Башня-2

— Успеваем, — ответил Олег недружелюбно.

Таксист замолчал, руки его быстро крутили баранку. Юлия поглядывала в затылок Олега, рыжие волосы скомкались, но шея и плечи напряжены, а сидит так, словно до предела уперся ногами, готов к тому, что машина сделает резкий поворот, вмажется в стену или перевернется на полной скорости.

Мрак словно бы невзначай посматривает во все окна, в зеркальце, а пальцы трогают то массивные пуговицы на рубашке, то широкую пряжку на толстом ремне…

Она вспомнила, с какой силой и убийственной точностью бросал гайки и болты Олег, зябко повела плечами. Да, с этими мужчинами не соскучишься… Правда, для Елены она тоже… с которой не соскучишься!

Вокзал надвинулся мокрый и горбатый, как спина стегозавра. Купола тускло блестели, мутные потоки с грохотом выплескивались из проржавевших водопроводных труб, вокзальный народ носился с сумками и чемоданами, похожий на стадо пингвинов.

Олег быстро направился к центральному входу, но, едва таксист отъехал, свернул к неприметной под дождем серой Волге.

— Садимся!.. Быстро! Времени в обрез.

Дворники беззвучно сбрасывали потоки с ветрового стекла. В машине было тепло и сухо. Мрак наблюдал, как Олег ловко управляется с рулем, другой рукой взял сотовый, бросил пару слов, заказывая отель, тут же бросил в зажим на панели, нога давит на газ, на большой скорости обгоняет машины, но аккуратно, не подрезая, глаза блестят, как у кота, рот до ушей…

— Ты так и не сказал, — буркнул Мрак, — как тебе здесь?

— Где? — не понял Олег. Перехватил в зеркальце взгляд Мрака, сам посмотрел боковым зрением на проплывающие за автострадой высотные дома, на линию развязки, скупо улыбнулся. — Я дождался, Мрак. Наконец-то!.. А то уже перестал различать тысячелетия на дворе. Одинаковые хатки, одинаковые кони…

Юлия сказала сочувствующе:

— Тоже пришлось пожить в селе? Я когда приехала в Шепиловку… это такая деревушка, надо было после бабушки оформить дом… так уже через два дня не понимала: я в двадцатом веке или вот-вот из-за угла выйдут древние славяне? Или скифы?.. Те же луга, гуси каждое утро к озеру, стада коров, свинья в луже посреди улицы…

Она перехватила взгляд Мрака, Олег чуть помрачнел, некоторое время гнал машину, глядя прямо перед собой, затем рассмеялся:

— Но сейчас мы движемся так, как будто… Эх, кому-то и на звездных самолетах точно так же!

— Сплюнь, — посоветовал Мрак серьезно.

Юлия щелкала выключателем кондишена, трогала все ручки, кнопки, восторгалась даже умело упрятанной пепельницей, что выпрыгивала прямо из толстой дверной ручки. На небольшом экране компьютера двигалась карта города, их машина в виде зеленой точки ползла по широкой магистрали. Красным, синим и оранжевым цветами выделялись пробки, интенсивные потоки, лиловые стрелки указывали возможные пути удобного объезда. Юлия смотрела как завороженная на эту быстро меняющуюся, как живое существо, карту.

— У тебя что, электроника смотрит и за тормозами?

— За всем смотрит, — ответил Олег почти весело. — На то электроника она, а я — нет.

Елена на заднем сиденье оказалась зажатой между Мраком и Юлией. Юлия, не утерпев, изо всех сил показывала Елене и даже Мраку, что для нее не впервой как летать на самолете, так и проходить таможенный контроль по чужим документам. Чем больше Елена трусила, тем больше Юлия черпала в ее трусости уверенность. Правда, Елена, этот худой зайчик, почему-то жмется к Мраку, приняла защиту этого чудовища, дурочка. Он ее съест и не заметит.

