Байки старого боцмана

ИЗ ЖУРНАЛА ПРИЕМА ПО ЛИЧНЫМ ВОПРОСАМ

«Директору пивзавода им. Твардовского,

тов. Дрыне М.П.

Уважаемый Михаил Петрович!

Доводим до Вашего сведения, что работник пивзавода гр-н Рахивялли Г.С. проник в Алуштинский горком КПСС под видом сотрудника радиоузла. Войдя в кабинет Первого секретаря, вышеуказанный гражданин интересовался состоянием электрических розеток, куда и подключил магнитофон «Днепр-2». В течение двух часов гр-н Рахивялли Г.С. третировал секретаря райкома записями детского плача, утверждая, что это его дети плачут от голода в связи с заниженной заработной платой на Вашем предприятии. При помощи сотрудников милиции, хулиган был выпровожен из здания горкома партии.

Просим принять меры по предотвращению подобных выходок со стороны Вашего работника, в связи с его прямой угрозой обратиться лично к тов. Косыгину. Необходимо учесть принадлежность гр-на Рахивялли Г.С. к малочисленным народам Севера и вероятность его жалоб в Совет национальностей Верховного Совета СССР.

С уважением,

второй секретарь горкома КПСС

С.Л.Гвоздя»

«Второму секретарю Алуштинского горкома КПСС

тов. Гвозде С.Л.

Уважаемый Сергей Леонидович!

Довожу до Вашего сведения, что работающий на нашем пивзаводе гр-н Рахивялли Г.С. проник в кабинет бывшего директора нашего предприятия гр-на Дрыни М.П. инкогнито и поднял вопрос о немедленном закрытии пивзавода им. Твардовского по причине многочисленных нарушений технологии переработки хмеля и пересортицы ячменя.

Естественная реакция бывшего директора гр-на Дрыни М.П. выразилась во взятке, переданной г-ну Рахивялли Г.С. в размере 700 рублей. Средства на взятку были взяты из подотчетного фонда закупки пивного хмеля и на момент ревизии погашены не были. В настоящее время гр-н Дрыня М.П. пребывает в следственном изоляторе, а Рахивялли Г.С. пишет в Красном уголке открытое письмо Президенту Финляндии г-ну У.К.Кекконену о притеснениях лиц финской национальности в ряде районов СССР.

Просим содействовать в немедленной отправке гр-на Рахивялли Г.С. на историческую Родину в районы Крайнего Севера вместе с голодающей семьей, по причине возможного конфликта с дружественным нам северным соседом.

С уважением,

И.О. директора пивзавода им. Твардовского

П.П.Злыдня»

Байка одиннадцатая ПОЛНЫЙ АДМИРАЛ

Время текло неумолимо, и многоопытный Лев Наумович Берембойм уступил место начальника каравана еще совсем молодому, но подающему большие надежды Михаилу Семеновичу Штейну. Родом Миша, как и его предшественник, был из Балты. Этот тихий провинциальный городок поставлял флоту не просто квалифицированных специалистов, а людей, которые знали своё дело, любили его и, как говориться, жили работой. Теперь их назвали бы трудоголиками, а тогда просто – чудаками.

Михаил Семенович Штейн отличался фантастической трудоспособностью. Никакие мысли, кроме связанных с производством, не приходили в его беспокойную голову. От постоянного умственного напряжения лоб Михаила Семеновича сильно увеличился, а так как размер форменной фуражки не изменился, то происходило все это за счет некогда кудрявой шевелюры. С годами голова светлела в прямом и переносном смысле. Супруга Михаила Семеновича – высокая, интересная женщина с романтичным именем Белла Яковлевна устала бороться с вечно озабоченным мужем и воспринимала происходящее спокойно, как может реагировать человек на снег, дождь, град или другие природные катаклизмы.

