Базил Хвостолом

— Да, Сирота Релкин, понравилось. Еще раз спасибо.

— А ведь есть способ нас отблагодарить, особенно База.

— Как? Я с радостью сделаю все, что в моих силах. Релкин наклонился к ней ближе и понизил голос до шепота:

— Есть у нас одна проблема. Наши бумаги. У нас нет печати об увольнении от нашего прежнего хозяина. Понимаешь ли, мы с ним повздорили.

— А я думала, ты новобранец, — так же тихо ответила Лагдален.

— Ну, мы решили, что сможем записаться в Новый легион, его тут набирают.

— И я больше тебя не увижу, — сказала Лагдален, притворившись печальной.

— Нет, леди Лагдален, мы еще встретимся, — сказал Релкин. — Но только если я сумею раздобыть для База драконью печать. Без нее нам не поступить на военную службу.

— А как я могу помочь?

— Один наш друг служит в Административной палате, у него есть нужная нам печать. Но он боится вынести ее из конторы. Может быть, ты сумеешь?

Лагдален на мгновение замешкалась.

— Ну… думаю, что смогла бы.

— Здорово! — с восторгом ответил Релкин. — В любом случае ты скоро пойдешь в административный блок, Чтобы получить штамп дня рождения, — правильно?

Лагдален была потрясена. Как он узнал? Она чувствовала, что посягнули на ее личную жизнь.

— Да. — Голос ее стал громче. — Я иду завтра. На прошлой неделе мне исполнилось семнадцать.

— Ты извини, но мой друг в Палате просматривает такую информацию ежедневно, поэтому, когда я узнал, кто ты, то попросил его взглянуть на твое досье. Я знаю, это нехорошо с моей стороны, но мы в отчаянном положении. У нас совсем не осталось денег, вот мы и не можем оставить Марнери, и надо искать работу. Ты наша единственная надежда.

— Я?

— Слушай, Баз — первоклассный боевой дракон, считается здесь одним из лучших. Он нужен Марнери.

— Какой он огромный! — воскликнула девушка.

— Вообще-то Баз еще средний для кожистоспинника. Но с мечом он страшен и обладает удивительной выносливостью. У многих кожистоспинников нежные подошвы, они не могут участвовать в походах, но Баз — настоящий солдат, он выдержит драку с кем угодно. И ему нравятся лошади, и не только в качестве провианта, поэтому проблем с кавалерией у него нет.

— Уверена, он именно такой, как ты рассказываешь, Релкин. Но то, что ты делаешь, — вторжение в чужие тайны. Я считаю, что ты мог бы спросить меня открыто, в лицо.

Релкин понуро опустил голову; кажется, его шанс уплыл. А он так надеялся, что девушка им поможет. Он не так подумал о ней, не рассчитал, что ее волнует вопрос о возрасте.

— Но я помогу, если получится, — сказала она.

— Да?

Надежды, которые, казалось, были повержены в прах, вновь возродились. Да разве она могла сказать ему «нет»?!

— Конечно, придется пройти мимо проверяющих. — Эта мысль беспокоила Лагдален. Она ни разу в жизни ничего еще не украла, поэтому никогда не страдала от страха перед проверяющими.

— Ты же старшая послушница. Ты можешь использовать укрывающее заклинание и пройти мимо них, не боясь разоблачения.

— Могу, но говорят, проверяющие всегда обращают внимание на послушницу, если она осмеливается укрыться при них заклинанием.

Релкин кивнул в знак согласия:

— Ну да, поэтому-то наш благодетель и не может вынести печать. Как и других работников Палаты, его всегда тщательно проверяют в конце работы.

— Да, понимаю.

Лагдален действительно понимала. Релкин помог ей, это верно, но теперь он просил ее пойти на большой риск, чтобы принести ему печать. Совсем недавно все только и говорили, что о шпионах, просочившихся в город.

Могучий враг с севера вновь собирался с силами. Жуткая тень Повелителей.

Рока протянулась по миру.

Она отбросила эту мысль. Ни один дракон не станет служить злым Повелителям. Ненависть драконьего племени к Повелителям была всеобщей и неутолимой. А если Базил не может быть шпионом, как может им оказаться его пастух?

Лагдален пожала плечами. Паранойя в те дни была явлением повсеместным, и было так просто пасть ее жертвой; шпиономания стала вещью обычной, а слухи правили миром.

— Ну ладно, я пройду мимо проверяющих, а что мне делать потом?

— Не бойся. Я буду следить за тобой из-за ворот. Ты просто пойдешь вниз вдоль набережной, а я встречу тебя, когда удостоверюсь, что все в порядке и никто за тобой не следит.

Кошмар! Что будет с ее репутацией, и так уже запятнанной из-за истории с Уэрри?

— А если ты попадешься, то я выйду и сознаюсь, клянусь всеми моими предками! Она улыбнулась:

— Но, Релкин, ты же не знаешь, кто твои предки. Как ты можешь ими клясться?

— Тогда клянусь собственной совестью, которая никогда не позволит мне предать тебя, Лагдален.

— Ладно, спасибо, Релкин. Думаю, это сойдет. Но все же кое-что меня беспокоит.

— Да?

— Твоя ссора с вашим прежним хозяином. В чем было дело?

Лагдален не спускала с Релкина глаз. Момент был критический. Она знала, что метка убийцы обязательно проявится, если она на нем есть.

— У нас был контракт с бароном из Боргана. Борган, если ты никогда о нем не слыхала, расположен неподалеку от Риотвы в Холмах Синего Камня. Барон решил, что драконы слишком уж дороги, поэтому он закупил беглых троллей — жуткие твари, их вывели от лося и черепахи.

Лагдален побледнела:

— Но ведь тролли запрещены по всему Аргонату.

— Рассмешила, да их тут сколько угодно. Мы с Базом всю жизнь с ними боремся — в основном, в Стране Синего Камня.

— Но почему?

— Они дешево стоят. Питаются отбросами, их легко содержать. Дай им слабого пива и секса с животными на ферме, и они счастливы.

Лагдален почувствовала отвращение.

— Какая мерзость? Релкин кивнул:

— Лично я тоже так думал.

— Так что же произошло? — сказала она.

— Когда?

— Когда барон купил своих троллей. Релкин прикрыл глаза и пожал плечами.

— Неприятность вышла.

— Неприятность? Что за неприятность?

— Ну, эти тролли становятся агрессивными, когда напиваются, а барон давал им слишком много пива. В конце концов они напали на База, битва была просто адская, и Базу пришлось убить одну из этих поганых тварей, а другому переломать ноги. После этого барон перестал нам платить и задолжал за шесть месяцев.