Барышня ищет разгадки

— Никак у нас завёлся маг-преступник? — поинтересовался Соколовский. — Никто же не сомневается, что все эти случаи — дело одних и тех же рук, что причина всего — некий маг, и что он вряд ли остановится сам?

— Видимо, вы правы, — отозвался мрачный Пантелеев. — Я доложу и Болотникову, и губернатору.

— Я, в свою очередь, тоже доложу, — кивнул Соколовский. — Думаю, нам нужно действовать совместно.

— И чем же вы можете помочь в поиске и поимке преступника? — нахмурился Пантелеев. — Вы имеете соответствующую подготовку и опыт?

— Надо думать, имею. И подготовку, и знаете, за те годы, что здесь обретаюсь, успел повидать разное, — ответил Соколовский, но — как-то устало, что ли.

Как будто он не имел никакого желания доказывать кому-то там, кто он есть и что может. Что ж, это неприятно, всё верно.

— Если будет нужда в вашем вмешательстве, я непременно сообщу, вот как сегодня, — поджал губы Пантелеев, уже было повернулся к двери, но был остановлен Соколовским.

— Кто где и когда будет хоронить этих несчастных? — спросил он. — Вы доставили их сюда, мы убедились, что наши странные случаи — одного порядка и схожи необычайно. Кому надлежит выдать тела? Смогут ли они забрать?

— Там родню какую-то дальнюю известили, — буркнул Пантелеев. — Заберут, наверное. А по уму нужно не отдавать пока, а придержать, мало ли, что там ещё вылезет! У нас хоть какие-то доказательства будут!

— Хорошо, разберёмся. Но вам надлежит работать быстрее, потому что иначе нас ожидают новые жертвы, а этого не нужно ни вам, ни мне, ни Болотникову, ни городскому голове, ни губернатору.

— Сам знаю, — бросил тот и вышел наконец-то.

Мы остались в молчании, переглянулись.

— Пойдёмте, переведём дух, что ли, — сказал Брагин. — Василий, приберись тут да приходи, будем обед соображать.

— Обед сообразим приличный и готовый, пойдём в трактир, — скомандовал Соколовский. — Суп из куриных потрошков, жареная рыба, картошка с маслицем. Отменные пироги — с рыбой и с капустой.

Звучало соблазнительно, и мы дождались Василия, и отправились в тот трактир, который рекомендовал Соколовский. Правда, настроение всё равно оставалось мрачным, но — хотя бы согрелись и вообще подкрепились. А после разошлись — всех ждала работа.

— Ольга Дмитриевна, тогда завтра навестите Зимина, идёт? — спросил Соколовский на прощание. — Он как раз утром просил меня заглянуть к нему, как смогу. Я предупредил, что у меня новый человек, и этот человек к нему и прибудет.

— Да, конечно. Тоже к восьми или можно попозже?

— Можно попозже. В субботу заглянете на пару часов сюда, а в воскресенье выспитесь как следует. В понедельник же мы встречаемся с вами у Болотникова.

Я всё это помнила, поэтому поклонилась и распрощалась. Вперёд, к работе.

11. Визит в Иннокентьевское

11. Визит в Иннокентьевское

Следующим утром мне предстояло наведаться в знакомые места — в больницу к доктору Зимину, где когда-то начиналась моя здешняя жизнь. Я с нетерпением ждала встречи, потому что он видел меня в самом начале, интересно, что скажет?

Надежда сегодня принесла завтрак и унеслась, что-то там ей нужно было сделать для Лукерьи. Лукерья как чуяла, что я хочу вызнать что-нибудь об их прежней жизни, и звала племянницу в тот момент, когда та уже была готова рассказывать. Ничего, не будем торопиться.

А после завтрака я задумалась — смогу ли попасть на тот берег тенями? Выходить на улицу не хотелось совсем, правда, я всё равно надела шубу и прочее, потому что мало ли как, вдруг придётся выходить? И подумала о докторе Зимине.

И что же? Я отчётливо увидела, куда нужно сделать тот шаг, чтобы оказаться рядом с ним. И сделала его. И уже была готова выйти в нормальное пространство прямо в его кабинете, но — услышала громкий голос, тоже мне знакомый.

