Бастиано Романо

— Мне нравится думать, что они стоят больше.

— Это обмен. — Его голос понизился. — У меня был чертовски удачный месяц или два. Джованни Романо расспрашивал о девушке, которая рыскает по его территории. Представь мое удивление, когда моя фамилия проскользнула мимо его уст.

Джио спрашивал обо мне?

Я уперлась пятками в землю, изо всех сил стараясь вытеснить из себя беспокойство.

— Это просто фамилия.

— Прекрати это дерьмо, Де Лука. — В его глазах появился жесткий блеск, который не удивил меня в человеке, свергнувшем с престола собственного отца. — Ты носишь мою фамилию, но я никогда о тебе не слышал. Почему?

Я пыталась найти способ отмахнуться. Он только что предупредил меня, что Джио расспрашивал обо мне, и я ухватилась за это.

— Зачем тебе сообщать мне о Джованни?

— Отвечай на вопрос, или я отвечу за тебя, и тебе не понравится мой ответ.

Силовик слева от Дамиана сдвинулся с места, и Дамиан повернулся, чтобы взглянуть на него. Рената и Дамиан смотрели друг на друга, не сводя глаз с силовика. Я переводила взгляд с одного на другого, понимая, что это моя возможность ускользнуть в другой конец бара.

Мои глаза поймали Монику у двери, когда она помахала рукой забывчивой Дане. Я не могла поймать чертову передышку. Бастиан уставился на меня из своей кабинки, поэтому я сдержала ругательство и улыбнулась ему. Он еще мгновение изучал меня, прежде чем отвернуться, чтобы ответить на что-то, сказанное Ашером.

Я ломала голову, пытаясь придумать, как бы получше замять ситуацию, пока Моника шла прямо к столику Люси. Она сидела в центре со своей лучшей подругой Эйми и девушкой Николайо Минкой. Отсюда я не могла слышать, что она говорит, но Моника размахивала руками в диких жестах, ее сердитые глаза щурились, а светлые волосы падали из пучка.

Все это могло разрастись еще до того, как кто-то заметит ее присутствие. Инстинкт принял решение за меня. Я выскользнула из-за барной стойки и направилась к ним. Моника подняла руку, и я поймала ее как раз перед тем, как она влепила Люси пощечину.

Тишина, воцарившаяся в баре, напугала меня, когда я отпустила запястье Моники. К нам было приковано всеобщее внимание. Каждый опасный капо мафии. Каждый исполнитель. Каждый богатый бизнесмен и политик. Все.

Я постаралась как можно быстрее передать Монику охране, в то время как Бастиан длинными шагами вышел из угловой будки, чтобы встретить меня.

— Ты всегда удивляешь меня, Де Лука. — Его глаза пробежались по моему телу, оценивая его на предмет повреждений. — Ты в порядке?

— Да. — Я вспомнила, что не должна была знать, кто такая Моника. — Эта девчонка просто чокнутая.

Смогу ли я когда-нибудь сказать ему правду? Я мечтала о том дне, когда мы останемся вдвоем. Ни лжи, ни боли, ни чувства вины между нами.

— Это преуменьшение.

Он задел ткань моего платья у бедра и притянул меня ближе. Я не была уверена, что это было сделано намеренно, но до сих пор все наши интимные отношения происходили тайно. Я почувствовала на себе взгляды, когда он прижался поцелуем к моему лбу, и грязь лжи соскользнула с меня всего лишь одним поцелуем. Он мог бы разлить это по бутылкам и лечить смерть своими поцелуями.

Я сделала шаг назад.

— Тебе лучше вернуться за свой столик.

— Почему?

— Во-первых, все пялятся, а эта ночь не должна быть посвящена драме или мне. Речь идет о Винсенте.

Он отступил назад и уставился на меня.

— Ты другая.

— Какая?

— Не такая, какой я тебя представлял.

Не такая как Эльза.

Я увидела эту мысль в его глазах. Она повредила его, и мне хотелось прижать его к себе и собрать все воедино так, чтобы это соответствовало моим желаниям.

— Я надеюсь на это. Ты возненавидел меня, когда встретил.

Краем глаза я заметила, как охранники разговаривают с Моникой у двери. Она была в трех секундах от того, чтобы ее выгнали, поэтому я настоятельно попросила Бастиана вернуться за свой столик. Мне нужно было проследить за Моникой. Меня поразило, что никто в бюро больше не считал, что отпускать ее — большой риск. Эта женщина была безумна.

Я скользнула взглядом по бару, убедилась, что никто меня не заметил, и последовал за Моникой, когда она скрылась через парадную дверь. Мои плоские ботинки делали мои шаги бесшумными, но я дрожала от холода, а мое маленькое черное платье не прикрывало достаточно кожи.

Эти туфли не предназначены для бега. Я увернулась от лужи, и мои туфли издали небольшой звук, похожий на занос. Моника напряглась и свернула в ближайший переулок. Глупый поступок. Она только заслонилась, а я впервые за последнее время была готова к драке.

Я последовала за ней в переулок, набирая скорость, потому что она знала, что я все равно за ней. Луна едва освещала нас обеих, когда она повернулась ко мне лицом.

— Перестань преследовать меня! — У нее были широкие, бешеные глаза. Безумные.

Я попыталась окликнуть ее.

— Моника…

— Откуда ты знаешь мое имя?! — Боже, как она была напугана. Когда я сделала еще один шаг, лунный свет падал на меня под другим углом, на ее лице появилось понимание. — Ты из бара. Ты одна из них.

Когда я сделала еще один шаг, она достала из пояса пистолет. Пистолет. Я знала, что ее можно отпустить. Ее руки тряслись, когда она направила его на меня. Казалось, она никогда раньше не держала в руках оружие.

Маленький пистолет колебался в ее руке.

— Не двигайся.

Нас разделяло меньше фута. Я обдумала расстояние между нами. Я могла схватиться за пистолет, повернуть его вниз и в сторону от себя, пока ее палец не сломается на спусковом крючке, и выхватить оружие. Это причинит ей боль, но, скорее всего, спасет нас обеих.

Я так и сделала, довольная своими быстрыми движениями и тренировкой. Через несколько секунд пистолет был направлен ей в лицо.

— Успокойся, Моника. Я из ФБР.

Как раз в тот момент, когда слова сорвались с моих губ, из тени вынырнул человек с пистолетом, направленным на Монику. Я повернула оружие к нему и замерла, увидев лицо Бастиана.

Он хорошо скрывал это, но был поражен. Бастиан и раньше обжигался, но у меня было такое чувство, что я только что изрешетила его. Я открыла рот, чтобы все объяснить, но возврата к этому не было. Я навсегда останусь девушкой, которую он впустил в свое сердце вопреки всем своим инстинктам, но которая предала его в день похорон дяди.

Мы с самого начала были обречены на провал, но от этого не становилось менее больно.

Дамиан выбрал этот момент, чтобы выйти на свет и наставить на Бастиана пистолет. Я перевела пистолет на него, доверяя ему меньше, чем себе. Еще одно оружие ощетинилось на мой затылок, и мой пульс участился, когда страх и граничащее с отчаянием раздражение заполнили мое горло.