БЧ. Том 5
Шрифт:
– Товарищи, минутку вашего времени! Вы тут случаем голову Берлиоза не видали?
Пока все в шоке смотрят на говорящего кота, пытаясь понять, что происходит, Перун, не растерявшись, кивает на стол:
– Нет, у нас тут только голова Деймона.
– Тоже в вас не верил? — понимающе протягивает кот и махнув на прощанье хвостом, исчезает. (Автор АмалияМ)
Глава 19.
— Попробуй кужиру, — Аяно подкладывает в мою тарелку несколько вкусных кусочков. Для этого ей приходится подняться и потянуться через стол. Я же созерцаю ее округлые прелести, чуть-чуть проступающие сквозь кимоно. — Это вырезка кита ономи, представляющая собой часть мышцы, проходящей от спинного плавника к хвостовому плавнику.
Мы вдвоем в огромной трапезной. Слуги ушли сразу же, как принесли еду. Моне Кобе тоже покинул нас с хитрой улыбкой. Но успел поставить на стол бутылочку вина, к которой мы с японкой не притрагиваемся. Коварный дворецкий в мыслях, поди, уже сосватал за меня свою госпожу. Старики ведь такие — им лишь бы внуков. А этот Моне, я заметил, поглядывает на Аяночку по-отечески.
Закидываю предложенное угощение в рот.
— Ммм…вкусно.
— Вот еще конина, — японка перекладывает ко мне тонкие полоски сырого мяса.
— Конина? — Послышалось, может?
— Конина, — серьезно кивает Аяно. — Сырая. Мы специально лошадей разводим. Поешь, Перун, еще вагю, это высококачественная говядина. Очень дорогая.
Смотрю на японку, слежу, как ловко она подцепляет мясо и рыбу двумя палочками, чтобы попотчевать меня очередным деликатесом. Прямо радушная хозяйка. Единственно, что не воркует: кушай, деточка, тебе поправляться надо. Явно неспроста перемены в поведниии. Хе. Ради своих спаррингов старается.
Аяно протягивает миску со скользкой белой жижецей. Внешне напоминает клей для обоев.
— Это ямс, тертый горный корнеплод. Попробуй, Перун.
Нахожу на столе ложку, закидываю немного кашицы в рот.
— Скользит как угорь по пищеводу, — задумчиво говорю.
— Ничего ты не понимаешь. Дикий ямс очень полезен.
— Не сомневаюсь, — ем еще пару ложек и откидываюсь на спинку стула. — Аянушка, очень вкусно, — потираю я живот. — Может, перейдем к сладкому? Что ты можешь предложить в качестве десерта?
Внимательно созерцаю ее розовенький ротик. Ох, что я только не вытворяю с ним в мыслях. Если бы Белоснежка узнала — взорвалась бы от ревности.
Аяно краснеет под моим взглядом и не выдерживает:
— Перун! Называй меня командир!
— Хорошо, командирушка, — пожимаю плечами.
Она чуть не бросает грубое слово, возможно, матерное, очень возможно, японское матерное, но тут же перебарывает себя и сбавляет резкость тона.
— Сегодня готовили дайфуку, рисовые лепешки с начинкой. Распорядиться подать?
— Мне кажется, достаточно того, что есть.
Японка бросает беглый взгляд на стол.
— Но ничего из сладкого здесь нет.
— Я так не думаю, — усмехаюсь. Смотрю только на нее.
Краснощекая Аяно вскакивает со стула так резко, что подол кимоно взметается, приоткрывая сочные бедра.
— Всё, Перун! Доигрался! Мы идем в додзе,
наказывать тебя прямо сейчас!— Командир, — даже не двигаюсь с места. — Не забыла, кто теперь решает, куда мы идем?
— Спарринги ты не можешь отменить. Таковы были условия твоей «бутылочки».
— Конечно. Вопрос, только в каких видах спорта проведем соревнования, — скучающе говорю. — Драться не хочу. Надоело. Поехали что ли в бассейн, поплаваем наперегонки.
— Что-о?! — такого поворота она точно не ожидала. — Твою мать, мы не пойдем в бассейн! Я тебе не глупая школьница, которую можно таскать везде и лапать.
— Тогда спаррингов не будет, — встаю из-за стола и иду к двери. — Спасибо за трапезу, командир. Прощайте. Хорошего дня.
Аяно теряется, смотрит растерянно вслед.
— Стой… — я замираю спиной к японке с лукавой лыбой, которую она не видит. — Ты не хочешь именно драться, так? В смысле, саммо? Может, тогда в кендо?
— А это что? — не оборачиваясь, спрашиваю. Судя по названию, какая-то японщина.
— Фехтование на бамбуковых мечах, — Аяно подходит близко к моей спине. — Надоесть тебе это не могло, так как еще не пробовал.
Эх, бассейн откладывается. Ну на быструю капитуляцию я и не рассчитывал. Японка, правда, не старшеклассница, надо сначала ее утомить, притупить внимание. Да и очень заманчиво победить мечницу ее же оружием. Уверенности в победе нет. Но тем интереснее. Фракталы-мечи у меня есть, только я их редко использовал. И давно. Больше полюбились Когти.
— Любопытно, — стираю ухмылку с лица и поворачиваюсь к японке. — Покежь кендо, командир.
Мы выходим в коридор. Тут же у дверей возникает дворецкий. Бросив взгляд в комнату на стол, старый Моне грустнеет. Наверно, увидел непочатую бутылку.
На улице Аяно ведет меня в заднюю часть двора. Иногда мельком косится в мою сторону. Я держу серьезную мину, хоть и хочется ей ухмыльнуться, позлив.
Из-за садовых деревьев вырастает деревянная постройка на бетонном фундаменте. Додзе.
Внутри десяток японцев, разделенные на пары, колотятся на бамбуковых палках, как угорелые. На некоторых шлемы с решеткой на лице. Видимо, Новички. Живу еще не пробудили толком, вот и приходится прикрываться средневековой броней.
Заметив Аяно, все дружинники тут же обрывают бои и кланяются главе.
— Два синая, — не глядя на них бросает японка. Тут же ей протягивают две палки.
— Выбирай, — кивает мне Аяно.
На вид обе палки одинаковые, с цубой, имитирующей меч. Может, японка просто выказывает какую-то традицию? Типа гость всегда первый, затем уже хозяин. Беру палку, что ближе. Подбрасываю тренировочное оружие, изучая баланс.
Кто-то из дружинников недовольно цокает. Что? Проявил неуважение к этой палке? Ох, заткнитесь. Вы теперь русский клан, а заморочки до сих пор, как у рисоедов. Быть русским — значит, быть проще.
— Готов? — Аяно уже встала в стойку. Доспех горит, защищая девушку от повреждений. Синай держит обеими руками перед лицом. Кругом стоят дружинники, смотрят. Тут же и старый перец Моне затесался.
— Зрители обязательны? — показываю глазами на япошек.
— Такова традиция, — хмуро бросает Аяно.