Байки старого телемастера
Шрифт:
Я представляю, что могли подумать едущие рядом со мной в метро пассажиры, когда вполне приличный на вид молодой человек с литературной газетой в руках вдруг ни с того ни с сего заржал с такой силой, что сидящая рядом старушка вздрогнула и начала истово креститься.
Я покинул вагон, вернулся в издательство «Литературки», зашёл к выпускающему редактору, положил перед ним номер с раскрытой статьёй и попросил его уточнить фамилию великого русского живописца.
— А в чём, собственно говоря, дело? — встревожено спросил он.
— Да, в общем, ничего особенного. Просто интересно. В плане общекультурного развития.
* * *
Бедолагу-корреспондента
С моего согласия было решено материал оставить «как есть», опровержений и объяснений в газете не давать и сделать вид, что всё нормально.
— Какого лешего тебе понадобилось выдумывать этот вздор? — спросил я его на выходе из здания редакции.
— Понимаешь, хотелось, чтобы статья получилась красивая…
ТОМОЧКА — ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА
Помимо совершенно выдающихся, экстраординарных событий, наподобие бросаний телевизоров из окна третьего этажа (о чём был рассказ в 16-й байке), на московском дважды ордена Ленина радиозаводе ТЕМП, являвшемся головным предприятием большого производственного объединения, постоянно случались различные более мелкие, но не менее забавные и курьёзные происшествия. Это и не удивительно, поскольку один только головной московский завод имел в штате более 14 000 человек, и ещё почти столько же было в составе особого КБ, являвшегося по существу неотъемлемой составной частью завода, хотя и имевшего собственный статус.
В телевизионном конструкторском бюро, входившим в состав Отдела Главного Конструктора завода, было три отдельные лаборатории и экспериментальная макетная мастерская с общей численностью около 50 человек. Коллектив у нас был достаточно устоявшийся и весьма дружный, «текучести кадров», как тогда было принято выражаться, не наблюдалось, а новые люди появлялись в штате не так уж и часто.
Наиболее существенное вливание произошло однажды, когда по решению ЦК КПСС была объявлена борьба с раздуванием штатов в союзных и республиканских министерствах. Последовавшие за этим массовые сокращения министерских штатов, как и следовало ожидать, никак не затронули руководящие, высокооплачиваемые структуры, а вылились в увольнения уборщиц, курьеров, вахтёров, лифтёров и прочих многочисленных секретарш.
Но поскольку одно из предыдущих грозных постановлений ЦК КПСС было прямо направлено на борьбу с тунеядством, то оказалось, что просто так всех «лишних» сотрудников министерств выгнать на улицу было нельзя, дабы они не пополнили армию этих самых тунеядцев.
Поэтому министерства нашли соломоново решение: всех увольняемых попросту… оформили переводом на подчиненные им предприятия. И то правда — подумаешь, к 14 000 сотрудников добавилось ещё 20 или 50 молоденьких симпатичных девочек: неужто дирекция завода не найдёт им достойного применения?
* * *
Так в нашем телевизионном КБ появилась Томочка. По установившейся (я полагаю не только у нас в КБ, но и по всей стране) традиции рабочий день, официально начинавшийся в 8.30 утра, на самом деле начинался на 30 минут позже, а заканчивался на те же 30 минут раньше положенного. Промежуток
между 8.30 и 9.00 у женской половины нашего КБ использовался для восстановления косметики, обмена кулинарным опытом и прочими светскими сплетнями, а у мужской половины — традиционным утренним перекуром с обсуждением спортивных итогов минувшего дня. Завершалась утренняя тридцатиминутка, как правило, утренним же коллективным чаем. К этому мероприятию обычно успевали подтянуться все опаздывающие на работу.В один из таких обычных дней, когда большинство чаёвников уже размачивало в кипятке чайные пакетики, дверь лаборатории отворилась, и на пороге возникла почти эфемерная фигурка маленькой девочки с двумя тоненькими косичками, в строгом тёмно-синем костюмчике.
Фигурка переступила порог, остановилась и едва слышным тоненьким голосочком сказала:
— Здравствуйте!
Все мы дружно перестали макать пакетики и застыли с разинутыми ртами. Не растерялся только один наш «штатный юморист», отличавшийся приверженностью к нетрадиционному «чёрному» юмору.
— Здравствуйте, небесное создание! Вы, ангелочек, часом не заблудились? И почему я не вижу у вас за спиной белоснежных крылышек?
Вошедшая сделала ещё один шаг вперёд и заявила:
— Меня зовут Тамара Васильевна. Тамара Васильевна Новикова — уточнила она. — Я ваша новая сотрудница.
Не знаю, что в этот момент подумали остальные участники наступившей гоголевской «немой сцены» из «Ревизора», но мне первыми пришли на ум некрасовские строчки «…в больших сапогах, в полушубке овчинном, в больших рукавицах, а сам — с ноготок».
* * *
Томочка сразу же вписалась в наш преимущественно мужской коллектив. В свои 19 лет она выглядела едва ли на 15, была очень застенчивой, на редкость простодушной и удивительно исполнительной и усердной. Поскольку ничего другого, кроме работы с бесчисленными министерскими бумагами, она не умела, её для начала приобщили к аналогичной работе в масштабе одной отдельно взятой лаборатории. Работа была не обременительной и состояла в отслеживании директорских приказов и распоряжений, непосредственно касающихся нашего отдела, заполнением разных отчётов, а также выписыванием и получением со склада различного барахла и радиодеталей.
Первый казус случился с Томочкой именно на этом последнем поприще. По существовавшим на заводе порядкам все материальные документы на получение любых товаров и изделий обязательно подписывал начальник отдела снабжения, а в его отсутствие — первый заместитель. Начальником отдела снабжения был в то время некто Помелов, отличавшийся тем, что независимо ни от чего, самолично уменьшал количество выписываемого ровно наполовину. Все давно привыкли к этому, и заранее выписывали всего в два раза больше, чем было нужно.
Томочка, разумеется, этого не знала. В один прекрасный день бригадир макетной мастерской велел ей выписать и получить кое-какие детали, и когда Томочка уже собиралась выйти из мастерской, крикнул ей вдогонку:
— Васильевна! Выпиши заодно новый веник, а то этим уже подметать нельзя!
— Хорошо, Авенир Владимирович, обязательно выпишу.
Томочка отсутствовала целый час, а вернулась вся в слезах. А когда Авенир стал допытываться, в чём дело, пропищала сквозь слезы:
— Она обругала меня неприличными словами и выгнала со склада!