Башня Волверден

Вторая душа душа человеческой жертвы, убитой, когда строение возвели до половины; эта дух-хранитель, оберегающий от бури и битвы. Третья душа душа человеческой жертвы, что по доброй воле бросится вниз с вершины башни или фронтона, когда постройка завершена; то дух-хранитель, оберегающий от грома и молнии. Покуда строение не упрочено, как подобает, этими тремя жертвами, где ему выстоять противу враждебных сил огня, и воды, и бури, и землетрясения?

Советник, стоявший рядом и до поры державшийся в тени, принялся рассуждать вслух. У него было суровое лицо римлянина, а фигуру облегал призрачный римский доспех.

– В древние времена, изрек он твердо и непреклонно, всяк свято помнил заповеди зодчества. Люди строили из цельного камня и на века; их творения сохранились до сего дня, и в зтой земле, и в иных краях. Так отстроили мы амфитеатры Рима и Вероны; так отстроили мы стены Линкольна, Йорка и Лондона. На крови королевского сына воздвигли мы основание; на крови королевского сына возвели мы парапетный камень; кровью девы королевского рода упрочили мы бастионы от молнии и огня. Но ныне вера иссякла, И люди строят из обожженного кирпича, щебня и штукатурки; и не закладывают они жертву в основание, и не дают они душу-оберег своим мостам, стенам и башням; потому и рушатся мосты, и осыпаются стены, и низвергаются башни, а искусство и таинство зодчества утрачены вами навеки.

Он умолк. Верховный Жрец воздел скипетр и снова заговорил.

– Мы Братство Мертвых Зодчих и Жертв пределов Волвердена, объявил он. Все, кто строил и на ком строили в этом освященном веками месте.

Мы камни живой кладки. До того, как возвели христианскую церковь, здесь находилось капище Водена. А прежде, чем возникло капище Водена, здесь высилось святилище Геракла. А до того, как воздвигли святилище Геракла, то была священная роща Ноденса. А до рощи Ноденса, здесь стоял Каменный Круг Небесного Воинства. А до Каменного Круга Небесного Воинства, здесь были могила, и курган, и подземный дворец, посвященные Мне, первому зодчему здешних мест; а на древнем моем языке имя мне Вульф, Волк; я заложил основы и я освятил их. И в честь меня, Вульфа, и тезки моего, Вульфхере, сей могильный холм назвали Ад Люпум и Волверден.

И все, кто строил и на ком строили в этом священном месте всех поколений все они здесь, со мною. Ты же последняя, кому суждено стать одной из нас.

Мейзи заговорила; по спине ее пробежала холодная дрожь, но мужество не подвело ее. Девушка смутно припоминала, что те, кто предлагают себя на заклание, делают это по своей охоте и по зову сердца; ибо богам потребна добровольная жертва; даже животное нельзя убить, ежели оно не кивнет в знак согласия; и нельзя сделать духом-хранителем того, кто не примет на себя эту миссию по собственному желанию. Девушка робко обернулась к Гедде.

– Кто ты? спросила она, трепеща.

– Я Гедда, отвечала темноволосая красавица тем же нежным, мелодичным, завораживающим голосом, как и прежде. Гедда, дочь Горма, предводителя скандинавов, обосновавшихся в Восточной Англии. Я поклонялась Тору и Одину. Мой отец, Горм, дал бой Альфреду, королю Уэссекса, и меня захватили в плен. В ту пору Вульфхере Кентский строил первую церковь и башню Волверден. Меня окрестили и исповедали, и я по доброй воле согласилась лечь под фундаментный камень. Там и по сей день покоится мое тело; я дух-хранитель, оберегающий башню от землетрясения и разрушения.

– А кто ты? спросила Мейзи, оборачиваясь к Иоланте.

– Я - Иолакта Фиц-Эйльвин, отвечала та, я тоже дева королевского рода, во мне течет кровь Генриха Плантагенета. Когда Роланд Фиц-Стивен перестраивал алтарь и хоры церкви Вульфхере, я пожелала быть замурованной в стене, во имя любви к Церкви и всем святым; там и по сей день покоится мое тело; я оберегаю башню от бури и битвы.

Мейзи крепко сжала руку подруги. Голос ее почти не дрожал.

– А я? переспросила она. Что за участь ждет меня? Ответьте!

– Твоя миссия неизмеримо легче, мягко отозвалась Иоланта. Ибо тебе предстоит хранить новую башню от грома и молнии. Хранители, оберегающие от землетрясения и битвы, заживо погребены под фундаментным камнем или в стене; они умирают медленной смертью, от голода и недостатка воздуха. Но те, что оберегают от грома и молнии, по доброй воле бросаются вниз с парапета башни и умирают в воздухе, еще не достигнув земли; среди тех, кто избирает служение роду человеческому, их судьба наиболее легка и отрадна; и с этого мгновения и впредь они живут среди нас, в нашем подземном дворце.

Мейзи еще крепче стиснула ее руку.

– Я должна? умоляюще спросила она.

– О долге речь не идет, - отозвалась Иоланта так же ласково, однако с отрешенным спокойствием той, для кого земные желания и земные страсти угасли навсегда. Ты решаешь сама. Только добровольная жертва может стать духом-хранителем. Столь великая честь выпадает на долю лишь чистейших и достойнейших. Однако можно ли просить о лучшей участи для души, нежели сделаться нашей сестрой в вечности и жить здесь, среди нас, в покое и мире, и хранить вверенную башню от разрушительной силы молнии и грозы?

Мейзи порывисто обняла подругу.

– Но... я боюсь, прошептала она.

Гостья сама не знала, с какой стати ее так тянет согласиться, однако непостижимая, умиротворенная безмятежность, что читалась в нездешнем взгляде этих загадочных девушек, каким-то непостижимым образом передавалась и ей, и сердце ее переполняла любовь к Иоланте и Гедде, и к обещанной ими участи. Они походили на звезды, свершающие от века обозначенный путь.

– Но как я прыгну с башни? воскликнула Мейзи. Где взять мне смелости в одиночестве подняться по лестнице и броситься вниз с парапета?

Иоланта с ласковой снисходительностью высвободилась из ее объятий и снова принялась уговаривать словно имела дело с упрямым ребенком.

– Ты будешь не одна, мягко убеждала она. Мы все пойдем с тобой. Мы поможем тебе, мы поддержим тебя. Мы станем петь тебе наши нежные песни о жизни-в-смерти. Почему ты отстраняешься? За десять тысяч лет все мы прошли через это, и мы повторим тебе в один голос: бояться нечего.

Бояться следует жизни жизни с ее опасностями, и тяготами, и горькими разочарованиями. Здесь царит вечный мир. Иди же, иди к нам!

Иоланта протянула руки ей навстречу. Всхлипывая, Мейзи бросилась ей на грудь.

– Да, я приду, воскликнула она в исступленном экстазе. То объятия Смерти я принимаю их. То губы Смерти я их целую. Иоланта, Иоланта, я сделаю все, что ты просишь!

Высокая, темноволосая красавица в мерцающих белых одеждах наклонилась и дважды поцеловала ее в лоб. Затем оглянулась на Верховного Жреца.

– Мы готовы, проговорила она тихо и торжественно. Жертва согласилась. Дева умрет. Веди нас к башне. Мы готовы! Мы готовы!