Башня. Новый Ковчег 2

Военные наводнили этажи почти сразу же после карантина, когда пошли изменения во властной верхушке, и им-то было палец в рот не клади. Познакомившись волей случая с ними поближе, Кир навсегда утратил желание ещё раз попасть в руки к этим ребятам и обходил их стороной в любое время суток. По счастью, военные у них на этаже пробыли недолго, не больше месяца. Где-то в цехах случилось ЧП (отец что-то говорил, но Кир в подробности не вдавался), и военных перевели вниз, на производственные уровни. Поговаривали, правда, что после их ухода вооружили охрану, выдали оружие в дополнение к шокерам, но Кир в эту болтовню слабо верил. Так этим вечно сонным идиотам и доверят огнестрел — держи карман шире.

Кир вздохнул и огляделся, пытаясь понять, куда его занесло. Справа тусклые дежурные фонари освещали детскую площадку, темнели кустики пластиковой зелени, да белели скамейки — светло-серые при дневном освещении сейчас они казались неестественно белыми и почему-то пугающими. Дальше шли какие-то магазинчики, свет там давно был погашен, а жалюзи опущены, а сразу за ними сверкала огнями контора коменданта этажа.

— Тьфу, чёрт, — негромко выругался Кир и поспешил убраться отсюда.

Он вернулся в жилые отсеки, опять наткнулся на парочку, кажется, они уже прощались — стояли возле каких-то дверей, и парень всё никак не мог отпустить руку девчонки.

Кирилл посмотрел на них, и мысль о том, какой же он дурак, снова со страшной силой забилась в голове. Он прислонился к стене и достал из кармана фотокарточку Ники. Она не улыбалась, смотрела на него серьёзно и слегка сердито, серые глаза прожигали Кира насквозь. В неясном свете, которые пробивался сквозь неплотно закрытые жалюзи окна в квартире напротив, бледное лицо Ники казалось ещё бледнее и оттого ещё строже.

— Да знаю я, что дурак, — сказал Кир Нике, которая глядела на него с фотографии. — Дурак, идиот и болван!

— Дурак, — подтвердила ему Ника. — И болван, конечно.

«Во я совсем сбрендил, — подумал Кир. — С фотографией уже разговариваю».

Кирилл опять бросил косой взгляд на влюблённых (они всё ещё никак не могли отлипнуть друг от друга), и его охватило звенящее чувство зависти. Чёрт возьми, как же он завидовал — и этой незнакомой парочке, и Марку с Верой, и Сашке Полякову, которого он оставил с Катей двумя этажами выше каких-то пятнадцать минут назад. Кате с Сашкой он завидовал почему-то особенно отчаянно. Как-то у них всё вышло на удивление просто. Сашка, конечно, трусил до дрожи в коленках, а когда Кир забарабанил кулаком в дверь Катиной квартирки, даже посерел лицом и с силой вцепился Киру в другую руку.

Катя долго не открывала. Она жила одна и, наверно, просто заснула — во всяком случае, когда они наконец-то увидели её на пороге, Катино лицо было сонным и немного заплаканным.

— Саша, — растерянно сказала она. — А я забрала твои ключи.

Кирилла Катя как будто не видела. Её широко открытые голубые глаза смотрели только на Сашку. Она разглядывала его так, словно это был не Сашка Поляков, вчерашний трус и карьерист, а какой-то необыкновенный человек, по счастливой случайности возникший в её жизни, такой обычной и ничем непримечательной. Разумеется, Катя была лучше Сашки, чище и выше — и Кир, и сам Сашка прекрасно отдавали себе в этом отчёт, — но как все светлые и добрые люди она совершенно не понимала этого, ошибочно принимая свою доброту и великодушие за что-то совсем незначащее и неважное.

Кир почувствовал себя лишним, и, хотя Катя наконец-то его заметила и даже что-то ему сказала, он все равно поспешил смотаться. Он уже знал, чем там всё закончится, и явно не горел желанием присутствовать при их объяснении. Зачем?

