Байки под хмельком

Два жителя солнечного Узбекистана Алик Меликбаев и Руслан Абдурасулов приехали в Москву поступать в институт. Им, в принципе, было все равно в какое из высших учебных заведений отдавать документы. Карманы их были набиты валютой, а потому и знаменитый Московский государственный университет и даже Институт международных отношений с первой же попытки могли покориться узбекским абитуриентам. Но Алик и Руслан не стали заниматься противозаконными действиями, а отдали документы в металлургический. Благо в этом Богом заброшенном институте вот уже несколько лет случался огромный недобор. А что касается мужчин, желающих получить профессию инженера-металлурга, то таковых практически не было. Одни девушки.

Словом, такой расклад Алика Меликбаева и Руслана Абдурасулова очень даже устраивал. И они без проблем и вознаграждений стали студентами металлургического. И все их очень радовало. И преподаватели, которых они очень редко видели, и семинары, на которые они почти не ходили, и коммерческая палатка, расположенная со входом в общежитие, которая не закрывалась круглые сутки. И даже пуделек коменданта общежития, которого они прозвали "Манты", хотя со дня своего рождения собачка носила кличку Барсик. Не радовала их только сама комендант общежития, с первого дня не возлюбившая Алика и Руслана. То ей не нравилось, что среди ночи будущие металлурги бегали в палатку за водкой. То негодовала по поводу четырех невест, которые пришли в гости к жителям Ташкента по пожарной лестнице. Но больше всего комендант ненавидела узбеков за то, что они спаивали Барсика пивом и водкой. Отведав угощения, пьяный пудель, спускался в подвальное помещение, где располагалась душевые и прачечная, забивался под ванну, из-под которой в течение нескольких часов раздавался раскатистый храп.

В конце концов после того, как Алик и Руслан напоили беспризорных котов валерианой и притащили их в общежитие, которое тут же наполнилось надрывным воем и мяуканьем, нервы комендантши не выдержали. Она написала докладную на имя проректора института, суть которой сводилось к дилемме: "или я - или они". И так как ни ректор, ни проректор, ни декан с преподавателями ни Алика ни Руслана не знали и не видели, то сделали выбор в пользу исполнительной комендантши. Ребят же из Ташкента отчислили и приказали в течение нескольких дней освободить комнату.

Против власти не попрешь, и Алик с Русланом решили устроить выпускной вечер. Накупили спиртного, и пригласили девчонок на манты.

Стреляли бутылки с шампанским, водка лилась рекой, были слезы прощания, заверения в дружбе, слюнявые лобызания. Даже Барсик, приняв на грудь в начале вечера, лежал на кровати Алика и тоскливо скулил. Правда, надоедал он гостям совсем недолго.

Ближе к полуночи Руслан подал горячее. На огромном подносе дымились аппетитные манты - национальное узбекское блюдо. Опять пили водку и, закусывая "узбекскими пельменями", нахваливали кулинарные способности Руслана и Алика. Все уплетали за обе щеки: ведь не всегда бедным студентам выпадала возможность досыта набить желудок мясом.

Утром Алик и Руслан отбыли в солнечный Ташкент. А комендантша, ехидно пожелав им счастливого пути, отправилась в прачечную искать Барсика. Пудель не отзывался.

Она искала его целый день, но собачка словно канула в воду. И только вечером из кухни, где иногда варили макароны и картошку студенты, раздался дикий визг. Комендантша поспешила на крик. Несколько девчонок были на грани потери сознания. На кухонном полу на газете лежали дымчатая шкурка и мохнатый хвостик. Это все, что осталось от Барсика, которого Алик и Руслан называли "Манты".

А что вы думали, настоящие манты из баранины готовятся? Ошибаетесь, господа...

1999 г.

