БЧ. Том 4

Не обращая внимания на замершего жандарма, встаю и буднично иду к выходу. По дороге скидываю браслеты наручников — выручает гибкость Мурки. Так что снова не палю свою суперсилушку. Мориновые обручи сыплются под ноги.

Эх, знал бы сразу. Пять часов ушло впустую, жалко! Свидание с Кали насмарку, аррр! А засиделся я в застенках потому, что не имел понятия, вызван ли мой адвокат. Но раз в здании Дюжева до сих пор нет, значит, мое задержание незаконно. Да и сам полицейский только что по глупости подтвердил мои подозрения.

— Живо назад, сопляк! — отходит от шока жандарм. — Вернулся на долбаную табуретку!

Вскочив, полицай хватает меня за плечо.

— На место, ушлеп…!

Он не договаривает — не оборачиваясь, я ловко, как кошак лапой, хлопаю его ладонью по усам. Жандарма словно торнадо сдувает. Бухает обшарпанная стена, принимая в объятия горе-допросчика.

— Туда и направляюсь, господин офицер, — бросаю назад. — На свое законное место.

Вырубился жандарм или нет, я не вижу, так как уже вышел в коридор. Здесь почище и поопрятней: светло, отделка не бедная, плитка на полу почти новая. Видимо, та мрачная комната используется службами правопорядка для различных перформансов. Воришек-подростков запугивать, например.

Позади остаются только два поворота, когда протяжно взвизгивают сирены. Мигом коридор наполняют темно-синие мундиры. Воины и пара Кметов. Форма полицейская, а морды разбойничьи. Хотя есть и женщина: лицо строгое, но кафтан ладно сидит на крепком теле. Ох, сейчас повеселимся.

— Возвращайся в камеру, подозреваемый, — кричит полицейская.

Бросаю беглый взгляд на серебристые галуны на ее погонах.

— А вы предъявите ордер, госпожа корнет, — рычу. — А также позовите моего поверенного и члена Дворянского совета. При них с радостью выслушаю ваши подозрения.

Женщина хмурит брови.

— Тебе не положено, юнец.

— Ну, тогда я пошел делать домашку, — хмыкаю.

Поняв, что меня не развести на лоха, корнет дергает головой своим «синякам».

— Взять сбежавшего.

Первый жандарм делает шаг. Навожу на смельчака пальцы. Свист выпущенной Паутины Прамуса. Окутанный леской, словно кокон бабочки, офицер падает. Звенит, разбитый крепким лбом упавшего, кафель.

Следующую волну нападающих обдаю волной псих-шторма:

— НЕ. СМЕЙТЕ.

Полицаи замирают. Лица вытягиваются, резко выпрямившиеся колени трясутся. Пока тормозят, я налетаю и раздачей ударов сшибаю их с ног. Наваливаются остальные — градом кулаков вбиваю двоих в стену. Еще трех служителей закона настигаю «энерогоруками». Доспехи гаснут, ушибленные здоровяки теряют сознание.

Тут на меня прыгает госпожа корнет. Уворачиваюсь от ее выпада, коленом отбиваю лоу-кик, но на сближение не иду. Только одариваю комплиментом:

— У. ТЕБЯ. МИЛАЯ. МОРДАШКА.

Словно волна проходит по всему ладному телу женщины. Грудь под мундиром вздымается. В глазах отражается схватка противоречивых чувств. Страх, ненависть и желание. Много желания.

Ва-а-а, перебрал с Якой. Опять. Но не пинать же ее по пухлым губам. Жалко. А лето любви в душе пройдет через недельку. Пока же потерпит эротичные сны с моим участием.

Пара вахмистров образуют клубки огня вокруг сжатых кулаков. Выстрелом паутинки в лицо ослепляю первого. Пока он возится с повязкой на глазах, вырубаю очередью из прямых правых и левых джебов. Слышу шипение языков. Прежде чем второй огневик ошпаривает меня, его останавливает госпожа корнет.

