Батюшка сыскной воевода. Трилогия.
Шрифт:
— Очень сожалею, но увы.
Я ощутил себя последним панфиловцем под Москвой и с размаху хряпнул ключом об пол! Взрыв и море осколков... почему-то не появились. Вместо этого соляной ключ, презирая все мыслимые законы физики, пружинисто отскочил от полированных плит пола, стукнулся о потолок, срикошетил в стену, пронёсся у меня над головой, ударился в дальний угол, в другой, в третий...
Мы с братцами Бурьяновыми, то пригибаясь, то подпрыгивая, завороженно следили, как его футболит по всей комнате. Сверху сыпались острые сосульки, в глазах пестрило от осколков, и главное, звать на помощь было некого. Да, наш Кощей, конечно, постарался на славу, такую противоугонную систему смастрячить, все
Ключ сам поставил красивую точку в цепочке моих логических умозаключений — ударившись о крышку гроба, он разлетелся на куски! Причём сила ударной волны была такова, что Прохора с Ерошкой опять впечатало в стену, а за моей спиной рухнул целый пласт соляной породы...
— Мавр сделал своё дело? — зачем-то спросил я сам себя, когда пыль немного улеглась. — Мавр может уходить...
— Никита Иванович, а ты чё тут делаешь? — Из пролома высунулась бородатая физиономия честного Еремеева. — Помочь вылезти, али по нужде служебной сидишь?
— Помогай давай, — невнятно буркнул я, чувствуя, что вроде бы всё пошло как-то не совсем так.
Ключ разбит, но близнецы не спасены и вновь впали в неподвижность. Да, я могу выбраться, но мы невольно открыли сквозной проход к гробу. Конечно, без ключа ей оттуда не выбраться, Яга говорила что...
— Фома! — Я хлопнул себя по лбу и рыбкой ввинтился в «прорубленное окно» на волю. — Тяни быстрее, у меня там бабка одна в горнице с вооружённым террористом осталась...
— Да уж чем ему теперь поможешь, — ничего не понял стрелецкий сотник, но дал знак своим, и меня кое-как вытащили. Уже краем глаза, обернувшись, я заметил на крышке гроба маленькую трещинку. Раньше её там не было...
— Засыпайте всё солью согласно прежним указаниям! Маняша, за мной! Фома, вернёшься, доложишь. Общий сбор в нашей избе через час — полтора. Не опаздывать!
...А потом мы бежали изо всех сил. Причём Кузнецова дочь куда резвее и легче, чем я, справлялась с пересечённой трассой. Мне даже на минуточку пришла в голову шальная мысль просто сесть ей на шею, дать шпоры, и она шутя довезёт меня до Яги. Потом ласково потрепать её по холке, задать овса и... тьфу! Но за такими бредовыми размышлениями дорога показалась куда как короче.
У заборчика нас встречала живая-здоровая бабка! Кто бы сомневался! Я сделал вид, что просто иду прогулочным шагом и, выровняв дыхание, спросил:
— Ну и... как у вас тут?
— Пулею злодейской двух пауков на печке убило, — буднично пожала плечиками наша эксперт-криминалистка, подавая мне как улику разряженный кремнёвый пистолет. — Меня саму-то, почитай, тока Господь уберёг да корова Маняшина. Она и по сей час преступника у стены держит...
— Выражаю вам искреннюю благодарность от лица всего отделения за хорошее воспитание коровы! — обернувшись к девушке, гаркнул я. Маня смущённо поковыряла лаптем песок, было видно, что ей очень и очень приятно... — Ну так пойдёмте, посмотрим на этого недобитого врага всего прогрессивного человечества!
Алекса Борра мне продемонстрировали буквально пришпиленным рогами к стене... Нет, нет, живёхонького и даже не поцарапанного... Бодливая корова настолько удачно попыталась его поддеть, что он практически сидел на одном её роге, а второй застрял в заборе меж брёвен. Получалось, что тощее бедро австрийского дипломата находилось в надёжном капкане, а бить корову по голове бессмысленно и чревато — она скотина памятливая...
