Барон Дубов 2

— А сколько прошло по-твоему? — спросила Лариса.

Я почесал голову. Воспоминания перепутались и как-то смешались.

— Пару часов, — ответил я и вкратце пересказал, что помнил.

Агнесс присвистнула на том месте, где упоминалось о наёмнике, который мог делиться. А Лакросса завистливо закусила губу, когда я упомянул, как зубастая ракушка подавилась мной. А ещё я помнил, как меня тащат по воздуху, привязав к аэроплану! Ничего, я им это ещё припомню…

— Тёплый… — сладострастно простонала княжна и потёрлась щекой о моё плечо. Я аж вздрогнул.

— Любопытно, — Лариса задумалась и ухватилась рукой за отворот блузки, оттягивая его.

Вид открылся просто божественный! А я положил руки сверху на одеяло, чтобы сдержать растущую гору.

— Значит, в глубоком Инсекте скачкообразно меняется восприятие времени индивидуумом. — продолжила женщина, — Поэтому ты и не упомянул в рассказе своё возвращение. Для тебя оно пронеслось, как один миг. Я думаю, всё дело в обмене веществ. Твой Инсект полностью поглотил твоё тело, практически превратил тебя в дерево, а у них обмен веществ гораздо медленнее, чем у людей. Поэтому тебе не требовалось дышать, и организм медленно перерабатывал тот кислород, что оставался в твоей крови, когда ты превратился. А если обзаведешься листьями, то сможешь проводить реакцию фотосинтеза! Шучу, но кто знает… Когда вернёшь себе силы, пожалуй, проведём с тобой пару экспериментов, — Лариса взглянула мне в глаза и подмигнула украдкой. Видимо, эксперименты будут двух типов: сексуальные и не очень. — А о странном наёмнике не забудь рассказать директору, он обещал зайти завтра утром. Да, и полиция наверняка этим заинтересуется.

— Сам к ним схожу. Не хватало ещё, чтобы они сюда явились.

— Эксперименты, директор… — Лакросса села на край кровати, а её спина элегантно выгнулась, отчего оттопырился край шортиков. Белья она, похоже, не носила. По крайней мере сегодня. — Даже хорошему воину после тяжёлой битвы нужно восстановление. А я видела, как тяжко пришлось Дубову. Он чуть не погиб.

Лариса хмыкнула и окатила оркессу ледяным взглядом:

— Ты никак хочешь помочь ему в восстановлении, госпожа Морок?

О, Боже, две горячие девушки собрались из-за меня ссориться! Можно не надо? Мне и так всё тяжелее сдерживать побочный эффект зелья под одеялом! А если они ещё подушками драться начнут… Ох!

— А если и так? Мы, орки, весьма выносливый народ, и у нас верят, что лучшее исцеление воину приносит близость с женщиной. Или мужчиной, если воин-женщина.

— Поверь мне, ни одна оркесса не выдержит ночь с Дубовым, уж я-то знаю.

— Откуда? — удивилась Агнес. — Я тоже не прочь помочь Коле восстановиться поскорее, но не знаю как…

Бедняжка. А стремится стать моей женой. Очень и очень самоотверженно.

— Дамы… — я попытался остановить назревающий конфликт.

— Вы обе ничего не понимаете, — подняла голову княжна. — Он наполовину огр, и ему нужна не ваша жгучая страсть, а прохладные обнимашки! Он столько пережил, бедняга…

— Подождите… Вам стоит…

— А причём тут жгучая страсть? — удивилась Агнес. — Что вы собираетесь с ним делать?

Ох, бедная наивная Агнес Шмидт. Сколько чудных открытий готовит для тебя мир. И одно из них рвётся из-под одеяла! Всё, больше не могу сдерживать его. Чёртово зелье!

— Стрелы и копья… — прошептала Лакросса, увидев, как встопорщилось одеяло.

— Ой, кажется, я знаю, что это, — закусила свой кулачок княжна.

А гоблинша открыла рот от изумления.

Да, знакомьтесь, моя третья нога.

— Бегите, глупцы… — прошептал я.

— Тебе опять дали зелье? — изогнула бровь Лариса.

Я кивнул. В горле слишком сильно пересохло. А она, будто издеваясь, расстегнула ещё одну пуговицу на блузке. — Так, девушки, нам срочно нужно оставить Николая в покое. Скорее, уходим!

— С ним всё будет в порядке? — спросила Агнес, вскакивая с кровати.

— Обязательно, но только завтра утром.

Лариса проводила девушек до двери, но гоблинша вдруг обернулась и с паникой в глазах крикнула:

— Дубов!

Учительница закрыла дверь у неё перед носом. И защёлкнула замок. Вскоре топот девичьих каблуков стих. Лариса обернулась и сняла заколку. Тёмные волосы водопадом упали на плечи, а очки она приспустила, чтобы приковать взглядом к постели. Не на того напала!

— Знаешь, — говорила она, медленно идя от двери ко мне. Цокот тонких каблуков гулко разносился по пустому лазарету. Лариса Викторовна двигалась, как хищная кошка, подбирающаяся к добыче. — У орков и правда есть поверье, что физическая близость помогает исцеляться. Многие думают, что имеется в виду самый близкий контакт из возможных, но это не так. Этот обычай стоит понимать буквально. Они просто лежат вместе. Я — противница такого подхода.

— Отчего же? — я больше не пытался что-либо скрыть и сел в постели.

— Я считаю, что самец должен быть самцом всегда. В таких делах сдержанность скорее вредит здоровью.

— В самом деле?

Она скинула пиджак на пол, следом за ней с плеч упала невесомая блузка. Ещё через шаг на пол упала юбка. И Лариса осталась в сногсшибательном комплекте из чёрного кружевного белья, чулках и туфлях на высоком каблуке.

— Да. А самка должна оставаться самкой. К тому же, как твой учитель, я обязана лично проверить, все ли функции твоего организма восстановились в полном объёме.

Она залезла на кровать и подползла ко мне. Стянула с меня одеяло.

— Тебя очень долго не было, Дубов.

Затем Лариса впилась в мои губы своими горячими губами, и всё заверте… Сначала она пыталась доминировать, видимо, учительская профдеформация, но когда не вышло, быстро приспособилась к другой роли. Это продолжалось больше пяти часов. Все пять часов она на себе проверяла объёмы моего организма. Я ожидал, что к исходу третьего часа она потеряет сознание, но Лариса просила ещё и ещё. Реально, как ненасытная кошка. Видать, действительно изголодалась за две недели.

А я что? Я ничего. Меня тут зельем накачали, да ещё сам провёл без движения столько времени. Мне нужно навёрстывать упущенное, а занятие любовью с шикарной женщиной — это лучше и эффективнее всех тренировок! Так что раз пошла такая пляска, то я себе не отказал ни в одной позе и ни в одном желании. Через пять с половиной часов обессиленная и охрипшая Лариса довольная уснула. Я тоже.

А разбудил нас громкий стук в дверь.

— Господин Дубов! Вы чего это заперлись? — произнёс голос директора, приглушённый деревом.