Байки про балет
Шрифт:
Сорокопятиножка
Вольдемар Альбертович утверждает, и готов биться об любой заклад, что это именно он свёл воедино, отредактировал и выпустил самиздатовским способом под своим именем список из сорока пяти ног танцора. Умещался весь этот список с небольшим авторским комментарием на одном листочке, но, к великому сожалению призрака, ни одного экземпляра, напечатанного под копирку, не сохранилось. Так что таким образом доказать своё авторство он не может, но в качестве бесспорного доказательства Кабриолев приводит свою способность в любой момент
Несколько раз я пытался его подловить, но каждый раз Вольдемар Альбертович выдавал мне этот список в одной и той же последовательности. И, действительно, он у него как от зубов отскакивает: первая / вторая / правая / левая / передняя / задняя / внутренняя / внешняя / эта / другая / удобная / опорная / приставленная / отставленная / прямая / согнутая / свободная / запасная / ещё одна левая / другая правая / та / не та / лишняя / верхняя / нижняя / поднятая / задранная / спущенная / оттянутая / наружная / толчковая / принимающая / правая передняя / правая задняя / левая передняя / левая задняя / больная нога / логичная нога / нелогичная / неудобная / та, которая на ноге партнёра / следующая / рабочая / открытая / закрытая.
Рассказывает он этот список, как рэп читает, и, судя по всему, его он пера. А как последний и самый убойный аргумент Кабриолев рассказал мне тут недавно, что он решил список дополнить и до пятидесяти довести. Сейчас работает над этим, и три новых вида ног он мне уже озвучил: выздоравливающая / приболевшая / любимая. Обещает в ближайшее время и два последних определения выдать…
Пари
Усы Вольдемара Альбертовича являлись предметом его ежедневной заботы и поводом для злопыхательств у некоторых недоброжелателей. Завёл он себе это украшение на лице ещё по окончании института, дабы солиднее выглядеть. С годами форма совершенствовалась, и к моменту встречи с балетом он ими заслуженно гордился. Они не были велики, но выглядели очень изысканно, идеально подходя и Кабриолеву, и к интерьеру театра.
Но имелся у его усов в балетоманском движении конкурент – внушительная рассада на верхней губе одного противного мужичка. Большинство в тусовке признавало первенство усов Вольдемара Альбертовича, но существовала и некоторая прослойка, восхищавшаяся растительностью конкурента. При этом состояли они с ним в разных фракциях и ус в ус почти не встречались.
И тут, надо же такому случиться, сошлись они, в антракте, не на жизнь, а на смерть. Хотя Кабриолев точно и не помнит, из-за чего сыр-бор разгорелся: то ли обсуждали, кто на ближайшей премьере в первом составе выйдет, то ли цвет декораций третьей сцены второго акта другого спектакля. Но дошло до повышенных тонов, перехода на личности, и тут его усов конкурент на тебе и предложи пари. Кто неправ будет – тот усы сбривает!
А дело прилюдно происходило, деваться некуда – отклонить вызов, значит, опозориться. Принял Вольдемар Альбертович пари, а до разрешения спора неделю пришлось ждать. Очень она нервной случилась, Кабриолев аж осунулся, но усы его выиграли! А конкурент, свои сбрив, оказался и не таким уж противным. Пожал
он Вольдемару Альбертовичу руку, и даже спасибо сказал, так как теперь, дескать, он понял, что усы – это, вообще не его. А на пьедестале единолично и полноправно воцарились усы Кабриолева. С него и в мир иной ушли…Удобоваримо
В лексиконе балетоманов присутствует множество слов-символов и ярких словосочетаний, обозначающих отношение к какой-либо постановке, использующихся для оценки выступления артистов или работы дирижёра. Их тьма, и все они делятся на три большие группы: восхитительные, если восторг, уничижительные, если провал, и нечто среднее, если надо высказаться дипломатично.
С первой и второй группой попроще: здесь можно кипеть эмоциями, изобретать сложные деепричастные обороты, добавлять нечленораздельные звуки, использовать миманс. Но вот сухенько пригвоздить проходной балет или состав в балете надо одним ёмким и уникальным словом. И к тому же универсальным.
У всех воротил балетоманского движения уже имелись свои такие словечки, Кабриолев же пока своим таким не обзавёлся, хотя уже начинал иметь всё больший вес в этом сообществе. Положение стало обязывать выражать своё мнение чётко и недвусмысленно, фирменным клеймом метя среднего пошиба спектакли. Его срочно надо было придумать…
Вольдемар Альбертович напрягал все свои филологические способности, перечитывал классиков, начал искать дружбы с современными ему писателями, рассчитывая на их богатый словарный запас, но нашёл свою фирменную печать совершенно неожиданно – сдавая, пардон, анализы мочи и кала…
Принёс он с утра пораньше подписанные бутылочку и коробочку в участковую поликлинику. И, передавая их дюжей санитарке в застиранном халате, осведомился, разборчиво ли он их подписал. С ненавистью на него глянув, санработница буркнула: «Удобоваримо», и это стало фирменным ответом Кабриолева!
Ослик
В балете нередко по сцене бродят разнообразные животные. Ослики – чаще всех остальных, как Кабриолев утверждает. И надо же такому случиться, что утром, в день главной премьеры сезона с его участием, штатный осёл театра сломал себе ногу! А вокруг него одна из основных сцен строилась, и если убирать этот персонаж, то надо многие танцы срочно переделывать, что за столь короткий срок невозможно сделать даже гипотетически. И замены ослу не было, – была трагедия! Денёк не задавался…
А Вольдемар Альбертович пасся в театре уже спозаранку. В ситуацию его посвятили, и он принял в разрешении проблемы определяющее участие. На уровне дирекции был решён вопрос: где взять? Созвонились с Цирком на Цветном, те и рады бы помочь, но осла надо доставить, ибо сам, на метро, он не доедет. Да и вообще в метро вряд ли пустят осла, даже осла-артиста. Это сейчас можно вызвать специализированное круглосуточное такси, хоть для перевозки крокодила. А тогда, да ещё и в нерабочий день, найти подходящий для перевозки транспорт было нереально… И Кабриолев вызвался помочь – довести ослика из цирка до театра. Ради искусства он на всё всегда готов!
Конец ознакомительного фрагмента.