Башня страха

— Прочь руки…

— Успокойтесь, Карза. Говорите только когда я велю. Так вот. Мне известен план старика. Известен он также Кадо и ал-Акле. Они совсем не в восторге от него и, к счастью, взяли на себя труд заняться крепостью. Она окружена геродианскими войсками. Связи с Чаровницей нет. Кроме того, считаю необходимым подчеркнуть, что лично я тоже категорически и решительно возражаю против воскрешения Накара.

— Итак, вы готовы отказаться от цели лишь потому, что вас не устраивают средства?

— Я этого не говорил А вас я просил помолчать. Я сказал, что нашел другой путь. Путь, который, по моему скромному мнению, имеет много плюсов.

— Слушаю.

— Фа'тад ал-Акла готов оставить геродианскую службу. Он предлагает вариант, при котором дартары покинут Кушмаррах и вернутся в горы. Допускает он и возможность, что они согласятся помочь очистить город от геродиан. Полагаю, можно даже устроить так, чтобы дартары приняли на себя основной удар.

Карза скорчил кислую недоверчивую мину, но промолчал.

— Чтобы облегчить себе задачу и ускорить ход событий, Живые должны лишь выплатить ал-Акле то, что обещал ему шесть лет назад генерал Кадо.

— Предложение заманчивое. Но какова же все-таки цена?

— Сокровища крепости.

Карза взглянул на бел-Сидека так, точно усомнился в его умственных способностях.

— Для нас это не составит потери: фактически мы никогда не были хозяевами этих богатств, даже ничтожной их долей не владели.

— Вы смеетесь…

— Ни капли.

— И как же вы намерены провести дартар за стены крепости, чтобы они разграбили наше национальное достояние?

Бел-Сидек улыбнулся, и улыбка эта выразила, как сильно болела у него нога.

— За тем-то я и вызвал вас, дружище. Карза притворился, что не понимает.

— Я много лет имел дело с Генералом. Я знал его лучше, чем жена. Но были планы, которые он скрывал от меня, вещи, которые таил от нее — потому что дорожил нашим добрым мнением. Несмотря на все недостатки и причуды старика, я любил его, хотя очевидно, что в последнее время он был безумнее солдата, допившегося до зеленых чертей. Но вы, конечно, не станете уверять меня, будто такой человек мог допустить, чтоб все планы и секретные сведения умерли вместе с ним.

— Почему вы говорите о безумии?

— А неужели же человек в здравом рассудке стал бы добровольно стремиться к воскрешению Накара Отвратительного?

— Таких людей, по-видимому, больше, чем вы подозреваете. Хотя суть плана старика не в этом. Чего вы хотите от меня?

Бел-Сидек прошелся по комнате, давая Карзе время подумать.

— Мне нужен ключ от крепости, — выдал он наконец. — Мне нужна тайна входа в нее. Я настаиваю.

— Я понятия не имею, о чем вы говорите. Бел-Сидек подошел к двери.

— Шид! — окликнул он. — Ступайте в Минисию. Найдите Хомену бел-Барка и скажите ему, что Карза находится под арестом. Хомена будет выполнять обязанности атамана до его возвращения.

Хомена бел-Барка был старым товарищем бел-Сидека. Он, хоть и был заместителем Карзы, примыкал к умеренной фракции Союза.

— Вы не сделаете этого, бел-Сидек.

— Уже делаю. Отказываясь выполнить мое требование, вы подрываете авторитет главы движения.

— Лучше убейте меня, но не смещайте.

— Не хотелось бы прибегать к крайним мерам. Вы ценный для Живых человек. Но если настаиваете…

Карза вопросительно взглянул на него, пытаясь определить, серьезно ли говорит бел-Сидек.

В тот момент Сису был серьезен как никогда.

Мериэль была права. Пора взять власть в свои руки, показать им, кто здесь главный.

— Скажите то, что мне необходимо знать, Карза.

Генерал Кадо, переодетый в кушмарраханское платье и закутанный от дождя в широкий плащ, чувствовал себя ужасно неловко. Никто на него даже не взглянул, но генерал не мог отделаться от чувства, что горожане знают, кто скрывается под плащом, и хихикают втихаря. И все извечное проклятие, что тяготеет над геродианами. Повсюду, кроме родных провинций, эти коренастые, низкорослые и лысые люди ощущают себя чужаками.

Но генерал Кадо ни с кем и никогда не делился подобными мыслями. Какое, черт побери, проклятие! Высокие или низенькие, геродиане владеют этими землями по праву победителей.

Кадо окинул взглядом провожатого, посланного полковником бел-Сидеком. Не пахнет ли тут предательством? Со времен сражения при Дак-эс-Суэтте, которое он принял, понадеявшись на непредсказуемых дартар, генерал так не рисковал. Тогда, по всеобщему мнению, предложение коварного Фа'тада было ловушкой.

Сейчас генерал не мог прийти ни к какому заключению. Провожатый тоже был закутан в плащ, тоже ежился под косыми струями дождя. Просто товарищ по несчастью.

Погода не благоприятствовала полету фантазии и вдохновенному проникновению в планы коварного врага. В такую погоду можно лишь тупо шлепать по мокрой дороге, вперед и вперед, куда ведут. Серое свинцовое небо навевало мрачные мысли. Крепость, они как раз поравнялись с ней, казалась грудой темных, блестящих от воды булыжников, источающей угрозу, словно пробуждающаяся от сна змея, что кольцом свернулась среди нависших над городом туч.

Кадо подумал о своем флоте. На море скорее всего погода еще хуже. Ветер гонит корабли через залив Тун со скоростью от шести до восьми узлов. Завтра они достигнут дальнего берега. Солдаты высадятся на берег и по побережью кинутся в погоню за налетчиками-турками.

Генерал Кадо надеялся, что войска его одержат блистательную победу в кровавой битве. Победу, которая потрясет и дартар, и турок, и жителей прибрежных провинций, и его недоброжелателей и клеветников в столице империи. Тысячи пленных, ничего не понимающих, не успевших оказать сопротивление турок, — это должно произвести сильное впечатление.

От акрополя они начали спускаться вниз узкими улочками Хара. Наверное, решил Кадо, они идут так долго, потому что проводник специально петляет, пытаясь запутать его.

Уголком глаза генерал заметил какое-то движение. Спутник его прорычал что-то и бросился вперед. Что-то тяжелое опустилось на голову, на плечи Кадо. Он потерял сознание.

Очнулся генерал в крытой повозке. Руки и ноги его были связаны, на голову надет мешок. Кадо испугался не столько за себя, сколько за солдат. Лучших командиров он отправил в погоню за турками.

Бруда хорош на своем месте. Но сумеет ли он поладить с градоначальником? Справится ли он, если дело дойдет до катастрофы?