— Стой! — она встает между нами. — Всем стоять!

— Госпожа? — обомлевают остатки жандармов в сознании. — Поступил новый приказ?

— Нет, но… — Сама не может оторвать глаз от меня. — Такого нельзя бить. Наверное.

Всеобщим столбняком не грех и воспользоваться. Я протискиваюсь бочком мимо женщины, пытаясь не касаться синего мундира. Вдруг она сама подается навстречу. Быстро задевает мое плечо серебряными пуговицами на груди. Щеки женщины пунцовеют, как розы на газонах. Я же резко отшатываюсь.

Лицо корнета насупливается.

Прости, пантерка, пора мне уже остепениться. Чай, не персидский шах. Кто успела в гарем — ту и съем, хе. Остальные — мимо.

Жандармы с ненавистью смотрят на меня, пока, не стесняясь, расталкиваю их плечами. А то забили коридор, не пробиться.

— Подожди, — женщина-корнет поджимает губы. — Возможно, ты сам захочешь встретиться с теми, кто хотел увидеть тебя? Они уже здесь, в первом кабинете за поворотом.

Обдумываю услышанное. Конечно, у нее нет выбора. Попытаюсь сбежать — спустит своих подручных, вызовет подмогу, и меня задавят все скопом. Ну, либо мне придется перебить весь Корпус жандармов. С другой стороны, Яка заставляет женщину сначала попробовать более щадящий вариант. То есть уговоры.

— Зайду, потрещу, — решаю.

Корнет благодарно кивает, вздохнув с облегчением.

— Я буду ждать тебя здесь, — сообщает она уже в мою спину. Игнорирую легкое придыхание в командном голосе.

За первой дверью еще одна «ментовская» комната. Увидев чудил, что меня ждут, сразу прихожу к мысли: мне устроили квест. Проверку моих навыков. Отряд жандармов прошел, теперь подослали вот эти две образины с первых полос. Элита армии. Ветераны с кучей орденов.

Первый — прямоходящий крокодил в брюках. Нет, не демон, но да, долбаный крокодил в брюках. Не спрашивайте — у самого шаблон рвется. Огромное тело в чешуе, десятисантиметровые клыки, полуметровые когти и жажда крови в алых глазах. В монстре не ощущаются фракталы, мортидо тоже не показывается. Зато жива просто переполняет страшилу. В газетах писали, что майор Али в детстве попал под бомбардировку артефактного оружия. Последствия — немножко мутаций. Совсем немножко.

Второй имперец выглядит поскромнее, но только не в энергетическом плане. С виду обычный коренастый мужик, с поправкой на классика: «А во лбу звезда горит». В прямом смысле — в лобную кость вмонтирован красный камень. Эта рубиновая звезда, пылающая над густыми бровями, — настоящий артефакт чудовищной мощи. Прорва живы в камне делает его подобием искусственного «колодца».

Гляжу на этих фриков, они на меня.

— Э-э, похоже я ошибся дверью, — и тяну ручку на себя.

— Эй, куда?! — подает голос Рубиновый. — Не ошибся, давай к нам.

— Вотэта ты пазорный трюс, — высказывает мнение аллигатор в штанах.

— Все равно ведь догоним, — звездоносец зевает. — Знаешь, кто мы, сынок?

Что-то смутно припоминаю.

— Кухонные ножи?

— Имперские мечи, — морщится мужик. — Ты что, в танке?

— В бронепоезде, — фыркаю, но внутрь захожу. Не отстанут ведь.

Больше бесед не предвидится. Первым ко мне подлетает «крокодил Гена». Встречаю боковым ударом ноги по корпусу. Тот еще не успел набрать скорость, и пинок отшвыривает его в угол комнаты. Сам я отталкиваюсь от двери, резко всаживаю пятку в солнечное сплетение мутанта-офицера.