Кирилл ещё раз посмотрел на Никину фотографию, на тонкое лицо, на сердито сдвинутую ниточку бровей, вздохнул и аккуратно убрал карточку в карман. Нужно было идти домой. Всё также медленно переставляя ноги, Кир двинулся в сторону своего жилого отсека, отсюда было идти совсем недалеко, метров двести.

Он уже подходил к родительской квартире, как его кто-то окликнул. Кир обернулся. Из тени на него выступил человек, в бледном свете качнулось вытянутое серое лицо, светлый ёршик волос, оттопыренные уши. Кир узнал Лёху Веселова.

«Этому-то что здесь надо?» — вяло удивился Кирилл и поморщился. С бывшим приятелем общение уже давно сошло на нет. С тех пор, как Веселов стал отираться в компании Татарина, Кир испытывал к нему что-то вроде брезгливости, как, впрочем, и ко всей этой шайке-братии, несмотря на то, что не так давно сам мало чем от них отличался. А, может быть, именно как раз поэтому — он слишком хорошо знал всё это изнутри — тупые разговоры, грязные, пошлые приколы, шуточки ниже пояса. Теперь он с трудом понимал, как такое ему могло нравится. Но ведь нравилось же? Или нет?

Лёха приблизился. Его лицо, на котором обычно отражались туповатая скука и равнодушие, сейчас было перекошено. Словно он только что увидел что-то страшное, выползшее из ночных кошмаров.

— Чего тебе? — не слишком вежливо поприветствовал бывшего друга Кир, останавливаясь и настороженно глядя ему в лицо.

— Это, Шорох… тут того… побазарить бы, — тихо проговорил Веселов, озираясь по сторонам.

— Нашёл время, — Кир виртуозно сплюнул в сторону, машинально отметив про себя, что в его новой компании, при Марке, братьях Фоменко или Вере он бы себе такое не позволил. Как, однако, живучи, старые привычки.

— Я тебя уже полчаса тут жду, твои сказали, что ты скоро будешь, — Лёха словно оправдывался.

Говорить с ним Киру не хотелось. Что там у него может быть? Не поделил что-то с кем-то из Татаринских шестёрок? Только этих идиотских разборок из прошлой жизни ему не хватало. Кир снова сжал в кармане тонкий пластик с фотографией Ники. Оказаться бы сейчас одному, в тесной комнатушке, и снова посмотреть в её серьёзные глаза. Пусть неживые, отпечатанные на пластике, но такие родные. Принёс же чёрт этого придурка.

— Ну, давай, говори, — обречённо вздохнул Кир. — Только быстро. Вот-вот комендантский час начнётся…

— Ещё двадцать минут, — ответил Лёха, снова оглянулся по сторонам и вдруг добавил. — Пожалуйста…

Кир аж дёрнулся. Надо же, оказывается в лексиконе Лёхи есть и такие слова.

— Ну!

Лёха приблизил своё лицо так, что Кирилла обдало запахом перегара и кислого пота, и проговорил почти шёпотом.

— Я по ходу того… попал… в заднице я, Шорох.

— Деньги что ли нужны? — Кир задумался, сколько у него с собой. Вряд ли эта скромная сумма способна чем-то помочь Лёхе.

— Нет… — Веселов замотал головой.

— Послушай, Лёх. Я больше во всём вашем дерьме колупаться не хочу. На хрен не надо.

— Ага, ну, конечно, — неожиданно зло сказал Веселов. — Ты теперь у нас чистенький. Всё по верхним ярусам шаришься, друзей там заимел, тёлку…

— Заткнись! — Кир почувствовал непреодолимое желание вмазать бывшем дружку, с размаха, так, чтоб под костяшками пальцев захрустело.

— Прости, — Лёха резко сдал назад, видимо, прочитав это желание в глазах Кира. — Прости… — повторил он почти плаксиво. — Мне… это… просто больше не к кому…