BATTLEFRONT: Сумеречная рота

— Полгода, — сказала наконец Таракашка, — имперской колонии для малолетних.

Остальные изумленно уставились на нее. Она ссутулилась и дернула плечом.

— Мой шрам, — пояснила она.

Гадрен грубовато похлопал Таракашку по спине. Дергунчик вопросительно подняла бровь, но не стала докапываться до подробностей.

Аякс усмехнулся:

— Время удивительных историй. — Он забрал колоду у Гадрена и начал сдавать. — Победитель в этой партии выбирает следующего.

Намир пристально посмотрел на него, но не смог понять, шутит он или нет. Ясно стало лишь пару минут спустя, когда Аякс, одержав победу, подмигнул и показал на Головню.

— Я тут не из-за шрамов, — спокойно сказала она.

— Тогда почему? — не отставал Аякс.

— Мне заказали вашего капитана, — ответила Головня.

Гадрен покачал головой. Намир знал, что инородец уже слышал эту историю. Остальные тотчас же воззрились на женщину.

— Что произошло? — спросила Таракашка.

— Я передумала, — сказала Головня. — Расскажи ты о себе, Аякс.

Тот был только рад, и, пока остальные слушали, Намир решил уйти. Он не хотел в который раз слушать об Аяксе, его любовницах и охотничьих вылазках, а уж тем более не желал оказаться в комнате, когда настанет его черед. Он был не в настроении ни спорить, ни врать.

Он поднялся по узкой шахте, выходящей к кормовому концу палубы. Наверху он закрыл глаза и оперся на легкий изгиб стены. Намир был рад, что Таракашка нашла свое место в Сумеречной. Рад, что губернатор Челис отвлекла команду от слухов о неминуемом поражении. Но лично ему нужна была передышка.

Или сражение.

На полпути к казармам Намир понял, что рядом идет Головня. Он не знал, давно ли и где она его догнала. Он даже не мог понять, в какой момент он ее заметил. Женщина возникла в сознании Намира, словно звезда в вечереющем небе. Когда он посмотрел прямо на нее, Головня заговорила так, будто беседа продолжалась уже долгое время:

— Как думаешь, они выдержат?

Намир не сразу понял, о чем она.

— Новобранцы?

Головня кивнула.

— Таракашка старается. Остальные ни черта не знают о боевых действиях в составе роты, но умеют стрелять и понимают приказы. Бывало и похуже.

— Ты уже толкнул им речь о мясорубке боя?

— Еще не время. Они видели нас на Хейдорале и понимают, что наша жизнь далеко не сладкая.

Уголок ее рта дернулся.

— Но при этом они вряд ли осознают, что Верховное командование каждый раз бросает нас в самое пекло.

— Горлан посылает нас в пекло.

— Горлан не дает нам погибнуть.

— И это тоже.

Головня фыркнула:

— Не думал, что слишком плохо к нему относишься?

Намир посмотрел на коридор. Много чего о Горлане он не желал бы слушать, особенно от новобранцев.

— Горлан гений, — сказал он. — Ты выиграла тот спор на Смоляном пузыре. Еще бы он не был чокнутым как глиттерстимовый торчок, который видит знамения при каждом походе в туалет.

Молча они дошли до казармы Намира.

— Ты же понимаешь, что все будет только хуже, — сказала Головня. — Пока она на борту.

— Таракашка? — спросил Намир.

— Не тупи.

Сержант внимательно посмотрел ей в лицо, пытаясь понять, что на нем написано, но оно, как всегда, было непроницаемо.

— Ты что-то знаешь? О том, что затевают капитан с Челис?

Головня отвернулась и пошла прочь.

— Я ничего не знаю, — сказала она на ходу. — Но иногда угадываю.

Спустя три дня посреди ночной вахты корабль атаковали. Сирена разбудила Намира, и он со стоном усталости и досады выбрался из койки, но рубашку и ботинки надел меньше чем за тридцать секунд. Его товарищи по каюте тоже выбирались, чтобы одеться. Роджа спросил Намира. знает ли тот, что случилось.

— Шутишь, что ли, — ответил Намир. На что-либо еще сил не хватало.

Первый грохот и последующее эхо рвущегося металла подсказало, что «Громовержец» вступил в сражение. Коридоры корабля были полны солдат Сумеречной, бегущих в укрытие, и членов экипажа, спешащих на боевые посты. Пехоте нечего делать в космическом сражении, если только враг не высадит абордажную команду. Лучшее, что могли сделать солдаты Сумеречной, — не путаться под ногами и держаться подальше от обшивки. Тем временем экипаж, инженеры и артиллеристы корабля — вместе с «Клятвой Апайланы», если ее не уничтожили внезапной атакой, — будут стараться, чтобы все остались живы.

Намир ценил энергию и целеустремленность экипажа, но ненавидел каждый их шаг. Их не в чем было упрекнуть, но нет ничего хуже, чем ощущать себя ненужным и тупым во время сражения.

Согласно предписанию, Намир должен был явиться в столовую. Когда он прибыл, солдаты Сумеречной уже стояли там вплотную. В комнате воняло потом. Кто-то окликнул его и помахал от входа — это был сержант Фектрин, который одной рукой прикрывал ухо, а другой что-то набирал на комлинке.

Намир протолкался к нему. Фектрин закончил разговор, когда корабль еще раз содрогнулся.

— Все укрытия отчитались, — сказал он. — Недосчитались нескольких человек, но мы думаем, они просто заблудились.

— Запиши фамилии, когда объявятся. Обо всех новичках доложи мне, — ответил Намир. — Как думаешь, кто атакует?

— Кто-то побольше пирата, но поменьше звездного разрушителя.

Палуба качнулась, несколько солдат повалились на соседей. Намир удержал равновесие, Фектрин прикрыл ухо, а затем прорычал:

— Секция десять. Возможно, пробоина в обшивке.

Намир невольно выругался. Так быстро получить столь крупное повреждение — плохой знак. Но секция десять была зоной низкого риска. Ничего особенного, если только…

Он снова выругался.

— А гауптвахта? Не повреждена?

Фектрин не сразу понял, затем поморщился, когда до него дошло:

— От охраны ничего, но это могут быть помехи связи или…

Намир уже выбирался из столовой.

Он знал, что, скорее всего, пленница находится в безопасности. Может, ее уже перевели из воздушного шлюза. Но у него появился повод хоть что-то сделать, а не просто ждать, и он ухватился за эту возможность.

По дороге к секции десять Намир наткнулся на взрывозащитную дверь в коридоре. Кто-то отсек холл. Проверив показания панели, он увидел, что система жизнеобеспечения за перегородкой пока еще работает, и решил попытаться пройти. Воздушный шлюз не более чем в пятидесяти метрах. Хуже не будет.

Намир набрал код, и, когда дверь раскрылась, ему в лицо ударил горячий воздух. Коридор выл, как буря. Оранжевое пламя вырывалось из вентиляционных шахт и разорванных труб, лизало стены, отчего металлические панели с визгом скручивались. Намир отступил на шаг, затем, когда корабль содрогнулся, упал на колени.

Вновь выругавшись, он пожалел, что не надел шлем.

Он закатал рубашку так, чтобы наполовину прикрыть лицо, и спрятал руки в рукава. В теории ткань была огнестойкой. Но на деле во время сражения он видал, как боевой комбинезон вплавляется в кожу, прежде чем вспыхнуть, — не очень приятно, но доказывает его устойчивость. Он было подумал о температуре пламени, — может, его поддерживает вещество из труб? — но решил лучше не гадать. Даже знай он ответ, ему не хватило бы специальных знаний, чтобы им воспользоваться.