Батарея

– Батарея к боям в основном подготовлена, так что пулять снарядами здесь и без меня будут. А если бы высадить под Аккерманскую крепость ночной десант да через проломы в стенах ворваться туда и занять оборону в самой крепости и в нескольких домах поблизости. Затем бросить еще один десант в устье лимана, чтобы обеспечить проход катеров из моря через Цареградский пролив. Тогда, при поддержке бронекатеров… Как минимум полк румын уложили бы, еще два полка и столько же артдивизионов держали бы под стенами города.

Бекетов молча выслушал его, тягостно вздохнул и несколько мгновений рассудительно сопел в трубку. Если бы начальник контрразведки не знал, что совершенно недавно этот офицер значился комендантом «румынского плацдарма», он воспринял бы его план аккерманского десанта как легкомысленную браваду. Но ведь Черный Комиссар Гродов со своими парнями не только сумел создать плацдарм на территории другого государства, но и почти в течение месяца отстаивал его. И если бы в высоких штабах нашлась некая буйная голова, он углубился бы в румынскую территорию не на пять, а на пятьдесят километров.

Да, этот парень явно искал смерти, но разве не в этом поиске состоит суть воинской храбрости? И не в том ли заключается высшая стратегия войны, чтобы позволять таким вот удальцам как можно дороже продавать свои буйные головы?

– Представляю себе, как румынские и германские газеты пестрели бы заголовками: «Черный Комиссар вновь создал плацдарм, на сей раз – в районе Аккерманской крепости». «Сумеет ли Черный Комиссар со своими морскими пехотинцами повторить подвиг гарнизона „румынского плацдарма“». Словом, в таком духе.

– Значит, вы согласны?

– Ни с чем я не согласен, не нужно держать меня за городского сумасшедшего. План отвергаю, комбат, причем начисто.

– Вот так, с ходу, подстреливая «на взлете»? Неужели под влиянием паникерских доводов «аккерманского полковника»?

– Наоборот, ввиду исключительной гениальности твоего замысла.

– Может, все-таки подумаем над ним вместе? Вызовите, посидим над картой, посоветуемся с командующим военно-морской базой.

– Не хватало только, чтобы мы еще и втягивали в эту губительную авантюру контр-адмирала Жукова.

– Не выходить же мне через его голову на командующего флотом.

– Ты что, капитан, не расслышал того, что тебе было сказано? Нет сейчас сил для этих твоих десантов и плацдармов. Ни у военно-морской базы, ни у сухопутных штабов сил таких, в штыках и технике, попросту нет. Да и флотилия Дунайская готовится к боям уже где-то на Днепре, а посему к рейду твоему аккерманскому явно не готова. Скоро нас самих запрут в городе так, что на батарею к тебе придется с боем, десантами пробиваться.

– И вот так – всегда! А какие были замыслы! – удрученно, хотя и не без иронии, отреагировал Гродов. – Кстати, когда буквально на второй день я предложил немедленно высадить мой батальон на румынский берег, первая реакция в штабе флотилии была приблизительно такой же. Возражали все, вплоть до контр-адмирала.

– Хотелось бы видеть, как все это происходило.

– Но, к счастью, вас в этом штабе не было, а то бы уж точно «румынский плацдарм» не появился.

– Неблагодарный ты человек, Гродов, – незло, скорее устало прокомментировал полковник.

В их разговор вклинился кто-то из вошедших в кабинет Бекетова офицеров. Прикрыв ладонью трубку, полковник с минуту отдавал какие-то распоряжения и кого-то распекал за нерасторопность.

– Словом, понимаю, Гродов, – совершенно неожиданно вернулся начальник контрразведки к их беседе как раз в те мгновения, когда комбату казалось, что тот попросту повесит трубку на рычаг, решив, что сейчас ему не до бредней зарвавшегося командира батареи, – ты уже видел себя комендантом Аккерманской крепости, спасителем города и все такое прочее…

– Не в этом дело. Просто пытаюсь мыслить стратегически, как учили…

– Все нормальные люди сейчас «стратегически мыслят» только о том, как бы скорее перебраться куда-нибудь за Днепр или здесь, в городе, каким-то чудом устоять; и только тебе по-прежнему хочется быть поближе к Дунаю. Но согласен: ведешь себя в это сложное время по-нашему, по-солдатски, вполне достойно.

– По-иному просто не получается.

– Ты вот что, Гродов… Как только мы все-таки упремся в землю всеми артиллерийскими станинами, остановим врага и погоним его назад к Днестру, обязательно напомни о плане своего «аккерманского рейда». Нет, в самом деле, я говорю это серьезно.

– Знать бы, когда наконец упремся, но чтобы так, все до единого. Поэтому лично я готов упираться уже сегодня: хоть здесь, на батарее, а хоть под стенами аккерманской цитадели.

Бекетов не ответил, и комбат решил, что разговор завершен, причем полковник, возможно, даже слегка обиделся. Однако в самое последнее мгновение Дмитрий вдруг услышал его спокойный, как всегда, пропитанный легкой иронией голос:

– Но, чтобы совсем уж не разочаровывать тебя, присылаю подкрепление, которое ты вполне можешь использовать в своей разведке. Это хорошо известный тебе мичман Мищенко, который во времена подготовки дунайского отряда был старшим группы инструкторов-проводников. Не возражаешь?

– Какое может быть возражение?! Этот парень прошел через «румынский плацдарм» – и этим все сказано. Причем как прошел!..

– Ну а при нем получаешь еще нескольких, самим Мищенко отобранных, морских пехотинцев – сержантов Жодина и Терехова, ефрейтора Малюту, краснофлотца Погодина, еще троих, уж не припомню их имен, которые в свое время прошли курсы полковой разведки и тоже испытаны твоим плацдармом.

Зато Гродов прекрасно помнил своих бойцов, особенно тех, которые проявили себя в штурмовом взводе первого десанта, а потом несколько раз ходили в разведку и с мыса Сату-Ноу, и от Пардины. Как помнил и то, что на последнем этапе обороны плацдарма эти же бойцы отличились еще и в роли снайперов, а также в ипостаси метателей гранат в созданном им отделении гренадеров.

– Что-то ты умолк, капитан? Считаешь, что мичман Мищенко не тех подобрал? Если уж по правде, то все, кто воевал с тобой на Сату-Ноу, просятся теперь к тебе на батарею. Почему-то… Но ведь ты понимаешь, что передать тебе всех я не могу, да и не положено батарее иметь целый полк охранного прикрытия.

– К названным вами бойцам вопросов нет. Просто я подумал, что подкрепление от контрразведки могло бы выглядеть чуточку щедрее.

– «Подкрепление от контрразведки»! Редкий же ты наглец, Гродов! Я понимаю, что ты рассчитывал на весь свой десантный батальон. Однако на него тут все рассчитывают. Да, вынужден признать: более сорока бойцов обратились к командованию военно-морской базы с просьбой о переводе их на службу под твоим командованием. Даже старший лейтенант Щедров, известный тебе адъютант командующего Дунайской флотилией Абрамова, и тот неожиданно выразил желание поступить под твое начало, чем потешил меня и, считаю, смертельно обидел своего адмирала.