Байки под хмельком

– Ну, что, ментяшки, - кричала она, - берите три банки "русского йогурта" и я вся ваша...

Музыка резко оборвалась, рядом с танцорами появилось с полдюжины крепких лоточников, которые стали развешивать бомжам пинки и зуботычины. Неслись ругательства в сторону открытого окошка музыкального киоска, где сидел Витек. Угадать гнев недовольных лоточников было очень просто: бомжатская пьяная и вонючая компания не позволяла честному народу подходить близко к киоскам. Торговцы несли убытки...

Я отдал пустую бутылку какой-то бабке с огромным вещмешком за спиной и заскочил в кафешку. Наливали фальсифицированную водку под названием "Смирнов". Я заказал сто граммов и подсел к какому-то мужику за крайний столик около окна. Он смотрел, как лоточники уже ногами метелили бомжей. Окно музыкального киоска было закрыто. Два молоденьких милиционера вели Надю под руки в сторону подземного перехода.

– Фенита ля комедия, - сказал я сам себе, не ожидая какого-либо ответа от смотрящего в окно мужика.

Но он повернул голову в мою сторону и сказал?

– Как резко она спилась.

– Кто?
– поднял я на него глаза.

– Надя.

– Надо думать. Наркологи утверждают, что женщины спиваются в пять раз быстрее, чем мужики.

– По этой части она могла дать фору любому мужику. Когда-то она пила спирт ведрами и только хорошела.

– Верится с трудом.

– Это правда. Она жила в нашем доме. Одна воспитывала сына. Тому срок дали - за торговлю травкой. Поймали впервые, но засудили на полную катушку. И Надя, оставшись совсем одна, окончательно сломалась.

– А мужик-то её где?

– В Афгане она его потеряла. Слышал, ведь все время поет "В Афгане танки грохотали". Надя там три года медсестрой отработала. А когда её лейтенантик подорвался, она цинковый гроб в Россию отправила и сама беременная вернулась. Дали ей комнату в коммуналке. В нашем доме жила.

– А теперь что же?

– Продала комнату, когда сына задержали. Дала следователю взятку. И оказалась без квартиры, без денег и без сына. Надю попросту обули.

Мы помолчали.

– Дрянь водка, - наконец сказал я, - Разбавляют в открытую. Совсем обнаглели.

– Хозяин барин. Не хочешь - не пей. Никто не заставляет здесь покупать, - сказал он как-то холодно и поднялся из-за стола.

Я тоже решил больше не задерживаться в этой "наливайке". Да и нужда заставляла отыскать укромное местечко. Я опять оказался на площади и пошел за овощной магазин. Там на ящиках сидели Надя и два молоденьких милиционера. Она, откинувшись спиной на забор, держала в руках открытую бутылку "Завалинки". Кофточка на ней была расстегнута. Милиционеры-срочники шарили руками по грудям.

Она, глядя в небо, поднесла бутылку к губам, сделала глоток. Я поспешил убраться и не мешать интиму.

– И молодая не узнает, какой у парня был конец, - послышался протяжный голос Нади.

Утром он как всегда сидела на своем месте около пешеходного перехода с протянутой рукой.

1998 г.

ПОСЛЕДНИЙ ГЕРОЙ

Рабочие электросети тянули какой-то кабель через площадь, где располагался выход из метро. Место многолюдное, да к тому же, как это стало сплошь и рядом практиковаться в эпоху рыночных отношений, всю площадь оккупировали лоточники и палаточники.

Электрики на чем свет стоит ругались с продавцами и покупателями, раскачивали и бросали грязный кабельный провод из стороны сторону, пачкая прохожих.

Наконец подошло время обеда, рабочие бросили кабель прямо около выхода из метро и удалились в будку грузовой машины с надписью "Электросеть".

В это время три почти готовых товарища купили ещё одну бутылку водки. Направились в закуток за метрополитеновское здание и наткнулись на кабель. Один из собутыльников по всей видимости когда-то служил электриком.

– Твою мать, - сказал он, показывая пальцем на кабель, - Кругом люди, а здесь провод под напряжением.

– Откуда, Леха, тебе знать, что провод под напряжением?
– спросил один из друзей, бережно гладя в кармане горлышко бутылки.

– Точно под напряжением. Что я не знаю, что ли? Того и гляди кого-нибудь шарахнет так, что кости обуглятся.
– и Леха, надев на руку перчатку, склонился над кабелем.

– Ты что решил его перетащить?
– со страхом в глазах спросил один из товарищей, бережно прикрыв рукой горлышко бутылки, торчащей из кармана.

– А то!

– Так сам же сказал: одни угольки останутся.

– От любого! Только не от меня. Я концы под напряжением и в пятьсот вольт голыми руками держал. И ничего!

Леха взял кабель и поднял его над головой:

– Во, видали! Там все триста восемьдесят, а мне хоть бы что! Идите и вызывайте милицию.
– сказал он друзьям и закричал, обращаясь к прохожим, Люди добрые, проходя под кабелем не толкайтесь, пригибайте головы. Над вами кабель под напряжением. Триста восемьдесят!

Выходящий из метро народ, кто был посмелее, и в самом деле пригибали головы, снимали шапки и как можно быстрее старались проскочить опасное место. Те, у кого духу не хватало, обходили мужика, держащего кабель над собой, по большой дуге.

– Какая милиция, ты что очумел?
– стали дергать Леху собутыльники, Брось этот провод и пошли врежем по сто пятьдесят.

– Вы хотите, чтобы здесь образовалась гора трупов?
– шмыгнув носом, спросил Леха.

– Ну, ты как хочешь, а мы пошли.
– сказали двое и засеменили за здание метрополитена.

Леха с презрением посмотрел в след товарищам:

– Трусы! Вот и ходи с такими в разведку.
– он набрал в грудь больше воздуху и заорал на всю площадь, - Граждане! Россияне! Не толкайтесь! Проходя под кабель уступайте место старикам и инвалидам. Пропускайте женщин с детьми!

Народ теперь и не думал проходить под кабелем. Старики и старушки, инвалиды и женщины с детьми, да и просто здоровые граждане обходили стороной опасное место. Лотошники стали двигать свои столики и прилавки подальше от кабеля.