Бархатная смерть

Не останавливаясь ни на секунду, блондинка ударила его наотмашь так, что он упал со стула.

– Вот тебе еще одна женщина, которая может позаботиться о себе. – Рорк улыбнулся Еве. – Мне такие женщины всегда импонируют.

18

Какое захватывающее зрелище – наблюдать в тесной комнатушке за столкновением двух женщин с крутыми характерами, думал Рорк. Кэсси Гордон ворвалась в комнату – полуодетая амазонка со злющими глазами того же цвета, что и корни ее крашеных волос. Эти карие глаза уставились на Еву, широкий подвижный рот скривился.

– У вас десять минут. Через двадцать мне выступать. Если я не станцую, мне не заплатят, так что если только Департамент полиции Нью-Йорка не возместит мне… – Тут она перевела взгляд на Рорка и среагировала мгновенно. Досада сменилась восхищением, оскал превратился в ослепительную улыбку. – О, здравствуйте, офицер Симпомпончик. Надеюсь, вы пришли сюда меня обыскать? Устроить мне личный досмотр?

Рорк не успел даже решить, стоит ли ему чувствовать себя польщенным или обидеться, что его приняли за копа, как вниманием Кэсси завладела Ева:

– Говорить будете со мной.

– А я бы лучше поговорила с ним. И не только поговорила бы, а еще много чего сделала бы… – Но Кэсси пожала плечами, уселась на стул и перебросила одну длинную голую ногу через другую. – Об чем базар?

– Давайте начнем с вашего местопребывания между часом ночи и пятью часами утра восемнадцатого марта. Это прошлый вторник. Где вы были?

– Дома. – Кэсси откинула волосы со лба и бросила на Рорка взгляд, который, мелькнуло у него в голове, следовало бы приравнять к сексуальному домогательству. У нее это получилось мастерски. – В моей большой постели. Увы, в полном одиночестве.

– Хватит фиглярничать, Кэсси, или мы перенесем этот разговор в Центральное управление.

– А в чем дело? В это время ночи я бываю дома. Я работаю днем.

– Многие люди вашей профессии прихватывают сверхурочные. Вы были знакомы с Томасом Эндерсом?

– Да я бы так не сказала. Я знаю, кто он такой… то есть, кем он был, – поправилась Кэсси. – Моя дочечка участвует в спортивной программе Эндерса. Фигурное катание. Настоящая чемпионка. Но я не вожу компанию с большими шишками.

– Бывали когда-нибудь у Эндерса дома?

– Да вы что, шутите, мать вашу? – Кэсси запрокинула голову и расхохоталась. – Она что, шутит, мать ее? – повернулась она к Рорку.

– Нет, она не шутит. А почему этот вопрос вас так рассмешил?

– Я раздеваюсь, выделываюсь у шеста, отсасываю у мужиков и тем зарабатываю себе на жизнь. Вряд ли Эндерсы взяли себе за правило приглашать на ужин таких, как я.

– Но миссис Эндерс вас приглашала, – продолжал Рорк. – В загородные клубы, на курорты, в гостиницы.

– Это совсем другое дело. Это для матерей тех детишек, что участвуют в спортивных программах. Я хорошая мать. Чертовски хорошая мать, – разозлилась Кэсси и ткнула себя пальцем в полуприкрытую халатом грудь. – Никто не скажет, что я плохая мать.

– Никто и не говорит, – примирительно заметил Рорк, чувствуя, что Ева предоставила ему с этим разбираться. – Но вы же не будете отрицать, что общались с Авой Эндерс.

Кэсси неопределенно хмыкнула в ответ:

– Ну, если это можно так назвать.

– А как бы вы это назвали?

– Как то же самое, чем я только что занималась наверху.

– Она вас «поимела», Кэсси? – спросила Ева.

– Не в буквальном смысле. Я ничего не имею против «девочки с девочкой», если гонорар меня устроит, но, мне кажется, она не по этой части. – Кэсси пожала плечами. При этом халат сместился и ее правая грудь обнажилась. – Ей кое-что было нужно. Я ей это дала, и мне заплатили. Так я на это смотрю.

– Что ей было нужно?

– Думаю, я получила приглашение, чтобы она могла всем показать, какая она… Как это называется? Какая она демократичная. Я думаю, все это хрень собачья. Но моя дочечка… Она настоящее сокровище, так что я потерплю и хрень, и любой навоз, каким меня забросают, если это ради нее.

– Что за навоз бросала в вас Ава?

– Слушайте, мне пора надевать костюм. Это у меня последний номер за смену, и я не могу себе позволить…

– Вы получите компенсацию. – Рорк совершенно невозмутимо ответил на грозный взгляд своей жены самой мягкой улыбкой, пока Кэсси внимательно изучала их обоих.

– Я могу заработать пять косых за последний номер.

– Кто-то тут говорил про хрень собачью, – начала было Ева.

– Вы получите компенсацию, – повторил Рорк. – Ответьте лейтенанту, перестаньте кривляться, и вы получите пятьсот долларов.

Жестокие глаза проститутки прищурились.

– Никакой вы не коп.

– Это факт, за который я не забываю ежедневно благодарить бога. А вы можете ответить на вопросы копа и получить пять косых или будете отвечать на них в куда менее комфортных условиях и ничего за это не получите. А поскольку вы все равно отработаете номер после нашего ухода, у вас есть шанс заработать еще пять косых.

– Не коп, но не дурак. – Кэсси снова пожала плечами, но при этом рассеянно одернула на себе халат, и декольте закрылось. Ну, почти. – Ладно, дело было вот как. Я вожу Грейси – это моя дочечка – на каток в парке. С трех лет ее туда вожу. Даже я вижу, что у нее здорово получается, а сама она это обожает. Я не могу себе позволить арендовать каток, так что раньше она каталась только зимой. Ну и хорошие коньки, хороший тренер – все это мне не по карману. Я подала заявку в программу Эндерса, и она туда попала. Господи, я как будто подарила ей целый мир! Я все сделаю, чтобы никто не отнял у нее этот мир.

– Все, чего бы ни попросила Ава?

– Слушайте, если эта сука хочет знать, как я разыгрываю «строгую массажистку», я не стану падать в обморок по этому поводу. Ей захотелось хоть одним глазком взглянуть на грязь. А мне-то что? Мне не жалко. Она считает, что я должна поработать у нее волонтером? Я втисну это в свое расписание. Зато моя малышка получает хорошие коньки, красивый костюмчик, постоянное время на катке. Она хочет сделать вид, будто ее старик увлекается грязным сексом? Подумаешь! Плевать я на это хотела.

– Сделать вид? – переспросила Ева.

Кэсси с улыбкой провела рукой вверх-вниз по своему зеленому халату.

– Я знаю, когда мне дурят голову. Все эти разговорчики «между нами девочками» были нужны ей. Может, ей хотелось испробовать какое-то дерьмо на своем старике. Это же не может повредить, верно? Вот разве что только… он же дуба дал, верно? Помер, пока развлекался всяким дерьмом. Это она его уделала?

– В тот момент ее не было в стране.

– Ну, значит, ей крупно повезло.