— Ты думаешь, Василий, я просто так пришла на тебя поглядеть? Так мне тебя дома за столом хватает, спасибо, достаточно. По делу я пришла, и нечего меня выпроваживать!

В кабинете на стуле перед Зиминым восседала его тёща, памятная мне по тем осенним событиям Матрёна Савельевна. И чего-то она от Зимина хотела. Пусть уже говорит, да я и пойду.

— Слушаю тогда, Матрёна Савельевна, о чём таком вы дома говорить не стали? — Зимин, как всегда, спокоен.

— Вот ещё, Аришку да девочек пугать!

Аришей звали дочь Матрёны Савельевны, супругу Зимина. Так, чем это почтенная дама не хочет пугать домашних?

— Рассказывайте, — кивнул Зимин.

— Так ведь Капитоновна приходила, и рассказывала, а потом — Авдотья Никодимова, и ещё Варфоломей сам тоже говорил.

Вероятно, упоминание всех этих почтенных людей должно было настроить Зимина на деловой лад. Он же молчал, и в лице его мне почудилась насмешка. Матрёна Савельевна посопела немного, и вынуждена была продолжать.

— К Варфоломею по ночам Петруха взялся ходить! — выдала, и ждёт реакции.

А Зимин смотрит, примерно как и я, наверное. Потому что, кажется мне, знать не знает, кто таков тот Петруха.

— Боюсь, Матрёна Савельевна, вам придётся пояснить. Не имею чести знать того Петруху, о котором вы рассказываете.

— Тьфу, ты ж потом уже приехал, — вздохнула она. — Петруха — это старый хозяин того дома, где теперь живёт Варфоломей. А Варфоломей в тот дом заселился, как приехал, потому что Петруха тот помер, да паршиво помер, и дом тот вовсе сжечь хотели! Но Варфоломей сказал, что хороший дом, и нечего его жечь, а только лишь освятить, ну и какие-то свои маговские навороты он тоже сделал сразу, и батюшку позвал, чтоб освятил, всё честь по чести. И свечки ставил за упокой, и заказал, чтоб поминали того Петруху, как положено. Но или время вышло, или что они там сделали не так, а Петруха уж вторую неделю повадился, как полночь, приходить и душу Варфоломею мотать — мол, его дом, а коли Варфоломей в нём живёт, то пусть идёт с ним по его слову. Может, кто другой бы и пошёл, не знаю, но Варфоломей-то маг, его так просто не взять. Он отгородиться-то может, а надо, чтобы того Петруху вовсе с концами изгнать!

Василий Васильевич покачал головой.

— Но я-то здесь совершенно бесполезен.

— Не дура, понимаю. Но у тебя есть в приятелях некромант, который к тебе сюда шмыгает и с упокойничками твоими разговаривает. Ладно, ладно, не с твоими, с теми, которых к тебе доставляют, — замахала она руками в ответ на изменившееся лицо Зимина.

— И что же вы думаете, Матрёна Савельевна, господина Соколовского заинтересуют страдания вашего Петрухи? — поинтересовался Зимин.

— Ну так мы того, заинтересуем, — тут же ответила она. — Что я, по-твоему, первый день на свете живу? Всех можно заинтересовать!

Так, кажется, момент хороший. Я усмехнулась про себя и шагнула в кабинет Зимина за спиной Матрёны Савельевны.

— Здравствуйте, Василий Васильевич, очень рада видеть вас снова. Здравствуйте, Матрёна Савельевна.

Зимин тут же поднялся и радостной улыбкой двинулся мне навстречу.

— Какой сюрприз, Ольга Дмитриевна! Это что же, вы — тот новый маг в управе?

— Так вышло, — улыбаюсь, я и впрямь рада его видеть.

— Значит, Соколовский тогда оказался прав, и вы — не просто маг, да ещё и некромант, — качал он головой. — Сам бы не видел вас и тогда, и сейчас — ни за что бы не поверил, если бы мне рассказали такую историю.