Часть первая Вдоль по матушке, по Волге…

Было это в то время, когда строительству народнохозяйственных объектов придавался политический статус. Каждая пятая стройка становилась ударной комсомольской и на смену жизнерадостных обитателей сталинских ГУЛАГОВ пришла не менее счастливая хрущевская молодежь. Бесплатный труд политкаторжан был тщательно просчитан с учетом питания, проживания, содержания охраны и собачек. Выяснилось, что за эти деньги, приправленные высокими идеалами, райком комсомола может (должен, обязан) найти (уговорить, заставить) добровольцев. Уставшая отбиваться молодежь направлялась в места дикие, а потому – крайне необходимые. Т. е. туда, где, по мнению партии, должна начинаться романтика. Вы спросите, причем тут Миша Штейн?

Действительно, к романтике он не имел никакого отношения – ему не пришлось корчевать сибирские кедры, вгрызаться в вечную мерзлоту и нежиться в целинных казахских степях. Но… Партия приняла решение, министерство получило бумагу, трест доложил о полной готовности, а управление флотом издало приказ о назначении М.С.Штейна начальником специальной группы судов, направляемых для технического обеспечения комсомольской стройки – Волго-Балтийского судоходного канала. Кроме приказа, Мише выдали новенькую морскую форму, фуражку с кокардой и две картонные коробки со значками «Ветеран флота» для награждения передовиков и поднятия духа прочих отчаявшихся. Значков хватило бы лет на десять, чего никак нельзя сказать о прочем снабжении. Что делать дальше Миша Штейн не знал и задал этот вопрос начальнику управления флотом.

– Ты человек грамотный, – многозначительно сказал начальник, – Тебя чему в техникуме учили?… Вот и действуй согласно реальной обстановке!

Как без топлива, продуктов и воды действовать в реальной обстановке в техникуме не учили. Не знал этого и сам начальник, но министерство не выделило на отправку каравана ни копейки – финансирование должно было начаться лишь по приходу каравана на объект. Тогда инициативу взяла в руки партия – райком, горком и обком так напирали на всенародное значение предстоящей работы, что сохранить партийные билеты в условиях тотального ликования было не реально. Собрав с миру по нитке, т. е. отобрав последнее с других судов, караван был поспешно отправлен навстречу судьбе.

Из Одессы выходили в полном молчании. Присланный райкомом духовой оркестр играл вальс «Амурские волны», пока будущие первопроходцы Волго-Балта не скрылись за горизонтом. Стоящий на причале начальник управления, в общем-то, человек не злой, даже вытер случайно набежавшую слезу и облегченно перекрестился.

Тем временем караван шёл в неизвестность – топлива, пресной воды и продуктов питания хватало только на прохождение Волго-Донского канала. Путем тщательной экономии, скудные запасы топлива можно было растянуть подольше, чего нельзя сказать о хлебе насущном. Уже на подходе к Цимлянскому водохранилищу, повар затрубил тревогу – в баталерке, кроме потустороннего холода, ничего не было. Решением месткома все личные запасы продуктов были снесены на камбуз, где в ходе торжественного прощального ужина, коллектив окончательно простился с пищей.

Дикие кочевники, гонимые голодом, научились питаться всем, что только попадало под руку – в ход шли все виды животных, насекомых и даже растений. К сожалению, этих деликатесов на судне не было уже и в помине. Грызунов истребили бдительные портовые санитары, а корабельные тараканы сами разбежались в предчувствие голодомора.

Попытки ловли рыбы закончились полнейшим фиаско – вместо мифического донского рыбца на крючках зависала традиционная морская тюлька. Причем, настолько мелкая, что для обеда экипажа её необходимо было ловить лет десять артелью человек в сорок.

Юный начальник каравана предпочитал на палубу не выходить. Кто знает, может, и он найдет достойное место в поваренной книге какого-нибудь машиниста. Такая перспектива явно не входила в планы Михаила и после серьезных раздумий созрело оригинальное, хотя и несколько авантюрное решение.

На ближайшей стоянке от основной массы голодающих отделились семеро молодых людей в тщательно отутюженной форме. Каждый из разведчиков имел ограниченные средства на представительские расходы и предписание руководителям малых волжских пристаней оказывать содействие приближающейся к ним эскадре. Подпись под документом была не разборчива, зато должность – командующий эскадрой Черноморского технического флота, усиленная большой круглой печатью говорила о многом.