Беда по вызову

Я вдруг вспомнил, что почему-то до сих пор не пересчитал деньги. Полторы тысячи остались после дележа с Мишкой, и много, очень много перекочевали в жилет из кожаного портмоне. Мне хотелось думать, что все, что я сделал, я сделал не из-за денег. Но мне нравилось думать, что эти деньги я заработал. Во всяком случае, считать я их не хотел, а может, просто боялся. Непересчитанные — они просто у меня, пересчитанные — мои. А вся эта история явно только начиналась. Не в силах больше морализировать на эту тему, я набрал скорость, и порулил туда, куда хотел — на автобарахолку.

Бесконечные ряды машин тянулись почти через весь окраинный район города. На каждом лобовом стекле был прикреплен плакатик, на котором у кого распечатаны, у кого от руки нацарапаны данные автомобиля: год выпуска, пробег, коробка, привод и т. д. Сначала я завис у Гелендевагена цвета темно-зеленый металлик, но при мысли сколько деликатных дел мне придется переделать, чтобы стать его хозяином, у меня мороз по коже пошел. Да и продавец не усмотрел во мне серьезного клиента, чуть приоткрыл дремотные глаза, и снова закрыл, сидя на переднем сиденье.

Почти все продавцы, боясь потерять место, пребывали на рынке круглосуточно до тех пор, пока машина не продавалась. Ночью здесь жгли костры, готовили еду, и вообще, прокорм барахолки стал отдельным прибыльным бизнесом. Между рядами сновали продавцы всякой снеди, волоча за собой тяжелые тележки. Они больно отдавливали ноги покупателям и вопили на все лады, предлагая продукты. Сейчас на меня танком шла краснорылыя тетка с тележкой за спиной и голосом, уступающим только реву подполковника в отставке Сазона Сазонова, гремела: «Пирожки горячие, пирожки горячие…» Она благополучно перетащила тележку через мои кроссовки сорок пятого размера и безрезультатно таранила ряды дальше.

Я ее простил и переключился на леворульный Марк девяносто восьмого года.

Беленький «марковник» был всем хорош, и больше всего тем, что я мог себе его позволить. Толщина пачки стодолларовых купюр позволяла думать, что еще и останется. А если спустить все, то можно разгуляться вон на тот короткий Патрол цвета мокрого асфальта с литьем на колесах и кожаным салоном. Самое смешное, что я пришел сюда совсем не для того, чтобы купить машину. Я ходил и просто наслаждался ощущением того, что могу себе позволить крутую тачку. А не покупаю только потому, что не полный идиот: считаю нужным выждать время и не светиться раньше времени. «Пирожки горячие…» опять, уж совсем отчаянно, прогремело над ухом. Я шарахнулся, но тетка пробороздила своей ношей по моим ногам, чуть не порвав джинсы.

— С человечиной, небось? — рявкнул я на ухо противной бабе. Она молчала почти минуту. Хлопала круглыми, бесцветными глазами, подключив все свои мыслительные способности. Мне уже стало ее почти жалко, когда она растерянно и тихо ответила:

— Зато горячие.

— Давай десять.

Она закопошилась в своем бачке под гогот окружающих, которые дружно стали раскупать пирожки. Бизнес у тетки пошел. Неожиданный рекламный ход помог.

— Да у него кардан погнут, — услышал я вдруг знакомый голос, и, оглянувшись, увидел у Кариба растрепанного Мишку. Он отчаянно жестикулировал, видимо, пытаясь сбить цену на машину. Футболка на нем взмокла, а рыжие волосы сегодня даже пятерней не приглаживали. Я не стал его окликать, чтобы не смущать. Думаю, делает он здесь то же самое, что и я — просто приценивается.

Дело в том, что мы с Мишкой, как и многие, думали, что, открывая собственное дело, очень скоро встанем на путь материального благополучия. До этого мы несколько лет работали механиками в крупном автосервисе. Набрали опыт, завели связи и доверительные отношения с довольно крупными клиентами. Один такой корпоративный клиент — фирма с не одним десятком машин, которые мы обслуживали — проникся лично к нам с Мишкой таким хорошим отношением, что мы решили рискнуть и перетянуть клиента на себя, открыв собственный бизнес. Я наливался чувством бешеной гордости, носясь по городу и подыскивая помещение под гараж. Мишка самозабвенно рисовал планы его обустройства и мечтал, как через год мы закупим дорогое оборудование. На деле все оказалось иначе. Машины у фирмы-кормилицы ломались редко, так как она неожиданно обновила свой автопарк. Еще реже им требовался кузовной ремонт, на котором мы в основном специализировались. Клиентов приходилось заманивать скудной рекламой в местных газетах, низкими ценами и супербыстрыми сроками исполнения работ. Если раньше я получал зарплату и мог тратить ее куда хотел, то теперь доли моих денег в сумме дохода, при условии всех своевременных законопослушных выплат, просто не оставалось. Я всегда был всем должен. Государству — налоги, предприятию, на территории которого снял гараж — арендную плату и плату за коммунальные услуги, рабочим — аванс и зарплату, пожарным — взятку и взнос, санэпидемстанции — взнос и взятку. Клиентам я был должен сделать все быстро и желательно бесплатно. Выложив десятки тысяч долларов за свои машины, они насмерть стояли за двадцать лишних рублей. Друзьям и знакомым я должен был занимать деньги в долг, потому что у владельца автосервиса их куры не клюют. Господа, я хочу купить себе новые штаны, старые совсем порвались. А у Мишки из носков всегда торчит большой палец, чистый и трогательный, как младенец в пеленке.

