Барышня и хулиган

— Но тормоза-то накрылись…

— Мало ли что… — вздохнул парень. — Эта ночь была спокойная, подъезжали, уезжали, все как обычно.

— И никто в машине вещей не оставлял, не выходил, чтобы что-то забрать? Парень неожиданно нахмурился.

— А ведь было… точно. Я машину выпускал, а Димка, ну, напарник, говорит вдруг: «Кто это там бродит?» и пошел взглянуть. Тут машины одна за другой, ну, мне не до болтовни, я еще разозлился, что один стою. Димка вернулся, я спросил «чего там», а он: «Мужик в машине барсетку оставил».

— А что за мужик, не сказал? — встрепенулся Шальнов.

— Нет. И теперь не скажет, потому как это Димка в твоей тачке разбился…

— А где приблизительно тачка стояла, в которой мужик барсетку забыл?

— Думаешь — он?

— Конечно, думаю. А ты бы что подумал? Пойми ты, у меня нормальная тачка была, исправная…

— Он вон туда пошел, — кивнул парень и зашагал по направлению к клубу, мы устремились за ним. — Сюда свет фонаря не доходит, видно плохо, потому Димка и заволновался.

— Отлично, — хмыкнул Шальнов. — А вот здесь моя тачка стояла. — Затем перевел взгляд на здание клуба, окно холла как раз выходило на стоянку. — Темновато для того, чтобы вам от ворот заметить, что здесь творится, но света от окна вполне достаточно, чтоб фонарик не зажигать.

— Но ведь его могли из окна увидеть.

— Вряд ли. Машины стоят довольно плотно, да и кому надо здесь что-то разглядывать. А вот он мог видеть в окно, как мы подъехали. Если, конечно, не знал номер моей машины, в чем я, признаться, сомневаюсь. Ты ментам об этом рассказывал? — встрепенулся Шальнов.

— Нет, — пожал плечами парень.

— Расскажи. Позвони и поведай, что вспомнил. Дружка твоего убили, хоть и по ошибке.

Мишка, подхватив меня за локоть, зашагал к нашей машине, а я, едва дождавшись, когда мы покинем стоянку, возбужденно зашептала:

— Это Илья. Вне всякого сомнения. Когда мы в тот вечер сидели в ресторане, я в туалете встретилась с Дружининой, мы еще немного повздорили. Илья оставался один, ничто не мешало ему в этот момент покинуть клуб и заглянуть на стоянку.

— Пять баллов за сообразительность. Пока ты была в туалете, я от безделья башкой вертел и точно помню: за их столом никого не было.

— Вот видишь, все просто. Идем в милицию?

— С чем? У нас даже трупа нет.

— Как нет, а Лось?

— Подожди ты с Лосем, у меня за наш труп душа болит. Между прочим, мы его утопить хотели и как мы свое желание в милиции объясним? За это тоже срок положен.

— За что? — испугалась я.

— За сокрытие трупа.

— Господи, какая же я дура, что тебя послушала, надо было оставить Юрия Павловича на месте…

— Конечно, тогда бы мы в настоящее время не болтались по городу в свое удовольствие, а сидели бы преспокойненько в тюрьме, ожидая, когда менты соизволят хоть что-то разузнать. Можешь мне поверить, не очень-то они напрягаются. Зарплата у них маленькая, а трупов пруд-пруди.

— Как же нам быть? — испугалась я, напоминание о тюрьме неизменно вызывало во мне легкие судороги.

— О черт, — неожиданно вздохнул Мишка. — Жди в машине, а я сбегаю на стоянку.

— Зачем? — насторожилась я.

— Про «Понтиак» забыл спросить.

Мишка удалился, а я, устроившись на переднем сиденье, пялилась в окно. Наконец он вернулся.

— Ну, как?

— На «Понтиаке» никого не припомнит.

— Но если к Юрию Павловичу приезжал кто-то из друзей, его здесь должны знать. Что, если у швейцара спросить? Он очень любопытный…

— Что ж, это идея, — согласился Мишка и, сдав назад, подкатил к крыльцу клуба. Швейцара не было видно, но это меня не смутило, я твердо настроилась вывести на чистую воду всех городских убийц.

Я вошла в клуб и огляделась, в трех шагах от меня стоял Илья и курил, заметив меня, он отвернулся. Я в долгу не осталась и одарила его равно душным взглядом. Обменялись, значит, любезностями по полной программе.

Занятая Ильей, я совершенно забыла про швейцара. К счастью, он появился из бокового коридора, оглядываясь и на ходу закусывая.

— Ты мне нужен, — шепнула я, и мы вместе покинули клуб.

— Узнала что-нибудь? — заволновался старикан.

— Насчет чего? — растерялась я.

— Как насчет чего? Насчет клуба, естественно. Что с Палычем? И если он богу душу отдал, кто будет за главного и чего ждать?

— Где, по-твоему, я должна была все это узнать?

— Ты ж с милиционером говорила?

— А он знает?

— Так нашли они Палыча или нет?

— Ищут и не волнуй меня, ради бога, — попросила я. — Слушай, в тот день, когда Палыч пропал, к нему кто-то приезжал на «Понтиаке». Ты машину видел?

— А как же, возле крыльца стояла.

— Номер не запомнил?

— Вот мне только номеров не хватало.

— Хозяина машины знаешь?

— Нет, и врать не буду… раньше его, кажись, не было. Солидный мужик, борода лопатой, костюм добротный, ботинки сияют. Но вот был ли он у Палыча, сказать не могу, в клуб зашел — это точно, задержался минут на пятнадцать, не больше.

— А еще «Понтиак» ты здесь видел?

— В тот день? Нет.

— А когда видел? — теряя терпение, спросила я.

— Сегодня.

— О господи, он опять приезжал?

— Нет, я его утром видел, когда в магазин пошел.

— Да где видел-то?

— Во дворе нашего гастронома. Там еще новый дом поставили, недавно заселили.

— Адрес скажи, — рявкнула я.

— Свой?

— Зачем, гастронома.

— Зачем тебе гастроном?

— А твой адрес мне для какого хрена?

Старичок весело подмигнул и попытался ухватить меня ниже талии, но тут подъехала машина, и он устремился к дверям, и я вместе с ним.

— Где гастроном? — прошипела я отчаянно.

— На остановке «Площадь Свободы». Он занялся клиентами, а я со всех ног бросилась к Шальнову.