Байка о том, как Лиса и Красная Королева о рае мечтали

— Чтооо?! — возмутилась бухая Нина. — Хотяяя… Ты прекрасно знал, за кого выходишь! И если что-то не устраивает, то ты, конечно, можешь попытаться меня осадить, но я уверенна, что из этого у тебя ничего не выйдет! Поэтому просто закрой свой блядский рот и продолжай улыбаться! — дерзила девушка, дабы перевести тему и обвинить во всем парня-тряпку.

— А теперь я хочу поздравить молодых! — выскочил на сцену непонятно откуда взявшийся Джейсон Стэтхем.

Декстер обомлел, вмиг позабыл о конфликте с невестой и поскакал к сцене. Наконец-то он получит возможность взять у него автограф, а может ему повезет, и он даже сфотографируется с ним! Парень-фанат с прыжка кинулся на кумира и крепко обнял его, совсем позабыв, что его новоиспеченная жена является шалавой.

Свадьба продолжалась. Сьюзен Сарандон уже изрядно наебенилась арманьяком и стала клеить молодых парней. Она была бы не прочь охомутать лакричного Фила Купера, но тот был не сторонником пожилых женщин. Тогда она переключилась на Джейсона Стэтхема. Тот даже и не стал сопротивлялся, ведь всегда любил женщин в возрасте, это было, так сказать, его маленькой слабостью. И уже через полчаса он отвел бабку Сарандон в мужской туалет и жестко отжарил.

Смеркалось. Вдруг музыка затихла.

— Кхм… — кашлянул в микрофон мальчик-тамада и постучал по нему пальцем. — А сейчас мы бы хотели исполнить песню для одного очень дорогого и любимого всем гостя. Без этого человека и праздник бы был не праздником! Дамы и господа — Джейк Джилленхол! — указал он рукой, в которой держал бокал с шампанским, на парня из шара. — Джейки — эта песня специально для тебя…

Джилленхол изумленно уставился на пацана, ткнув себя пальцем в грудь. Половина гостей кинуло на него пренебрежительный взгляд не понимая, с какого это хуя он дорогой и любимый всеми гость. Девочка-тамада подошла к музыкантам, что-то сказала, потом отошла в дальний угол сцены и приготовилась к танцам.

Повисла неловкая пауза. Вдруг музыканты заиграли веселенькую музыку на дудках, бубнах и балалайках, а какой-то безумец из толпы начал подкрикивать в такт музыке «Хоп-хоп-хоп».

Синие глаза Джейка налились неимоверной радостью, и он ринулся на сцену.

— Что за дрочь? — хором охуели сестры, переглянувшись.

— Хава нагила, Хава нагила, Хава нагила вэ-нисмэха! — запел мальчик, а девочка пустилась в народно-еврейские танцы, подпевая в мини-микрофон, прикрепленный к уху.

— Хава нагила, Хава нагила, Хава нагила вэ-нисмэха! — запел и Джейк Джилленхол, взобравшись на сцену и скинув пиджак. Он взялся большими пальцами за жилетку и стал неистово размахивать ногами по сторонам, а кипа на его бестолковой голове тоже затанцевала народный танец.

— Хава нэранэна, Хава нэранэна! Все, кто считает себя евреем — на сцену! Хава нэранэна вэ-нисмэха! — орала со сцены девочка, схватив Джейка подмышку и закружив его.

— Лизи, что происходит, блять?! — охуела Нина, прикрыв рукой рот.

— Ёбнисии… — лишь протянула Лизи.

Тут уже на сцену повыскакивали и Оливер Блэкберри, который хоть и считал себя антисемитом, но не мог устоять перед еврейскими песнями и танцами, и Куклачев, который спросонья решил, что это русские-народные танцы, и Сет Роген, и Майкл Дуглас — официант, который обслуживал свадебный банкет, и Андрюша Макаревич, который был одним из музыкантов. Каждому новому еврею, который забирался на сцену и пускался в пляс, какой-то безумец одевал кипу на голову.

— Лисюш, поднимайся! — зазывал жену на сцену парень из шара. — Ты же теперь тоже евреечка!

— Охуел, жид ебучий? — возмутилась Лизи, натянула на лицо вуаль пониже и отошла в сторону, делая вид, что и вовсе не знакома с этим человеком. За ней поспешила и Нина. Сестры прикрыли лица ладонями от позора и нервно закурили.

Песня закончилась и запыханные красные жиды начали медленно спускаться со сцены.

— А теперь я хочу спеть еще одну песню, — никак не унимался мальчик-тамада.

Он зачем-то снял пиджак, закрыл глаза и положил руку на солнечное сплетение. Девочка вновь подбежала к музыкантам и что-то им объяснила. Вдруг заиграла барабанная дробь и раздалась праздная музыка, по первым аккордам которой было сразу понятно – это гимн какой-то страны.

— Боже, храни нашего милостивого Короля! — затянул мальчик гимн Великобритании. — Да здравствует наш благородный Король! Боже, храни Короля!

Из-за столиков поднялись пару человек, положив ладони на грудь, опустив головы и шепотом подпев пацану.

Шон Бин пустил по щеке слезу и твердо решил, что завтра покупает билет обратно в Лондон, где станет акушером и будет доставать на свет таких вот славных и патриотичных детей, ну, или станет хирургом — с этим он еще точно не определился.

А вот встал и мистер Бэйл, который затянул гимн своего чопорного народа и решил, что сразу же по возвращению в Чарлстон испечет дюжину «Пастушьих пирогов» и угостит ими всю улицу.

Джейсон Стэтхем тоже замямлил под нос гимн Родины, положив руку на сердце. Но думал он сейчас не о Туманном Альбионе, а о том, как бы ему еще раз сводить Сьюзен Сарандон на жесткий перепихон в сортир.

Улыбчивый и возмутительно моложавый Эван МакГрегор, который был на свадьбе музыкантом, бросил на землю тромбон и заплакал, заплакал словно мальчишка, вспомнив, как еще ребенком босоногим бегал по бескрайним полям Шотландии, пася овец своего деда.

— Бля, да что за свадьба такая ебанутая, я не пойму?! — уселась на стул Нина и закрыла голову руками.

— Какая невеста — такая и свадьба! — высказала свое экспертное мнение Лизи, подняв вверх указательный палец, и опрокинула в себя стопку водочки.

Вдруг прямо за сценой, откуда не возьмись, появились три флагштока и ветер начал поднимать ввысь три флага: США, Великобритании и Израиля.

— А что они поют про короля? У них же вроде королева правит, нет? — пихнул в бок Джилленхола Квентин.

— Не думаю, что это так важно, — отмахнулся парень из шара, с гордостью смотря на флаг Израиля и промочив глаза еврейской слюной.

— Итак, дамы и господа! Наш праздник близится к своему логическому завершению, — торжественно-томно заговорил со сцены Фифтик, когда ночь опустилась на Гавайи, а все гости валялись в пьяном угаре. — Этот день, бичес, вы запомните на всю жизнь! Может не всё и не все…

— Ну, вот… — заныла Нина, осушив уже незнамо какой бокал шампанского до дна. — Я еще не навеселилась…

— Но свадьба — на то и свадьба, чтобы заканчиваться, мазафака, — продолжал нести нигерские мудрости священник. — Ведь после нее вас ждет самое интересное… Особенно наших молодожен! Если вы понимаете, о чем я…

Декстер прищурил свои наглые озабоченные глаза и двинулся шаткой походкой пьянчуги к жене.

— Ооо… Ну нееет… — пуще прежнего застонала Нина, приметив надвигающегося на нее парня-похоть.