Так вот, я не стал смущать Мишку, а помчался осуществлять свое второе желание. Я припарковался у крупнейшего в городе салона связи, обменял у крутившихся тут «менял» пятьсот баксов на рубли, и в два прыжка взлетел на второй этаж. Хилые менеджеры в белых рубашках на меня никак не отреагировали, наверное, их смутил мой фингал и несвежие джинсы. Я долго бродил по залу. Конечно, мне нужна была просто хорошая «звонилка», но очень хотелось, чтобы она была покруче. Единственное, от чего бы я отказался, так это от голосового сигнала вызова. Слишком свежи были воспоминания. Наконец, выбрал «Сименс МЕ 45». Я не преминул показать этим ребятам толщину кармана, откуда вытаскивал деньги. Они уже сменили обо мне мнение и запрыгали вокруг, словно кролики на выпасе. Запредлагали всякие прибамбасы: чехлы, наушники, шнурочки на шею. Я выбрал черный кожаный чехол, купил симкарту и решил на этом приобщение к красивой жизни на сегодня завершить.

В гараж я приехал только к обеду. Мишка лениво расхаживал вокруг битого «Паджерика» и чесал затылок. Видимо, он тоже потерял к нему всякий интерес и раздумывал теперь зачем ему эта головная боль. Еще вчера он с энтузиазмом рассуждал, сколько можно содрать за восстановление этого хлама, от которого отказались все приличные мастерские.

— И на фига мы его взяли? — грустно спросил меня Мишка вместо приветствия.

— Уже взяли. Посчитай так, чтобы не обидно было. Не захочет — пусть других дураков ищет.

— Он теперь вообще ничего не хочет. Ест кашки через трубочку, у него челюсть сломана. Это папашка его чудес захотел за не самые большие деньги. — Мишка опять почесал рыжий затылок. Судя по тому как у него справа на поясе оттопыривался комбинезон, после авторынка его посетила та же оригинальная идея, что и меня. Интересно, какую модель мобильника он выбрал. Я краем глаза отметил, что на ангаре по-прежнему висит замок, а наши работники возятся с микроавтобусом, не обращая на него внимания.

— Я им сказал, что краску туда затарили, «Паджерик» красить, — шепнул мне Мишка.

— Об этом нужно меньше говорить, — шепнул я в ответ.

— Понял, отстал, — обиделся Мишка.

Я ждал продолжения вчерашних событий. Они меня не пугали. Они ассоциировались с ее фантастическим силуэтом в солнечном свете, с бодрящим чувством опасности и тем ощущением полной свободы и вседозволенности, которое дают только деньги. Но все произошло быстрее, чем я думал, и совсем не так, как мечтал.

Они явились ближе к вечеру, когда механики уже ушли, а Мишка на Опеле умчался за вечерней дозой пива. Сначала я принял их за клиентов. У них за спиной маячил Паджерик с мятым крылом. Такие короткие Паджерики Мишка называет «могила неизвестного бандита». Впрочем, их принадлежность к этой категории и так не вызывала сомнения. Один был длинный, жилистый, с традиционно бритым затылком и неприятно знакомым лицом. Что-то меня стали доставать эти смутно знакомые лица. Он был весь в черном — майке и джинсах, а солнцезащитные очки с совершенно непрозрачными стеклами довершали его безрадостный облик. Второй напоминал бабушкин комод, низкий и чрезвычайно широкий. Парень малость перекачался — ширина плеч явно превышала его рост. Морду он, похоже, тоже качал, особенно челюсть. И со вкусом у него была беда. Тропические попугаи выглядят скромнее. Ярко-желтые широкие штаны с черно-белыми лампасами, маечка безумного оранжевого цвета, а на ногах синие сланцы на толстенной, и почему-то полосатой, подошве. Взгляд за зелеными стеклами очков был непроницаемым, а челюсть обрабатывала жевачку с размеренностью метронома. В принципе, мне было наплевать на всю эту их киношную неотвратимость, но я решил им пока не перечить. Они не стали просить меня выправить мятое крыло, а сразу перешли к делу.