалы к главам о 23 августа.
Как они должны были быть скомпонованы и обработаны гением автора? Этого не может теперь сказать никто.
Прилагаю их в той последовательности, как они лежали возле пишущей машинки.
Антонина ПИКУЛЬ
Накануне 23 августа:
Переправа. Заслон зениток.
Паулюс.
– Мне ваше лицо знакомо, – сказал Паулюс, – но я никак не могу вспомнить, где я вас, капитан, видел.
– Борис фон Нейдгардт, – назвался капитан. – Я имел честь лететь с вами в одном самолете на фронт, когда после Рейхенау вы приняли Шестую армию.
– А, вспомнил! Вы, кажется, племянник… чей?
– Премьера Столыпина… и сын калужского губернатора…
………………………………………………………………………………………
23 августа 1942 года:
Что же происходило в Сталинграде в этот день?
Тихое солнечное утро, воскресенье. Около 15 тысяч сталинградцев работали на строительстве оборонительных рубежей в городе.
В этот день было совершено более 2000 самолетовылетов противника. Город превратился в огромный костер. За всю войну воздушные налеты такой силы не повторились ни разу…
На улице Пушкина произошло прямое попадание бомбы в родильный дом. Дом обрушился, раздавив и рожениц и младенцев…
Отряды добровольцев искали под обломками камней, вытаскивая тех, кто остался жив…
Спасали матерей без новорожденных, которые никогда не будут знать вкус материнского молока…
………………………………………………………………………………………
Горел госпиталь. Раненые в обмотках и гипсе добирались с трудом до раскрытых окон и бросались вниз, чтобы не умирать в пламени…
………………………………………………………………………………………
Многоэтажные дома рушились, и жильцы их, спасавшиеся в подвалах, так и оставались там навсегда, погребенные заживо под руинами своего же дома.
………………………………………………………………………………………
По улицам, охваченным пламенем, двигались толпы людей – к Волге, к переправам, катили тележки – со скарбом, несли на руках больных и детей…
………………………………………………………………………………………
Бомбежка! В основном удар пришелся по центру города и его северным окраинам. Город пылал, как костер. Ко времени налета у волжской пристани скопилась громадная толпа беженцев. Немецкие летчики пикировали и с бреющего полета расстреливали женщин и детей. Толпы людей метались по берегу, многие из них бросались в воду…
………………………………………………………………………………………
Но тут произошло страшное… Из разбитых резервуаров хлынула горящая нефть и сгорала вместе с людьми. Вой, треск, грохот, крик, кромешный ад…
………………………………………………………………………………………
Вот что рассказывал о 23 августа мальчик по имени Володя, который не знал своей фамилии и поэтому получил фамилию – БЕСФАМИЛЬНЫЙ:
«У меня никого нет, только одна сестренка Рая. Наш дом сгорел. Мы сидели в щели, и Рая плакала – она ужасная плакса. Мама дала ей подшлепника. Рая еще больше заплакала. Я сказал ей: