Бархатный Элвис

И тут в моей голове снова возникла Лейла, которая велела мне оставаться на месте, примостить свою задницу на диване и дочитать роман Джона Д. Макдональда. «Проведи хороший спокойный день», — сказала бы она. «А потом пораньше ложись спать. Завтра все начнется сначала».

Как всегда, оказалось, что она была права. Я должен был сделать все эти вещи.

Но я не сделал ни одной из них.

Глава 4

Маленький бар «У пляжного бездельника Дэйва» на Главной улице приютился между магазином подержанной мебели и пунктом проката велосипедов. Известный дешевыми напитками и простой, но приличной едой, он был рассчитан скорее на местную клиентуру, чем на приезжих, но в жаркие месяцы, как и везде в окрестностях Эльзы, присутствие нескольких туристов время от времени не помешает. Бар должен был выглядеть как пляжная лачуга, ретро-бар, напоминающий что-то из старых фильмов с Фрэнки Авалоном и Аннет Фуничелло, но никто не считал это место способным зажигать мир своей атмосферой. За исключением нескольких столиков и музыкального автомата, длинная, сильно обшарпанная деревянная барная стойка занимала почти всю площадь зала. На кухне, расположенной на заднем дворе, подавали в основном закуски и несколько сэндвичей. Туалеты были помечены: «Бич Бойз» и «Бич Банни» и украшены силуэтными изображениями тех и других. Его тезка Дэйв, тучный мужчина лет шестидесяти, редко бывал здесь. Пристрастившийся к азартным играм, он предпочитал проводить время на ипподроме, делая ставки на собак, или в Коннектикуте, в одном из казино. Барменов было двое: сексуальная молодая женщина с брюнетистой стрижкой пикси по имени Бекки и Чайна, отбеленная блондинка, которая была вдвое моложе ее и подрабатывала официанткой. Португалец по имени Мэнни занимался готовкой, а Квинт, огромный тридцатилетний чернокожий вышибала с руками больше моих ног, составлял остальной персонал. В отличие от остальных, Квинт, который утверждал, что родители назвали его в честь охотника на акул из фильма «JAWS», работал только по пятницам и субботам. Когда он не убеждал тех, кто достаточно глуп, чтобы создать проблемы, в том, что это ужасная идея, его можно было найти на табуретке прямо у входа, одержимо играющим в нечто под названием Panda Pop на своем телефоне.

Ресторан «Бич Бам Дэйв» открывался в десять часов. Когда я вошел в дверь, было уже почти три, но, кроме команды, там был еще только один человек. Пожилой мужчина с копной белых волос, потягивающий напиток с маленьким бумажным зонтиком, взглянул на меня со своего места в дальнем конце изогнутой дугой барной стойки и безмятежно улыбнулся. Я видел его здесь несколько раз, но не знал ни его имени, ни чего-либо еще о нем.

«Сонни, — сказал Квинт, не поднимая глаз от своего телефона. «Как дела, игрок?»

«Как дела, Кью?»

Он ответил своим обычным ответом: «Безумно низко».

Я прошел мимо него и опустился на последний табурет перед изгибом барной стойки. Чайна наполняла контейнер для льда, но Бекки заступила мне на смену, как только я переступил порог, и приветствовала меня, сверкнув жемчужными белками и угостив моим обычным напитком — «Катти» с водой со льдом.

«Привет, малыш, — сказала она, ее большие коричневые глаза смотрели на меня так, словно я был самым сексуальным мужчиной, которого она когда-либо видела.

Бекки всех называла малышом, и каждый мужчина, который приходил сюда, получал такой же взгляд, но мне все равно нравилось, когда она бросала его в мою сторону. «Как дела, Бек?»

«Они рассказывают мне лучше, чем большинство», — сказала она, подмигнув.

В это было нетрудно поверить. Я поднял свой бокал. «Я выпью за это».

Она хихикнула больше, чем следовало, особенно если учесть, что подобный обмен мнениями происходил уже миллион раз. «Хочешь поесть, детка?»

«Этого пока хватит», — сказал я и сделал большой глоток. «Спасибо».

Бекки с подпрыгивающими чашечками, едва сдерживаемыми ее топиком с V-образным вырезом в декольте, отправилась за добавкой для старика. Ее маленькая попка, втиснутая в такие узкие джинсы, что их можно было нарисовать краской, выглядела, как всегда, потрясающе. Она была счастлива в браке и не склонна к изменам, но работала в основном на чаевые, а Бекки знала, как обеспечить их поступление.

Чтобы не чувствовать себя полным дегенератом, я оторвал от нее взгляд и сосредоточился на телевизоре над баром. Играли «Сокс», но звук был приглушен, что было как раз кстати, поскольку их просто уничтожали. На музыкальном автомате Боуи запел «Золотые годы», и я стал слушать его.

В планах было пойти посмотреть на Адель в клуб, где она работает, но он находился за мостом, так что без машины это было невозможно. Вместо этого я решил выпить пару «Катти», набить рот порцией картофельных шкурок или палочек моцареллы, а потом отправиться домой и стать единым целым с диваном, пока у меня не возникло никаких проблем.

Чайна, видимо, решила, что мне нужна компания, поэтому облокотилась на барную стойку и принялась рассказывать мне о каком-то фильме ужасов, который она смотрела прошлой ночью.

Не такая миниатюрная, как Бекки, Чайна была более похотливой. У нее были светлые волосы до плеч, фигура «песочные часы», она носила много темного макияжа глаз и имела растрепанный, но эротичный вид. Чайна всегда казалась мне такой, будто она только что с кем-то перепихнулась и не прочь вернуться, если только вы правильно разыграете свои карты. Иногда она упоминала о своем постоянном парне, но редко в хорошем свете, и, в отличие от Бекки, я видел, как она уходила с парнями раньше. Если бы не Бекки, Чайна была бы главной достопримечательностью, но играть вторую сексуальную скрипку перед женщиной, достаточно старой, чтобы быть ее матерью, очевидно, не смущало ее. А если и беспокоило, то она никогда не подавала виду.

Я притворялся, что слушаю ее бесконечный рассказ о фильме, когда вошел громадный парень с бритой головой. В тусклый бар на мгновение проник дневной свет, и я мельком увидел его в джинсах, ботинках, винтажной футболке с Роуди Родди Пайпером и легкой черной кожаной куртке. Как только он снял темные солнцезащитные очки и водрузил их на голову, он показался мне знакомым. Я не видел его здесь раньше и не мог определить его личность, но откуда-то он мне был знаком. Я был уверен в этом.

Он прошел мимо меня и сел на табурет справа от меня. Он был первым в баре за изгибом, так что мы оказались лицом друг к другу, хотя и под небольшим углом. Здоровяк поприветствовал меня быстрым кивком, и, к счастью, Бекки была чем-то занята, так что Чайне пришлось надолго прервать разговор со мной, чтобы принять его заказ.

Парень попросил три рюмки «Джеймсона» и меню.

Даже голос его был знакомым.

«Как дела?»

Я сказал это небрежно, как будто ответ был уместен, но не обязателен.

Он еще раз кивнул мне, а когда Чайна вернулась с тем, что он просил, взял меню и просмотрел его.

Я старался не смотреть на него, но по мере возможности держал его в поле зрения, случайно бросая взгляд каждые несколько секунд.

Руки у него были огромные, большие мясистые варежки с толстыми, квадратными пальцами. Такие, что, свернувшись в кулак, могли обрушиться на вас, как кувалда. И, судя по костяшкам пальцев, он немало потрудился на этом поприще, поскольку большинство из них явно было сломано не один раз.

«Вы здесь постоянный клиент?» — спросил он, не глядя на меня. Его голос был глубоким и гравийным и звучал именно так, как и следовало ожидать.

«Да», — ответил я.

«А что здесь можно поесть?»

«Картофельные шкурки и палочки моцареллы — просто супер», — сказал я ему. «Сэндвич с ростбифом очень вкусный, хороший и постный. Я беру его с сыром, и к нему прилагается картофель фри и соус».

Наконец он поднял на меня глаза, темные и серьезные. «А рыба с картошкой у них хорошая?»

«Картошка фри у них хорошая. Рыба неплохая». Я наклонился к нему, не подходя слишком близко. «Если хочешь знать правду, она немного жирновата, хотя во многих других заведениях поблизости ее готовят лучше».

Казалось, он искренне удивился моей откровенности. «Ладно, пусть будет ростбиф».

Я поднял за него свой бокал. «Хороший выбор».

Он отодвинул меню на внутренний край барной стойки, а затем огляделся по сторонам без особой скромности. По тому, как он это делал, я понял, что он оценивает обстановку, ищет пути отхода и убеждается, что у него есть общее представление о каждом человеке, находящемся здесь. Преступники так делают, когда оказываются в незнакомом месте. Поскольку я занимался тем же самым в течение многих лет, я сразу же узнал его.