Башня Богов III

Мда, какая же жесть, подумал я, но вслух ничего не сказал. Замучить планету и свою расу сначала бесконечной местью и войной, наверняка уже давно забылось, кто первый начал и почему. А потом ещё и окончательно угробить свой мир, призвав Башню. Ради чего, неужели не могли хоть как-то договориться с этими кворрами?

Орчана словно услышала мои мысли и развела руками:

— Одни племена хотели заключить с кворрами перемирие, но через двунебесье попробуй договорись. И кто знал, на каком языке они хрычут. В общем, все попытки переговоров провалились.

— И твои предки решили стать круче всей расой, чтобы победить в войне.

— Таков был план. И вот герои нашего народа покрутели, хотя многие погибли на этажах, но поменьше, чем у других, мягкотелых народов. Используя крутую магию, мы наконец смогли преодолеть двунебесье и шагнуть на планету кворров, предвкушая, как сейчас размажем их, — Орчана говорила злобно-мечтательно, будто сама была там, в авангарде героических предков. — Только оказалось, что никаких кворров нет. И никогда не было. Там планета нестабильная, всё время землетрясения, тяжесть маленькая, осколки всё время выходили на орбиту и потом падали огненным градом на нас. А кворров придумали наши предки-шаманы, и мы в них сильно поверили. И воевали. Ни с кем.

Ну звездец, вообще отлично. Я безусловно сочувствовал джаррам, но определённая степень злой иронии в голове тоже горела. Орчана тяжело и прерывисто вздохнула, и злая ирония погасла.

— Беда была в том, что Башня уже проросла в наш мир, и он начал разрушаться. Мы пытались его спасти, строили убежища, которые вместе покрыли планету могучей защитной сетью. Но было поздно. К нам пришёл Судья из Мироведов и вынес джаррам приговор: что мы не достойны собственного мира и потеряли его по своей воле. И тогда наш дом раскололся на сорок сороков кусков. Так вышло, что предки принесли всё в жертву войне и силе. Ну и пришлось джаррам восходить в Башне, больше-то делать нечего.

— Так, погоди. Это очень крутая история, но в ней нет ничего про недуг.

— А так нужно, слушай дальше, торопыга. Из-за всего, что случилось, джарры воспылали негодованием на самих себя и дали всеобщую клятву: стать ещё сильнее и найти новый дом. Так начался наш священный поход по мирам в поисках подходящего.

Нехорошее предчувствие шевельнулось внутри. Нет, только не это, дорогая судьба. ТОЛЬКО, БЛИН, НЕ ЭТО. Я не хочу защищать Землю от нашествия джарров с клятвой крови, которая на мне висит!

— И вот предыдущее поколение, типа мать моя и отец, их братья и сёстры пошли по этажам, по испытаниям, но раз в оборот все собирались в убежищах, чтобы обменяться информацией. У каждого племени было убежище, на одном из осколков нашей разрушенной планеты. И главное, — Орчана помедлила, подбирая слова, — джарры стали как одержимые. Раньше мы были воители чести и законов, порядков и ритуалов. А после Раскола все стали… проще и диче, злее.

— Откуда ты можешь знать, тебе же не с чем сравнивать?

— А мне читали в детстве старые сказки, они совсем не такие, как новые. Мама пыталась меня воспитывать как домашнюю, в старых порядках. Но я не послушалась и сбежала с нашего осколка в Башню, чтобы воевать со всем миром и найти новый дом, так у нас призывают. Буся меня научила и помогла. На осколке всё равно очень плохо жилось даже до болезни, а теперь уж… Короче, новые джарры стали резкими и злыми, даже мы сами так говорим. Что раньше были как сталь, а теперь как наждак.

Она почесала в боку и сплюнула.

— Ну и один из наших героев нашёл на свою голову вражду. Не может наждак не содрать кому-нибудь кожу, рано или поздно сдерёт, и начнётся вражда. Как говорит Буся, это было не невезение, а закономерность. А невезением стало то, что он задрался с Бесцветными. Те жестоко его наказали касанием распада. Он пришёл к нашим шаманам и потребовал во имя народа и Священной Клятвы спасти его и ответить местью. И многие бойцы его племени поддержали его на гууле. Так оно и пошло-поехало, одни были против, другие за, гуул решил лечить, но не отвечать; племя всё равно ответило… в общем, началась война джарров и Бесцветных.

— Как я понимаю, ничем хорошим эта война не кончилась.

— Вообще ничем. Мы проиграли.

— Мы! — не удержался я. — Орчана, тебе сколько лет тогда было, когда разразилась война и твои сородичи проиграли?

— Три.

— И причём здесь ты?!

— Джарры вместе, — сказала девочка. — Джарры не бросают своих. Все проиграли, и я проиграла.

— А что с тем наждачным героем, кто всё это начал и первый получил заразу?

— Долго геройски боролся с тленом и распадом, мучительно проигрывал, и в конце истощился в пыль. Последними словами проклял предков и свой народ, и самого себя. Впрочем, его к тому моменту уже почти все прокляли и ненавидели. Только было поздно, ведь он уже заразил слишком многих: шаманов, что пытались изгнать болезнь; кровных воинов, которые защищали его от покушений других племён… и даже врагов из нашей расы, которых он поразил в битвах.

— Какой молодец, — тихо сказал я и покачал головой.

— Его имя стало символом предательства и презрения в нашем народе… наряду с остальными из Презренной Дюжины. Те, кто натворили ужасных дел и бед… ну, больше всех остальных. Дюжина вообще регулярно обновляется, но этот гад там на первом месте!

В общем, народ джарров был непростой, не особо саморегулирующийся, это мы уже поняли.

— И что в итоге? Этот тлен неизлечим?

— Да практически нет. Помогают уровни, потому что чем выше твоя сила, тем дольше ты можешь сохранять себя. Набрал десяток уровней, можешь слегка отдохнуть, на пару месяцев их хватит. Потом закончатся, тлен начнёт разъедать тебе силу, выносливость, ловкость. Когда они ослабеют, перейдёт на красоту и харизму, потом на разум…

— «Чтобы выжить и просто остаться на одном месте, нужно бежать изо всех сил», — слегка переиначил я.

— Точно, — кивнула Орчана, — Прям как у нас в сказке.

— А джарры пробовали заключить с Бесцветными мир?

— Пробовали, но переговоры пришли к продолжению войны. Дело в том, что наш Презренный осквернил их святыню, и она уже не будет прежней. Так что Бесцветные решили, что будут воевать с нами до нашего полного истребления. В принципе, не долго осталось. Вот наши вожди и шаманы побираются, ищут должников, ставят на них метки. Всё какая-то помощь.

— Ясно.

Да уж, и это только самый поверхностный рассказ о ситуации джарров. Скорее всего, если начать разбираться, всплывёт ещё миллион подробностей, которые дополнят и поменяют картину. Ладно, на сегодня хватит исторических экскурсов, базу я узнал, а дальше как-нибудь потом.

— А ты не заражена?

— Нет. Молодняк уже давно держат подальше от предков, у нас даже есть свои убежища для младших. Я с Бусей выросла больше, чем с родителями. Но беда в том, что тлен всё равно пробуждается в каждом, кто достигнет определённого возраста. Он появляется и начинает потихоньку разъедать, уничтожать. Так что мы вымрем, постепенно. Как ни борись, чего ни делай, выхода особого и нет.