Бастард рода Неллеров. Книга 5

Тем не менее сейчас Рансбур выглядел как новенький. Впрочем, подъедем ближе, вполне возможно, обнаружу морщины на его облике. Заранее-то зачем делать выводы?

Обернулся к Ригеру с Эриком, спросил:

– А капитан-то наш чего отстал?

Ответил Карл:

– Уже распределяет, кому в запасные казармы пригорода, а кому с нами ехать. Вон он, спешит сюда.

– Ваше преподобие, – подскакал баронет Леон рысью. – Вам, наверное, не нужно нас ждать. Я имею в виду мою роту. Здесь-то теперь уже не нападут крупными силами. – Он улыбнулся. – А мне ещё надо решить вопрос с начальником гарнизона, где разместиться. Как устроимся, я вас найду и доложу. Вы же в прецептории будете?

– Как примут, – пожал плечами. – Должны пригласить, но я бы, честно говоря, подыскал себе отдельное жильё. Хотя первое время да, наверное, там. Карл, действительно, давай не будем ждать фургонов, поехали пока без них. Только сначала… Ник, позови миледи Берту.

Рансбур. Подземелье прецептории ордена Молящихся. Его преосвященство виконт Филипп Бианский, заместитель прецептора, главный инквизитор королевства Кранц. В это же время

– Это была чудовищная смерть, – рассказывал поднимавшийся за ним брат Алекс, мастер-дознаватель, один из лучших в своём деле. – Любая пытка лучше того, что ему пришлось испытать. Вы же видели сами, во что превратилось его тело. Брат просто сгнил заживо.

– Почему мне не сообщали? – Он говорил тихо и не оборачивался, привык, что его все слушали очень напряжённо и внимательно, не пропуская ни одного слова. – Почему я узнал о странной и страшной болезни Леопольда только вчера, если его муки длились уже три недели?

За толстяка убедительно попросили, и главный инквизитор поручил провести не слишком глубокое расследование. Вина бывшего готлинского монаха была ясна, и с его наказанием – ссылкой в горный монастырь – решили всё заранее. А тут вдруг такая незнакомая и страшная болезнь, превратившая цветущего здорового мужчину в обезображенный язвами, почерневший труп с вытекшими глазами и сгнившим лицом, на котором не осталось ни носа, ни губ. Так и умер брат Леопольд в изоляционном колодце среди собственных нечистот.

– Брат Кирилл сказал, что нужно сначала разобраться, что за болезнь, прежде чем вам докладывать. – Брат Алекс отвёл вину от себя на старшего тюремщика.

– Разобрались? – усмехнулся виконт Филипп.

Они дошли уже до середины винтовой лестницы из глубокого подземелья, и инквизитор почувствовал, что ему нужно немного передохнуть. Он остановился. Поднимавшийся впереди с горящим факелом монах сделал то же самое.

– Нет, ваше преосвященство. Все наши лекари и целители оказались бессильны перед этой неведомой болезнью. Попросили посмотреть декана лекарского факультета, он-то и сказал, что это может быть результатом заклинания отложенной смерти. Тогда и поспешили доложить вам.

Инквизитор сам являлся одарённым, его источник имел девять оттенков магической энергии, и ещё месяц назад он бы не поверил, что столь могущественное плетение, как отложенная смерть, могло быть кем-то применено, тем более в отношении обычного плутоватого и вороватого монаха. Однако теперь, после известий об удивительной силе, проснувшейся при инициации у готлинского настоятеля, виконту Бианскому всё стало ясно, едва ему описали происходящее с братом Леопольдом.

Чуть отдышавшись, он продолжил восхождение. Пятьдесят лет для мага не возраст, но Филипп не очень заботился о своём здоровье, любил проводить время в компании весёлых девиц, снимая напряжение от постоянных участий в допросах, пытках, казнях, интриги же сами находили его.

В последнее время слишком часто и много стал пить, пристрастившись к креплёным торнейским винам. Спасибо племяннику и его целительской магии, иначе допросные подвалы пришлось бы посещать на руках рабов.

Что же делать с выявленным обстоятельством? Следует ли предавать огласке факт самочинной расправы аббата Степа над братом по ордену? Не имел права готлинский настоятель вершить суд и расправу.

Инквизитор решил пока оставить эту информацию при себе, к тому же она в данный момент не могла принести никому ни вреда, ни пользы. Слишком уж важен для ордена стал бастард Неллеров. И не только для ордена, но и лично для виконта Николая Гиверского, прецептора Молящихся.

В свои шестьдесят с лишним лет наставник, начальник и друг королевского инквизитора заслуженно пользовался репутацией истово верующего, неподкупного и несгибаемого верного слуги Создателя и его церкви. Однако виконту ли Филиппу не знать, что и у такого сильного человека имеются свои слабости.

Кроме служения богу и жажды власти, прецептора одолевало неистовое стремление возродить угасающий графский род Гиверов. Старший брат виконта Николая погиб более десяти лет назад от подлого удара отравленным кинжалом, нанесённого прямо в парке королевского дворца. Невестка, правящая ныне графиня, тяжело больна, и магия целителей всё меньше на неё действует. Оба племянника при инициации впали в одержимость и сейчас живут взаперти в своём замке. Остальные родственники либо ни на что не годные беспутники, либо перешли в другие роды.

Казалось бы, старинная аристократическая семья Гиверов вскоре прекратит своё существование, а их владения, титул, да и само имя достанется кому-то другому, но тут летом у прецептора появилась надежда.

Конец ознакомительного фрагмента.