Бассейн с крокодилами

До Юго-Запада я донеслась на одном дыхании, моментально отыскала нужный адрес, взлетела на второй этаж, позвонила. Дверь тут же отворилась. В квартире стояла звенящая тишина. Свет выключен, и после довольно ярко освещенной лестничной клетки глаза не сразу привыкли к непроглядной темноте. К тому же дверь как-то неожиданно, как бы сама собой захлопнулась. Стало немного не по себе.

– Одна пришла? – раздался шепот.

– Да.

– Сын и невестка не провожали?

– Нет, – удивилась я, – зачем? Они заняты.

– Чудесненько, – прошелестел Игорь.

Потом что-то пребольно кольнуло меня в бедро, и ноги, разом став ватными, подломились в коленях.

Глава 3

Я сидела в безумно прокуренной комнате и, морщась, вдыхала дым. Противный, вонючий, он заставил меня резко закашляться, и мои глаза открылись.

Боже, оказывается, я сплю, а вокруг пожар. Языки пламени лижут край небольшой софы, где рядом со мной лежит абсолютно голый мужчина. Может, все еще сон длится? Но нет, пламя бойко подбиралось к ногам, нечего было и думать о том, чтобы погасить его подручными средствами. Обмотав тело простыней, я резко потрясла мужика:

– Эй, вставай, мы горим!..

Но он не откликался. Я принялась тянуть его за руку и увидела лицо Игоря с широко открытым ртом. Глаза глядели, не мигая. Он потерял сознание и сейчас задохнется. Откуда-то взялись нечеловеческие силы, и я, взвалив тяжелое неподатливое тело начальника на плечи, поволокла его сначала в коридор, а потом на лестничную клетку. С душераздирающим воплем: «Пожар!» я принялась что было сил стучать в дверь соседней квартиры.

Высунулась встрепанная девчонка и, увидав происходящее, тут же вызвала пожарных. Судя по звукам, огонь тем временем пожирал все что мог, разбиваясь пока о железную дверь.

Буквально через несколько минут прилетела, завывая, красная машина. Парни принялись тащить по лестницам какие-то брезентовые штуки и ящики. Появившийся неизвестно откуда врач потрогал Игоря, перевернул мужика на живот и, безнадежно вздохнув, подошел ко мне с дурацким вопросом:

– Как самочувствие?

– Что с Игорем? – спросила я в ответ, сотрясаемая крупной дрожью, несмотря на то, что кто-то из сердобольных соседей накинул мне на плечи одеяло.

– Вашего мужа спасти не удалось, – пробормотал врач, вытаскивая из ящика какие-то ампулы. – Похоже, сердце отказало, но подробности после вскрытия узнаете. Как же это вы так. Небось курили в постели?..

– Он мне не муж, – забормотала я, глядя, как по лестнице бегают пожарные. – Я знаю его всего неделю…

– Понятно, – протянул доктор и посмотрел на любопытных, устроившихся на подоконнике. – Слушайте, бабы, возьмите кто-нибудь потерпевшую в квартиру. Сидит тут голая…

– Пошли, – тут же откликнулась первой соседская девчонка, вызвавшая пожарных.

Мы вошли в небольшую комнату. У стены скучал диван с весьма несвежим постельным бельем. На кресле в беспорядке валялось неожиданно дорогое бельишко: кружевное черное боди и тоненькие колготки, все это пахло приторными духами явно арабского происхождения. Девчонка распахнула шкаф и вытащила потрепанные джинсы, синенький свитерок. Потом бросила мне упаковку трусиков и носки.

– Надевай, не голой же сидеть.

Полная благодарности, я натянула шмотки. Почти как раз, только джинсы слегка великоваты.

– Ну и талия у тебя, – завистливо отметила добрая самаритянка, – небось гимнастику целый день делаешь…

При этих словах в комнату вошли два офицера и принялись выбивать из меня информацию. Но я не могла сообщить ничего интересного. Пришла в гости к Маркову, почему-то упала в обморок на пороге, а очнулась голой на кровати в эпицентре огня…

Один офицер молча записывал показания, другой недоверчиво переспросил:

– Значит, явились к начальнику на дом ночью? Работать?

– Марков заведовал детективным агентством…

– Понятно, – сомневающимся тоном протянул пожарный, – а разделись догола зачем?

– Не знаю, упала одетой.

С недрогнувшими лицами офицеры записали весь этот бред в блокнот и, еще раз уточнив мои данные, ушли. На лестнице установилась тишина. Зарычал мотор, красная блестящая машина уехала. Я повернулась к девчонке:

– Поеду домой, вещи постираю и верну.

Та великодушно сообщила:

– Можешь не торопиться, все равно такую дрянь не ношу. Надень кроссовки в передней…

«Вольво» мирно поджидал хозяйку в дальнем углу двора. Ключи вместе с одеждой, сумкой и мобильным скорее всего погибли в огне. Но, как многие рассеянные люди, я держу под бампером запасной комплект ключей.

Утром я долго мылась в ванной, пытаясь обрести душевное равновесие, но абсолютно не преуспела в этом занятии и спустилась в столовую, сохраняя в душе нервное напряжение.

Стоило войти в комнату, как сердце мое неприятно екнуло. За большим круглым столом восседал ближайший приятель – полковник Дегтярев. Александр Михайлович преспокойно ел творожную запеканку. Увидев меня, он отложил чайную ложку и, мило улыбаясь, спросил:

– Выспалась, Дашутка?

Больше всего боюсь, когда мой испытанный друг наклеивает себе на лицо сладенькую гримасу, а уж если начинает называть Дашуткой, то, значит, сейчас разразится буря, по сравнению с которой тайфун «Эдуард» – детский лепет.

– Спасибо, – осторожно ответила я, – великолепно отдохнула.

– Надо же, – продолжал фальшиво растягивать губы приятель, – скажите пожалуйста, какая отличная нервная система. У меня бы после подобных приключений началась бессонница…

– Ты все знаешь? Откуда? – решила я аккуратненько разведать обстановку.

– В сводке происшествий за сутки прошли твои данные, – пояснил Александр Михайлович, буравя меня тяжелым взглядом.

Нашей дружбе много лет. Дегтярев испытанный, надежный человек. Как-то раз мне приснился кошмар: почему-то я должна куда-то бежать, вроде совершила какое-то преступление – то ли убила кого, то ли украла формулу ракетного топлива. Во всяком случае, во сне я бестолково неслась, преодолевая разнообразные препятствия, к тому, кто спасет, укроет, поможет, – к Александру Михайловичу.

Мои дети долго надеялись, что когда-нибудь полковник предложит их матери если не сердце, то хотя бы руку, а я отвечу «да». Но заводить любовные отношения с приятелем, которого после двадцати лет дружбы знаю как облупленного, просто невозможно. На глазах у Дегтярева прошли чередой мои четыре мужа, и он только крякал, глядя, как я с радостным лицом в очередной раз бежала в загс. В конце концов не вынес и заявил: «Нормальные женщины наступают на одни и те же грабли один, ну максимум два раза, ты же – бесконечно».