Барышня ищет работу
Шрифт:
— Разберусь, — вздохнула я. — Как-нибудь, с божьей помощью.
— Это точно, с божьей-то помощью дело верное, — закивала Стеша и перекрестилась.
Мне было интересно, что случится раньше — приедет экипаж от моей нанимательницы или явится Носов за ответом на своё предложение, от которого невозможно отказаться.
Соседки же мои продолжали болтать — что сами-то они лучше бы к Носову пошли, потому что дело привычное, ну подумаешь — постель кому-то греть, пусть и ему, зато — одному ему и никому больше, а там, глядишь, если хорошо стараться будешь, так и денег подкинет, и может замуж сговорит за кого-нибудь не совсем пропащего. Я слушала и дивилась — потому что очень сомневалась, что Носов будет подкидывать денег, и тем более,
— Если хотите, девушки, я завтра ему про вас скажу, как явится, — усмехнулась я.
— Ой, ты что, Оля, страшно же. Он же потом не слезет, ещё хуже мамаши Вехотки, — замахала руками Анна.
— Лучше уж по-старому, — вторила Стеша.
Значит, пусть будет по-старому, подумала я, и не стала больше ничего говорить.
Утро настало со словами Акулины, что пора вставать. Я подскочила, радостная, вспомнив, что вчера договорилась о работе с проживанием, и что сегодня меня ждут перемены. Я быстро поднялась, умылась и оделась, позавтракала, завернула свои вещи в ту холстину, в которой Соколовский принёс мне ботинки, и подумавши, пошла к Зимину.
Он оказался в кабинете, и разрешил заходить.
— Большое вам спасибо, Василий Васильевич, — сказала я от сердца. — Вы очень помогли мне. Сама бы я не справилась.
— Пустое, Ольга Дмитриевна, те, кто больше других одарён и подготовлен, и просто больше может, должны помогать тем, кто может меньше. Я очень рад, что у вас всё хорошо разрешилось.
— А кто такая эта Софья Людвиговна?
— Госпожа Серебрякова. Она вдова, принадлежит к дворянскому сословию, — сказал Зимин. — Местная уроженка, её отец, господин Зигель, застал ещё губернатора Трескина, а это давненько было. Всю жизнь прожила в столице, и в Сибирск прибывала наездами, приглядывать за домом. Лет пять или семь, как вернулась, сказала, что насовсем. Наверное, так и есть, даже у мага ресурс жизни не безграничен.
— У мага? — изумилась я.
— Да, Софья Людвиговна — маг, и весьма неплохой, — сказал Зимин. — Ей девяносто три года, на минуточку, — усмехнулся он.
— Я думала — лет семьдесят. Ничего так, хорошо сохранилась.
— Да, она решила, что я лучше всего подхожу ей из всех местных целителей, вот и приезжает на консультацию раз в месяц.
Буду знать. Дивно, что уж. Я ещё раз поблагодарила Зимина и отправилась ждать к себе.
Ждать оказалось недолго — незадолго до полудня у крыльца остановился тот самый вчерашний экипаж. Оттуда вышел человек в сюртуке и шляпе, и просил позвать меня — от Софьи Людвиговны, так и сказал. Я попрощалась со всеми местными обитателями, и вместе с Зиминым вышла на крыльцо.
И тут, как по нотам, из-за угла больничного здания появился Носов.
— Куда это вы собрались, Филиппова? — спросил он тут же.
— Василий Васильевич выписал меня, и я уезжаю в город, где устраиваюсь на работу, — сообщила я. — Устная договорённость уже есть, осталось поехать и подписать договор.
Тот как на стенку налетел — встал, как вкопанный.
— Кто это вас берёт на работу, интересно бы мне знать?
— Госпожа Серебрякова, Софья Людвиговна, — медовым голосом пропела я. — По рекомендации Василия Васильевича.
Тот смотрел и вежливо улыбался.
— Ну, знаете, — Носов оглядел нас всех злобно, повернулся на каблуках и пошёл прочь.
А я простилась с Зиминым и села в экипаж. Кучер закрыл дверцу, уселся спереди и крикнул коням, чтоб трогали.