Опять первый класс, они заняли весь ряд: Олег с Юлией слева от прохода, Мрак и Елена справа. Олег предупредил, что в горах холодно, девушки захватили куртки, но Елена, едва сели, стала извиваться, как ящерица, сбрасывающая старую кожу, выбралась из жесткой куртки, оказавшись в тончайшей маечке, сквозь которую проступали ее ребра, а детские ключицы в широком вырезе выглядели такими жалобными, что Мраку захотелось взять эту женщину-ребенка в ладони и спрятать от ветра и чужих взглядов.

Елена повозилась в кресле, Мрак видел, как подпрыгивает тонкая ткань: сердце стучит, словно ее в самом деле ухватили огромные ладони. В горле зародился рык, кулаки сами стиснулись, он с трудом заставил себя выдохнуть из груди спертый внезапным гневом воздух.

— Лена, — сказал он тихо, — ни о чем не тревожься. Я рядом. Я с тобой. Я тебя охраняю.

— Да, Мрак, — ответила она совсем тихо. — Впервые в жизни мне так защищенно.

Смутившись, она отвернулась к окну. Внизу, очень-очень далеко внизу, протянулось ровное заснеженное поле. Разум отказывался поверить, что это не снег, а облака, которые с земли кажутся плывущими на немыслимой высоте. Самолет словно стоит, облака едва-едва заметно сползают за край окна, и снова разум отказывается поверить, что они несутся с немыслимой скоростью…

Рядом с Олегом шумно вздохнула Юлия. Да что там облака под ногами, комфортабельный салон! Это она уже видела…

Разум до сих пор не хочет верить, что она покинула дом, квартиру, работу, приклеилась как банный лист к мужчине, совершенно забыв свою женскую гордость, забыв, что все мужчины — слабый пол, беспомощные слизняки…

Олег наклонился, шепнул:

— Сейчас пересекаем вторую границу…

— А когда была первая?

— Час назад… А еще минут через сорок пересечем еще одну границу.

— И нас не собьют? — спросила она с облегчением. — Как хорошо, что мир становится единым!

Олег бросил на нее странный взгляд, смолчал.

Юлия видела, что Олег посматривает на нее с одобрением. Не только не трусит, но даже опекает Елену. Хотя та все ближе жмется к этой горилле, доверяется, но все же женщина другую женщину может понять лучше. Особенно если она только для других такая крутая после занятий шейпингом, а на самом деле такой же дрожащий зайчик.

В аэропорту приземлились на десять минут раньше, попутный ветер, оказывается, для самолетов почти так же важен, как и для парусных кораблей.

Едва подали трап и распахнули дверь, на них обрушилось яростное солнце. Жаркий воздух мгновенно высушил остатки сырости, что угнездилась в глубине костей, открытая кожа вспыхнула.

Елена сходила по трапу, дрожащая, ошеломленная синим небом, что отражается в мелких лужах на плитах покрытия, яркими бликами, непривычной праздничностью мира, в котором никаких вроде бы проблем, где все улыбаются, словно здесь нет ни предательства, ни потерь.

На выходе из аэропорта сели в такси. Олег зачем-то пропустил три первых, забраковал четвертое, и только пятое показалось ему приемлемым. А потом, как заметила Юлия, еще и поглядывал в зеркальце заднего вида, не погонятся ли отвергнутые таксисты следом, на ходу сбрасывая фирменные кепи и надевая взамен каски.

Ехали долго, наконец, их высадили на окраине города в районе особняков.

Юлия спросила в предвкушении роскошных покоев, которые покажет Елене:

— Какой из них наш?

Олег проводил взглядом такси, дождался, пока скрылось за поворотом, буркнул:

— Наш вот тот автомобиль. А таксист… пусть думает, что думает.

Автомобиль показался Юлии старомодным, слишком тяжеловесным, в отличие от массы юрких японских и южнокорейских автомашин, заполнивших улицы Москвы. А этот крокодил создавал бы проблемы в постоянных пробках, это выходец из тех времен, когда машин было мало, на улицах просторно…