Барышня и хулиган

— А как?

— Что, если за всеми убийствами в самом деле стоял Илья?

— Допустим. А дальше что?

— А дальше его жена, между прочим, железная леди, узнает обо всех этих мерзостях. Прибавь еще то, что долги Ильи угрожали ее бизнесу. Бизнес — это уже серьезно. И леди решает избавиться от муженька. Проделать такое для нее нетрудно, да и опыт есть — предыдущий супруг тоже скончался скоропостижно и с чужой помощью.

— Она сама организовала похищение? — вытаращила я глаза.

— Конечно. Илью убили, а потом разыграли весь этот спектакль. А мы были нужны ей как свидетели, оттого она так настойчиво привлекала нас к участию. Двое охранников ее фирмы изображали наших помощников, почему бы еще двоим не изображать похитителей? Фабрику они знают прекрасно, и разыграли все как по нотам.

— А стреляли в нас зачем?

— Для драматичности. Нет, ты подумай, брезент этот, деньги, о наличии которых похитители знали точно, и этот канализационный люк… Кстати, стоит мне о нем подумать, как в голове начинает что-то копошиться…

— Что? — насторожилась я.

— Это я образно… будто бы я должен понять или вспомнить… какая-то догадка, одним словом.

— Никакого другого канализационного люка я не припоминаю, — подумав, заявила я. — Допустим, ты прав и Илью действительно убила Эмма, что это нам дает?

— Как что? Должны же мы распутать эти убийства и наконец начать жить спокойно?

— А ты спокойно можешь? — усомнилась я

— Еще как могу. Но жить в постоянном ожидании, что вот-вот всплывет где-нибудь труп Палыча, совсем не весело и даже жутко.

С этим я не могла не согласиться и загрустила, Мишка перестал бегать, пристроился рядом и обнял меня, мы притихли, и тут как по заказу зазвонил телефон. Я вздрогнула и испуганно посмотрела на Мишку, а он поднял трубку и сказал:

— Слушаю.

— Михаил Степанович. — Голос Эммы звучал глухо, а я торопливо перекрестилась, вот ведьма, прости господи, не успели о ней подумать, а она уж тут как тут, точно ждет. — Простите, что так поздно. Вы не могли бы приехать ко мне?

— Сейчас? — удивился Мишка.

— Да. Я понимаю… Но мне нужно с кем-то поговорить, это очень важно.

— Эмма Станиславовна…

— Я вас умоляю. Мне кажется, я схожу с ума.

Мне непременно нужно с кем-то поговорить. Приезжайте, калитка будет открыта.

— Если сходишь с ума, надо обращаться в психушку, — проворчал Мишка, вешая трубку. — Как тебе это предложение?

— Не знаю, — честно ответила я. — Может, у нее депрессия. Она жаловалась, что у нее нет друзей, смерть мужа и… Илья говорил, она больна.

— А я думаю, Эмма опасается, что мы что-то пронюхали, и решила разведать… В любом случае, надо ехать. Уж очень мне любопытно. Так, телефон держишь под рукой, в случае чего…

— Ты что, один поедешь? — насторожилась я.

— А вдруг это ловушка?

— Тем более нельзя ехать одному. И вот еще что: позвоню-ка я на всякий случай Виктору Ивановичу.

— Менту?

— Конечно. Что, если мы явимся к ней в дом, а там человек десять охранников и по совместительству убийц?

Мишка подумал и кивнул.

Звонок Виктора Ивановича не обрадовал, судя по голосу, человек, в отличие от нас, крепко спал, но как только я объяснила, по какой причине звоню, он заметно подобрел.

— Адрес Дружининой я знаю, встретимся возле бассейна, в квартале от ее дома.

Через десять минут мы уже летели с Мишкой по ночному городу, не встретив ни одной живой души, только сворачивая с проспекта, заметили в свете единственного горевшего фонаря одинокую патрульную машину.

— Город точно вымер, — мрачно сказал Мишка, а я подумала: «Прекрасная декорация к наступающей развязке» и попыталась решить, способна ли Эмма на хладнокровное убийство. Что бы там ни болтал Мишка, Илью она любила, хотя, конечно, если речь шла о бизнесе, выбор мог быть не в пользу мужа. — Бассейн, — кивнул Шальнов, а я вздрогнула. На стоянке возле бассейна не было ни одной машины. Мишка взглянул на часы. — Пора бы твоему Иванычу появиться.

— Он не мой.

— Твоя была идея позвонить менту.

Тут из-за угла возник луч света, а еще через секунду мы увидели старенькие «Жигули», вроде бы «шестерку», они притормозили рядом, и из кабины показался Виктор Иванович, пересел к нам и сказал, поздоровавшись:

— Какие будут предложения? Мы с Мишкой переглянулись.

— Есть мнение, что она сама на тот свет спровадила муженька, — вздохнул Шальнов. — А звонок — ловушка.

— Думаете вы представляете для нее угрозу?

— Но ведь зачем-то она позвонила?

— Может быть, просто нуждается в дружбском участии?,

— Не помню, чтобы мы числились в ее друзьях.

— Значит, так, идите в дом, если все в порядке, посигнальте светом. В случае, если сигнала не последует… в общем, там моя забота. Я буду в вашей машине. Поехали. — Виктор Иванович лег на заднем сиденье, и Мишка направился к дому Дружининой, остановился возле калитки, и мы с ним покинули салон машины.

Калитка была не заперта, как и предупреждала Эмма, возле входной двери горел фонарь, мы шли по выложенной мрамором дорожке и тревожно поглядывали по сторонам. Не знаю, как Мишка, а я отчаянно трусила. Дверь тоже оказалась не заперта, мы переглянулись и Шальнов пожал плечами:

— Она нас ждет.

Помедлив мгновение, мы вошли в дом.

— Эмма Станиславовна, — громко позвала я, потому что в таком доме, как этот, искать ее пришлось бы довольно долго. Ответить не пожелали, я схватила Мишку за руку, а потом пробормотала:

— Идем отсюда.

— Должны же мы… — начал он и замолчал на полуслове. Я проследила его взгляд и кое-что увидела: кое-что было женской ладонью с огромным перстнем на указательном пальце, ладонь покоилась рядом с ножкой кресла, мы торопливо сделали несколько шагов, обогнули диван и вот тогда увидели хозяйку дома. Она лежала на полу, левая рука ее была откинута в сторону, правая прижата к плечу, шея вывернута, глаза уставились в потолок. Я сразу поняла, что Эмма Станиславовна мертва.

— Нет, это невыносимо, — жалко сказала я, не желая ничего видеть, и торопливо отвернулась.

— Иди в машину, — шепнул Мишка, наклоняясь к очередному трупу, и я бросилась из дома со всех ног.

Ночь опять прошла без сна в объяснениях с милицией, одно хорошо, что на этот раз у нас был свидетель и подозревать нас в этом убийстве вряд ли кому пришло в голову. Эмма была задушена за несколько минут до нашего приезда, скорее всего сразу по окончании разговора с нами, потому что в правой руке она держала телефонную трубку. Лишившись последнего подозреваемого, мы с Мишкой чувствовали себя совершенно потерянными: трупы прибывали, а до разгадки всего этого кошмара было слишком далеко.