КОПЫТЧИК

Во втором часу ночи в квартире этажом выше что-то грохнуло, а затем, издавая лязг и скрежет, покатилось прямо над моей кроватью и ударилось о стену. Панельные перегородки хрущевки затряслись, а с потолка посыпалась штукатурка. Тут же раздалось надрывное мычание. Я открыл глаза и истолковал это так: скорее всего сосед с верхнего этажа по имени Гарик решил со своими гостями провести эту ночь в забавах и веселье. Впрочем, как и позапрошлую, и поза-позапрошлую, и... Я дотянулся до телефона и, не зажигая света, нажал на две кнопки: номер Гарика был давно занесен в память моего телефонного аппарата.

Алле...

– Гарик, это сосед снизу. Имей же совесть - два часа ночи!

– Молока хочешь?
– забыв извиниться, тут же спросил Гарик.

– Какое молоко!
– меня затрясло от злости.

– Коровье. Парное. Наверное, пятипроцентное.
– рекламно, ответил Гарик.
– Мы тут корову доим, но, знаешь, она не очень-то желает расставаться со своим молоком. Так копытом по ведру драбалызнула...

– Какая корова, Гарик!
– я бросил трубку на аппарат.

Через четверть часа засыпая, я подумал, что если сосед и в самом деле приволок к себе корову, то не иначе как с железнодорожного вокзала. Там таких коров - сколько хочешь. Только бутылку покажи. Ничего не было необычного и в его словах на счет молока. Саданув с вокзальной проституткой по паре стаканов, теперь Гарик, хохмы ради, старается её ещё и подоить...

Под самое утро дикий звериный рев заполнил все четыре подъезда нашей хрущевки. Как доктора Ватсона, так и самого Холмса хватил бы смертельный удар: вой собаки Баскервилей показался бы блеянием ягненка в сравнении с тем, что изрыгалось из квартиры Гарика.

Я соскочил с кровати и заткнул уши двумя ладонями. Рев снова наполнил весь дом, и прямо над моей головой кто-то проскакал в сторону входной двери.

– Боже мой!
– я обхватил голову руками и в эту минуту зазвонил телефон. Это был Гарик. На этот раз прежде чем начать беседу, он решил извиниться

– Извиняйте, дядьку. Ты как на счет парной телятины?

– Телятина? С удовольствием.
– Ответил я, в темноте разыскивая ногами тапочки и облачаясь в халат.
– А отбивные заказать можно?

– Давай, скорее поднимайся. Будут тебе и отбивные.

Я не дал себя долго уговаривать. Взял электрошок и чуть ли не бегом заспешил в прихожую. За какую-то секунду взлетел вверху по лестничному пролету и ногой пнул дверь в квартиру Гарика. Она легко открылась, но от неожиданности я отпрянул. Гарик стоял передо мной весь в каплях крови.

– Заходи, заходи, как ни в чем не бывало, - махнул рукой Гарик.

– Что здесь происходит?
– спросил я и постарался заглянуть через его кровавое плечо в пространство квартиры. В холле, прямо на полу с перерезанным горлом дергалась в предсмертных конвульсиях настоящая корова. Черная с белыми пятнами на боках. Вернее пятна были уже не белые, а кроваво-красные. Кровь была на стенах, предметах мебели, половиках и ковровых дорожках.

Около умирающей коровы на корточках сидел друг Гарика с кухонным ножом в руках и, видимо, ждал, когда животное совсем перестанет двигаться.

– Ну, что, будешь брать телятину?
– спросил Гарик.

Подъездная дверь на первом этаже хлопнула и по лестнице застучали несколько пар кованых сапог. А уже через несколько секунд я, Гарик и его дружок лежали на животах, тесно прижавшись друг к другу. Руки каждого были скованы наручниками. Кто-то из соседей, заглянув в квартиру Гарика и увидев окровавленного хозяина, поспешил вызвать милицию. Ну, а мне пришлось пострадать за компанию.

Пока мы лежали на полу, нисколько не протрезвевший Гарик рассказывал, как они с дружком обнаружили в лесопарке корову, как привели её домой, как пытались надоить молока, как...