Бастард Императора. Том 7

— Опять ты про этот бред… — махнула рукой Анна. — Скажи мне честно. Зачем ты здесь? И зачем вечно что-то выдумываешь? И вообще, чего ты хочешь на самом деле?

Эйрлания улыбнулась, встала со стола, посмотрела на неё и ответила:

— Здесь я случайно. Насчёт выдумываю… ну, тут ты думаю, и сама скоро убедишься, что это не так. Раз уж мой доспех тебя не убедил. А что до того, чего хочу… Хочу найти брата, — твёрдо произнесла она.

* * *

Женщина и девушка смотрели друг на друга. Химе — вызывающе, а её мать — спокойно, словно удав.

Химе развеяла копьё.

— Прости, но ты не права, мама! Если мы так и будем сидеть и ждать, пока нас используют, то в конечном итоге не сможем быть самими собой! Не за это погибли папа, бабушка, дедушка и дядя! — произнесла она.

Её мать покачала головой.

— Химе, ты ещё ничего не понимаешь в жизни, но уже торопишься совершить ошибки. Как думаешь, почему погиб твой отец, мой брат, мои мать и отец? Потому что ввязались в глупую борьбу… Мы тогда только проиграли Родовую войну… и как ты думаешь, что было у нас после? — мама девушки подошла к лестнице. — Ничего. Остатки Рода, который выгнали на окраину страны. Но у них были амбиции, — она усмехнулась. — И к чему привели эти амбиции? Где они теперь?! Они оставили нас, погнавшись за правдой! Если бы они сейчас были живы, наплевав на свою глупую гордость, то мы бы уже могли восстановить Род! Не иди по их стопам. Ты последняя наследница Рода Аматэру. Ты должна жить.

Химе стояла, опустив взгляд вниз. Я заметил, что она лишь иногда всё сильнее и сильнее сжимает кулаки.

— Ты не права, мама, — наконец заговорила девушка. — У папы, бабушки, дедушки и дяди было за что сражаться. И они сражались! Они сражались за нас с тобой! Чтобы мы были счастливы! Понимаешь?! Я… — она замотала головой из стороны в сторону. — Я так больше не могу! Три года унижений… Нам наконец выпал шанс со всем разобраться, а мы сидим на месте и ничего не делаем!

Её мама смотрела на неё сверху вниз.

— Благими намерениями вымощена дорога в ад, Химе. Наши родные провели её для нас… Ты и сама об этом сказала ранее. Да и о каком шансе ты говоришь?

Химе скосила взгляд в мою сторону.

Интересно ситуация складывается.

— А с чего ты взяла, что он должен нам помогать? — её мама улыбнулась. — Или ты считаешь, что раз мы помогли Сергею, то он нам теперь что-то должен?

— Он посланник Аматэрасу! Как её посланник разве он не может нам помочь?!

Её мама покачала головой.

— Нет, Химе. Мы помогали безвозмездно, просто потому что могли. Богов давно нет в этом мире, поэтому и их посланников быть не может, — произнесла она, поднимаясь на крыльцо дома. Собирайся. Ты уезжаешь в кратчайшие сроки.

Только она собралась войти в дом, как тут же послышался шум снаружи ворот.

— Это нужный двор, господин. Прошу вас, проходите.

Мама Химе замерла, а затем повернулась. Во двор вошла сморщенная и сгорбившаяся старуха в белом кимоно и традиционных гэтах, высокой деревянной обуви.

— Госпожа Бунко, — женщина улыбнулась ей. — Что привело вас к нам? Я же только недавно от вас ушла.

Старуха пронзительно на неё посмотрела и указала пальцем.

— Вот, господин. Это она не хочет отдавать мне деньги! Обещала вернуть два месяца назад, а до сих пор не вернула!

Во двор вошёл высокий японец, одетый в синюю форму стражей порядка и фуражкой на голове. Он огляделся и посмотрел на маму Химе.

Та спустилась и пошла им навстречу.

— Я не понимаю, что здесь происходит? — женщина переводила взгляд со старушки на стража порядка и обратно. — О каких деньгах идёт речь? Я же только сегодня занимала у госпожи Бунко. О каких двух месяцах вы говорите?!

Страж порядка вздохнул и достал из внутреннего кармана блокнот и ручку.

— Госпожа Изуми Аматэру, — он мельком глянул на женщину. — На вас поступило заявление о том, что вы, оставляя расписку, просрочили задолженность. Ранее вы занимали у госпожи Бунко Маэда двадцать четыре тысячи йен. Теперь же, по условиям договора, вы должны вернуть ей семьдесят две тысячи. Будете оплачивать или суд?

— Не понимаю, — мама Химе перестала улыбаться. — Я же только сегодня у вас была, госпожа Бунко. О чём говорит офицер? Какое заявление? Какие два месяца?

— Эх, Изуми, Изуми, — покачала та головой. — Я думала, что ты порядочная женщина, несмотря на «славу» вашего Рода, а ты… Теперь я жалею, что связалась с тобой. Подумать только. У меня детям есть нечего, а вы тут… — она сделала вид, что плачет.

— Кхм, — кашлянул страж порядка. — Так что, госпожа Аматэру, оплачивать будете? У меня не так много времени. Давайте поскорее разберёмся с этим делом.

— Но я… — женщина начала заваливаться назад, хватаясь за голову, но я тут же оказался возле неё, подхватывая ту за плечи и помогая устоять. — Я ничего не понимаю. Какие два месяца? — она мельком глянула на меня и освободилась от моих объятий.

Страж порядка окинул меня взглядом, но тут же вновь перевёл его на женщину.

— Хватит прикидываться! Падшая женщина! — старуха перестала разыгрывать спектакль. — Что, какого-то мальчишку соблазнила и платишь ему, чтобы он был с тобой?! Не зря про вас говорят всякое. Вот уж точно, позор Японии!

— Да как ты смеешь! — вскрикнула Химе и, судя по звукам, пошла к нам. — Оскорбляешь мою маму? Да я тебя…

Я поднял руку, останавливая её. Страж порядка перевёл взгляд на девушку. А старуха вновь начала выступать:

— Вот видите, видите, господин! Она даже не может воспитать дочь, не то, что отдать долги! Это какая-то хамка! Да ещё и угрожает! Прошу вас, посадите её хотя бы на месяц! Чтобы ей неповадно было.

Страж порядка посмотрел на девушку, но я вышел вперёд, закрывая Химе и её мать собой, произнося:

— Согласно статье тридцать седьмой, пункта четыре и подпункта пять судебного кодекса японской державы о правах и обязанностях стражей правопорядка, Бунко Маэда в данный момент занимается подстрекательством и попытками провокаций с оскорблениями. За это должно быть наказание в виде штрафа, который варьируется от пяти тысяч йен, до пятнадцати. Учитывая то, что оскорбления были в сторону крови благородных, наказание может увеличиться в два раза. Попрошу вас указать это в протоколе, — я посмотрел на стража порядка.

Тот ответил мне прямым взглядом, слегка улыбнулся и кивнул, а затем начал записывать.

— Что сейчас сказал этот мальчишка? — начала возмущаться старуха. — Господин, что вы там записываете?! Никаких оскорблений не было! Вы же и сами слышали всё о их Роде? Так почему потакаете какому-то иностранцу? Что за времена пошли? — продолжила она возмущаться, видя, что мужчина всё ещё пишет. — Вы кого должны защищать? Нас, коренное население, или какого-то дерзкого мальчишку?!

Я сделал шаг вперёд, нависая над ней.