Бедная невеста

Марья Андреевна (встает). Вы слышали, Иван Иваныч?

Милашин (встает). Слышал. Это ужасно!

Марья Андреевна. Вот это у нас вечно такой раз говор.

Милашин. Я не знаю. Я не могу притти в себя. Одна мысль, что вы когда-нибудь будете принадлежать другому, убивает меня. Я, кажется, этого не перенесу.

Марья Андреевна. Вы все о себе. Вы обо мне-то подумайте хоть немножко.

Милашин. Что же об вас-то! Вы посмотрите, может быть, он вам понравится. Вы будете счастливы. Что ж! Я готов пожертвовать даже жизнью, чтобы вы были счастливы.

Марья Андреевна. Это что такое! Полноте, перестаньте. Пойдемте в сад.

Уходят.

Добротворский. Так мы завтра приедем, сударыня. Об деле потолкуем, да он Марью Андревну посмотрит. Может, она ему и понравится. Вот два дела разом и сделаем.

Анна Петровна. Хорошо бы, Платон Маркыч, очень хорошо. Тяжба-то эта у меня из головы нейдет, – ночи ведь не сплю. Ну, как дом-то отнимут, куда я денусь? Да и Машеньку-то уж пора выдавать, право, пора.

Добротворский. Чего, матушка, ждать! Самое время. Покорно благодарствуйте, сударыня! (Перевертывает чашку.) Прощенья просим.

Анна Петровна. Прощайте, Платон Маркыч; так мы ждать будем.

Добротворский. Хорошо-с.

Уходят.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Сцена представляет небольшой тенистый сад: направо от зрителей скамейка, сзади которой большой куст. Хорьков сидит на скамейке, повеся голову,

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Хорьков. Ушел, струсил! Какой я жалкий человек! Однако что я делаю наконец! За что же я гублю себя? Вот уж три года, как я кончил курс, и в эти три года я не сделал ровно ничего для себя. Меня обдает холодом, когда я вспомню, как я прожил эти три года! Лень, праздность, грязная холостая жизнь – и никаких стремлений выйти из этой жизни, ни капли самолюбия! Для себя я ни на что не решусь, я это знаю. В ней мое единственное спасение, а я не смею сказать ей, что люблю ее. Нет, надобно кончить! Неужели она не сжалится надо мной? Для нее я бы стал работать, трудиться; она одна только способна привязать меня к жизни. (Садится.) Боже мой, как я люблю эту девушку! Как я люблю ее!

Хорькова входит.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Хорьков и Хорькова

Хорькова (садясь на скамейку). Как это тебе, Миша, не стыдно! Зачем ты ушел? Только что я стала выражать Марье Андревне, как ты их любишь и как ты об них относишься, ты сейчас и бежать… Я необразованная женщина, да никогда не конфужусь, а ты всего конфузишься.

Хорьков. Ах, маменька! Не говорите, сделайте милость, обо мне с Марьей Андревной! Я сам поговорю. Вы и так про меня всегда бог знает что рассказываете.

Хорькова. Да, дождешься тебя! Странно это, Миша, ты человек образованный…

Хорьков. Да, маменька, я образован, у меня сердце доброе; кроме этого, я знаю, что со мной она1 будет счастлива, что только я один могу оценить ее, что она погибнет в этом кругу жертвой расчета или невежества… но я боюсь, что она мне откажет.

Хорькова. Ах, боже мой! Свет-то не клином сошелся – найдем другую.

Хорьков. Где я найду другую? Хорошо, что случай свел меня с Марьей Андревной, я ее узнал, полюбил… Да поверьте же вы мне, что я так люблю Марью Андревну, что никого не могу видеть, кроме нее… Я и не думал, что так могу полюбить. Я измучился в последнее время… Вы видите, я плачу… Я не могу жить без нее.

Хорькова. А коли любишь, так откройся – это всегда так делают.

Хорьков. Я поговорю с ней, непременно поговорю: надобно же чем-нибудь кончить… А что, если она мне откажет? Теперь по крайней мере есть надежда, есть мечты, а тогда что?

Хорькова. Странно это, Миша: ты человек образованный, а что ты делаешь, как погляжу я на тебя. Никакого ты знакомства не имеешь, делом не занимаешься, валяешься дома в халате с трубкой. Вот теперь влюбился, а сказать боишься. Ты посмотри, как другие-то образованные люди живут: барышни за ними сами ухаживают… Вот, кажется, Марья Андревна сюда идет.

Хорьков. Маменька! Ради бога, не говорите ни слова!

Хорькова. Сделай милость, не учи! Я хоть женщина и необразованная, а умею себя вести.

Марья Андреевна входит.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Те же и Марья Андреевна.

Хорькова (встает). Погулять вышли?

Марья Андреевна. Да, немножко освежиться. (К Хорькову.) Вы что здесь делаете?

Хорьков. Так-с, мечтаю…

Хорькова. Он у меня все тоскует.

Марья Андреевна. Об чем?

Хорькова. Влюблен, должно быть: я так замечаю по его словам.

Хорьков. Маменька!

Хорькова. Посмотрите, как страдает: право, мне на него даже тяжело смотреть.

Хорьков. Маменька! Ах, боже мой!

Марья Андреевна. Право, мне не верится. В кого же влюблен Михаило Иваныч?

Хорькова. Уж это извольте спросить сами. Миша! (Делает ему знак и уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Хорьков и Марья Андреевна.

Марья Андреевна (садясь подле Хорькова). Что вы такие скучные? Вы в самом деле влюблены?

Хорьков. Да, я не знаю, что со мной делается.

Марья Андреевна. А я так плачу нынче целое утро.

Хорьков. Об чем же вы плачете?

Марья Андреевна. Маменька все с женихами пристает. Какой-то купец старик, да нынче еще чиновник приедет. Как вам это покажется?

Хорьков. Это ужасно!

Марья Андреевна. Да и к тому же, Михаило Иваныч, – я с вами буду говорить откровенно, потому что мы очень дружны с вами. Не правда ли? (Протягивает ему руку.)

Хорьков (берет ее руку). Говорите, говорите.

Марья Андреевна. Я сама влюблена немножко.