Я ехала в новую жизнь. И пусть эта жизнь будет ко мне добра, большего я не прошу.
Часть вторая
Ольга и Пиковая Дама
Часть вторая. Ольга и Пиковая Дама
1. Как из фильма
1. Как из фильма
Я ехала по губернскому городу Сибирску и разом узнавала и не узнавала. В моё время таких вот деревянных домиков уже почти не осталось, а в детстве их было много — весь центр, и на левом берегу тоже. Конечно же, то, что в моё время было большим городом, сейчас представляло из себя несколько разрозненных частей. И для переправы на правый берег реки — кстати, реку тоже зовут Ангара или как-то иначе? — в общем, нам подошёл тот самый паром-плашкоут, о котором говорила Матрёна Савельевна. Когда экипаж подъехал к берегу, туда как раз выходили прибывшие с той стороны. Мы пристроились следом за парой пустых телег, дождались очереди, и кони осторожно вступили на доски парома. Кучер заплатил перевозчикам какую-то денежку, экипаж установили в предназначенном для того месте, потом разрешили зайти пешим людям, и паром тронулся.
Я взглянула в застеклённое окошко — любопытно же! Река точно такая же зелёная, как и дома, и очертания города на берегу очень напоминают виды со старинных открыток. Узнаваемы Московские ворота — надо выяснить, как они здесь называются, и купола храмов возле ворот, сейчас это место называют Нижней набережной. Конечно же, никакой набережной и в помине нет, и улицы-то, наверное, никто не мостил. Или мостил? Увидим.
На воде свистел ветер, и я порадовалась, что не ломанулась в город босая и раздетая. В экипаже было тепло, я даже поискала источник тепла, но не нашла никакого обогревателя или жаровни, или что там положено иметь в это время путешествующим. Нужно будет потом полюбопытствовать.
Всё было хорошо, только вот меня беспокоили оставшиеся у Носова — или у кого-то ещё — мои домашние документы. Потому что связать меня с ними очень даже можно, в паспорте даже фотография имеется, очень удобно. И мало ли, кто свяжет и для чего.
Я подумала, что, в конце концов, можно же будет, наверное, очень попросить мою новую начальницу, чтобы поспособствовала. Вон, одно её имя сегодня отпугнуло Носова, так, что он просто развернулся и ушёл, ни спорить не стал, ни доказывать, что я должна остаться. Значит, что-нибудь придумаем. Наверное, можно реально придумать какое-нибудь несуществующее место, и рассказать, что я прибыла оттуда порталом и попала здесь в переплёт.
Тем временем мы прибыли к правому берегу, и выгрузились в свою очередь. Кучер даже заглянул и спросил, всё ли со мной слава богу, и я подтвердила — всё, вопросов нет. Тогда он вернулся на место, и мы тронулись.
Улицы города никто не мостил. К счастью, земля уже застыла, и почти везде лежал тонким слоем снег, а вот по весне, наверное, ног из грязи не вытащить. Впрочем, я это должна буду увидеть. И вообще, мне же дана свыше отличная возможность — увидеть такое, чего не видел никто из моих домашних приятелей! Вот, буду смотреть, радоваться и благодарить высшие силы за новые впечатления.
Домики выглядели очень знакомо — одно- и двухэтажные, на улицу смотрели окошки, ворота и калитки. Первые этажи почти у всех — каменные, окошки полуподвальные, наполовину смотрят из земли. У всех домов трубы, из труб идёт дым. Из дворов лают собаки. По улицам ходят люди.
И выглядят эти люди — как в историческом фильме. Женщины в длинных юбках, кто в тёмных и домотканых, кто в цветастых ситцевых, кто в строгих из фабричной ткани. В тёплых платках и в шляпах. Кто-то тащит мешок, кто-то идёт явно с парой служанок и маленькой сумочкой. А мужики — в сапогах, сюртуках, кто-то и в тулупах, войлочных шапках, а кто-то в сюртуке и шляпе, как Соколовский. Навстречу нам попадались телеги с лошадьми, а я вспомнила рассказы тёти Гали и мамы — что ещё в их детстве в центре встречались телеги с лошадьми, а это семидесятые годы двадцатого века!