Базил Хвостолом

— Это точно, тем более считалось, что эти строптивые ребята будут за нас, — сказал Розен Джейб.

— Строптивые, в основном, их стрелы, — ответил Релкин.

И тут послышался новый звук — крик откуда-то спереди, затем три резких сигнала корнета, и на дороге в тылу у эльфов появилось несколько всадников.

Через мгновение Лессис на изящной белой кобылице и какой-то эльф верхом на столь же грациозной лошадке подъехали к ручью, где сидели драконы, охлаждая свои натертые ноги.

Этот владыка эльфов был одет в наряд из красных и синих перьев, небольшую куртку, бриджи и головной убор. Он сказал что-то Лессис на лесном языке, и та ответила фразой, которая заставила красно-синего владыку рассмеяться.

Затем он слез с лошади, подошел к принцу Эфеду и начал бранить его тихим, сердитым голосом. Эфед раздраженно пыхтел в ответ, но было видно, что ранг у него не тот, и он сам это понимает.

Появилось еще несколько всадников: субадар Йортч, пара его солдат и лейтенант Уилд. Лошади их казались огромными по сравнению с лесными пони эльфов.

Лессис слезла с лошади и присоединилась к двум предводителям эльфов.

Релкин наблюдал, как она дипломатично движется между королем эльфов Матуголином и надменным принцем Эфедом. Сначала она заставила короля рассмеяться. Затем взяла Эфеда за руку, отошла с ним на пару шагов в сторону и заговорила успокоительным тоном. В ответ он только ворчал и бормотал что-то невнятное, но когда они вернулись обратно к Матуголину, Эфед преклонил колено и поцеловал королевскую руку.

Матуголин обнял принца и что-то ему сказал. Принц, судя по всему, воспринял его слова хорошо и в ответ тоже обнял короля. Затем они возвратились к замершим в ожидании солдатам, эльфам и драконам.

Лессис заметила Релкина и кивнула ему:

— Рада встрече, Релкин из Куоша. Лагдален сказала мне, что ты здесь.

— Очень рад, леди, — запинаясь, произнес Релкин, все еще не оправившийся от того, с какой быстротой она утихомирила принца эльфов.

Король эльфов спустился к ручью и обратился к драконам.

— Великие виверны, простите великодушно легкомысленные высказывания принца Эфеда. Я, король Матуголин, приветствую вас в Тунине. — Драконы охлаждали свои пятки, кряхтя от удовольствия. Они обращали мало внимания на короля эльфов.

Драконир Хелтифер был слишком ошеломлен, чтобы что-то ответить. Релкин воспользовался случаем, вышел вперед и отвесил глубокий поклон.

— От имени драконов Стодевятого драконьего эскадрона благодарю вас, о великий король.

Он заметил, как Лессис смотрит на него с благодарностью. Ободренный, он продолжал:

— Сейчас драконы слишком страдают из-за больных ног, чтобы ответить вам учтивыми словами согласно этикету, но я знаю, что они полностью присоединяются к этим моим словам.

Король Матуголин, прищурившись, посмотрел на Релкина, бросил взгляд на Лессис, а затем улыбнулся и развернулся назад, к лучникам-эльфам, прокричав им что-то на лесном языке.

Стрелы снова вернулись в колчаны, а луки успокоились на плечах лучников.

Глава 25

К ночи солдаты Кесептона и драконы разбили лагерь на поляне в глубине леса. Они уже одолели две трети старого торгового тракта, проходившего через лес Тунины с востока на запад; именно этой дорогой, вероятнее всего, и должен был следовать Трембоуд.

Ярко запылали костры, и кузнец Каустрэп поспешил заняться горой оружия, которое он не успел починить. Казалось, что закончить это вообще невозможно.

Однако не успел он со своими помощниками ударить молотом по металлу, как полдюжины эльфов-кузнецов вышли из-за деревьев, шатаясь под тяжестью наковален и мешков с углем.

Пока солдаты с вытаращенными глазами наблюдали за этой сценой, эльфы развели костры и достали кузнечные мехи, молоты и прочие необходимые вещи. Они явно пришли работать.

Каустрэп вместе с помощником Роджином быстро справились с изумлением.

— Добро пожаловать к топке, — сказал Каустрэп. — Давненько же я не восхищался старинным кузнечным искусством эльфов.

Один из эльфов, старейшина с седыми волосами и роскошными бакенбардами, заговорил в ответ от имени всех остальных:

— Благодарим вас за радушный прием. Мы поможем вам убедиться, что искусство наших предков не умерло.

Тут же слонявшемуся без дела драконопасу поручили выпросить у капитана Холлейна небольшой кувшин виски, дабы подогреть боевой дух кузнецов. Холлейн разрешил, и вскоре кузнецы, люди и эльфы пустили кувшин по кругу, чтобы отметить этот исторический случай.

Затем эльфы принялись за работу под радостные возгласы окружающих. Дюжина мечей была сломана и зазубрена. Кроме того, были повреждены щиты и доспехи. Все это было рассчитано на людей, поэтому и по весу и по размерам много превосходило аналогичную амуницию воинов-эльфов.

— А такое как вам понравится? — Каустрэп показал им разбитый щит Базила Хвостолома и зазубренный хвостовой меч Несесситас.

Эльфы охнули при виде таких размеров. Затем они хлопнули в ладоши и возбужденно заговорили между собой. Мехи ревели, и в горнах уже гуляло пламя.

Когда Релкин возвратился со шлемом Базила, который в разгар схватки получил вмятину, он обнаружил совершенно безумную сцену.

Массивный щит, размером примерно с дверь, висел над парой костров. Когда поврежденные участки покраснели от жара, эльфы с маленькими молоточками принялись за работу, выпрямляя истерзанный металл и проводя одну из своих магических операций.

Каустрэп взял шлем из рук Релкина.

— Пожалуй, здесь потребуется ковка. Твой дракон, он что, был в этом месте ранен?

— Он был много где ранен, но завтра будет драться, если понадобится.

Конечно, если со щитом все будет в порядке.

Каустрэп кивнул и хихикнул.

— Думаю, щит станет крепче, чем был. Считай, что его сделали заново. Эта их ковка — настоящее чудо.

Релкин заметил батальонный кувшин виски. Глаза у него загорелись.

— Там что-нибудь еще есть? Каустрэп хмыкнул.

— Есть, да не про твою честь. У меня здесь полдюжины эльфов, а от такой работы сильно хочется пить. — Он замолчал и усмехнулся. — И потом, ты еще слишком молодой.

— Я? Молодой?! — воскликнул Релкин, обиженный таким обвинением. — Мне пятнадцать, и я участвовал в пяти сражениях. Да что я, виски не пил?

— Вот что я тебе скажу, — фыркнул Каустрэп, — спрашивай у капитана.

Разрешит, тогда, так и быть, выдам тебе полкружки.

Релкин отвернулся в расстроенных чувствах. Он знал, что такое — просить у капитана. Раздосадованный, он зашагал прочь. Это ему-то, бывалому бойцу, и ни капли не разрешалось брать из полкового запаса. Якобы не положено. Сплошная несправедливость!