— Кормилица ты наша, заботница, — прильнула к тёплому
коровьему боку счастливая Кузнецова дочь. — А вот Митенька намедни жаловался, будто бы в отделении служебно-розыскной собаки нет, так не изволите ли вот её кандидатуру рассмотреть? Она уж, поди, любой шавке брехливой жизни даст...— Гм... я подумаю. — Мне ничего не оставалось, кроме как откашляться и отступить в дом. — Дождитесь Митю и вместе отконвоируйте задержанного к нам. У нас к нему есть ряд вопросов...
— Если вы сейчас же не избавите меня от этой скотины, я буду жаловаться в Евросо...
Договорить австрийцу не удалось: невероятно взбрыкнув задом, корова хлёстко огрела его хвостом. Чёрт побери, а ведь, пожалуй, я зря так категорично отнёсся к идее девушки! Служебно-розыскная собака нам положена по штату, а эта ещё и молоко даёт. Если отнимут...
В горнице было тихо. Печь не трещала, домовой не бренчал посудой, пауки не шебуршали, да и сама Яга, чинно усевшись у окошечка, задумчиво разглаживала у себя на коленях чёрный головной платок. Я встал рядышком, опёрся руками о стол, намереваясь дать полный отчёт о приключениях у гроба, но наша эксперт-криминалистка жестом попросила помолчать. Пожав плечами, я опустился на лавку рядом...
— Молчи уж... — первой начала бабка. Я не ответил. Моя домохозяйка вздохнула и, опустив глаза в пол, продолжила: — Сама всё знаю, сквозь огонь печной всё как есть видно было... Да наперекосяк пошло, завалил ты энто дело, Никитушка. Ключ, как надо, разбить не сумел, Каргу-Гордыню разбудил, да ещё и приспешникам её прямой выход оставил...
Я открыл было рот, но Яга не дала мне вставить хоть слово в своё оправдание, она всё сказала сама:
— Тебя одного не виню, половинка вины на мне, старой, висит. Как из кургана возвращаться, поведать тебе не успела, а ты там с перепугу-то и запаниковал... Что ключом об пол храбро бил — за то честь и хвала, не побоялся жизнью за людей рискнуть. А что бить его тока об гроб надобно, про то и я, грешным делом, не знала...
— Кощей... знал! — вдруг уверенно понял я.
— Кощей-то! Мог и знать, — равнодушно согласилась моя старушка. — Да и кому ещё знать, как не ему, злодею, раз он энто место таким колдовством мудрёным обставил! А нам и не сказал, мы ему живыми не нужны...
— Думаете, он знает, как вернуть её обратно? То есть даст ей выйти, уничтожить милицию, разгромить страну, а потом явится народу как новый царь-освободитель?
Бабка грустно кивнула. Я вытер пот со лба...
— Еремеев с ребятами наверняка уже засыпали проход свежей солью. Жена гражданина Бессмертного никак не сможет...
— Сможет, — обрезала Яга и чуть мягче продолжила: — Ты о трещине-то на гробе забыл? Так вот, ещё до закату через ту трещинку малую она весь гроб разворотит. Близнецы безвольные силой не обижены, они ей в пять минут проход от новой соли расчистят. А там уж не нам Карге поперёк пути вставать, но тока нам на том месте головы сложить...
— Пораженческие настроения? — попробовал улыбнуться я. Бабка тоже показала в кривой ухмылке два жёлтых зуба:
— И впрямь, чего это я столь заунывственно? Ты ж у нас всему начальник, батюшка сыскной воевода! Командуй давай, а мы исполнять будем...
— Ну тогда собирайте всех — идём на Каргу!
Наша опытнейшая оперативница бодренько вскочила на ноги, хлопнула в ладоши и, стянув с головы цветной праздничный платочек, повязала взамен его чёрный. Но как повязала... Лихо, уверенно, узлом назад, на пиратский манер! Отчаянная старуха на костяной ноге была готова ко всему, а если и собиралась встретить смерть, то не иначе как уделав безносую помелом по зубам, да ещё и обозвав антисемиткой! Логики в этом никакой, но именно так в своё время Шмулинсон обхамил бабулю, а ей словечко запомнилось...