Бедный Бобик
Шрифт:
– Ты чё, Демьянна, совсем сдурела?
– А что такое? – невинно осведомилась Мария Демьяновна.
– Когда это? Когда она… это… утопла? Ты чё ему наговорила, мужику?
Мария Демьяновна рьяно отпихнула соседку:
– Это те не мужик, а мудозвон, поняла? Ты рожу его видала? Сытый, наглый… И потом, чего я такого сказала? Я ж сон видела, я и этому, из ментовки, тоже так сказала. Он все записал. Повозмущайси, повозмущайси! А чё? Я чего видела, то и сказала. От себя ничего не прибавила. Хотя и могла б, уж навидалась-наслыхалась ихних любовей. Как ентот мылился тут, в портках, оттопыренных на одном месте. Те сказать, на каком месте? Иль сомлеешь, а, Верка? – Она засмеялась,
– Ох, ты… ты… да ты…
– Ты-ты-по-ты-ты, рваная рубаха, полосатые штаны! – подытожила Мария Демьяновна и, шаркая большими тапками, захлопнула дверь.
Верка постояла в дверях, глядя на Аленину дверь. Сколько раз Алена ходила к ней за солью, да за сотней – до вечера, на такси все до метро разъезжала, опаздывала… Особенно раньше, когда в театре работала. Даже в театр однажды ее приглашала, Верка сидела на третьем ряду и все ждала, когда появится Алена. Она вышла в таком красивом платье, так спела… А сережки и записку взяла вот и Демьяновне отдала. И надо же, Демьяновна – молчала. Ни разу ей не сказала, что Алена, оказывается, что-то оставила этому своему, симпатичному… Постоянный такой, все ходит и ходит… Другие вон – то к одной, то к другой, а этот все ходит и ходит… То цветы принесет, а то и тортик, Верка видела… Чё ж отправили-то мужика ни с чем? Куда он пойдет такой растерянный… Мужики-то они как дети… Небось сейчас напьется с тоски. Смотря что там в письме ему написано… Верка решительно постучалась к соседке.
– Демьяновна!
– Чего тебе?
– Чайку давай попьем…
– Сейчас приду, кашу только доварю, а то сгорит.
– Давай лучше я к тебе. – Верка подтолкнула дверь, которую Мария Демьяновна по привычке открывала на цепочке. – Скинь цепу-то…
– Да заходи. – Бабуся махнула рукой. – Куда уж тебя деть-то… Только сахару у меня нет.
– И у меня тоже… – засмеялась Верка. – Уж три дня как. Съела, всё сладкого хотелось…
Мария Демьяновна вздохнула:
– Ага, вот и я… До пенсии еще четыре дня, а у меня – шаром покати. Ладно, сейчас на антресоль полезешь, молодая… У меня там запасы… Вареньица осталось полбаночки…
Верка с радостью подхватилась, забралась на табуретку и оттуда, не удержавшись, спросила:
– Демьяновна, а чего в записке-то той было?
– Ох… – покачала головой бабуся. – Было… Прощание там было, Верка…
Денис вышел из подъезда, чувствуя, как неровными толчками бьется сердце, и, не дойдя до своей машины, развернул записку. Алениным легким почерком на листке из нотной тетради было написано:
«Прости меня, Денис. Наверное, есть за что, раз ты полон ярости и злобы.
Мне жаль тебя, жаль своей любви, которая была смыслом моей жизни все эти годы, что я тебя знала. Похоже, знала я тебя плохо.
Может, я и неправильно поступаю, но не вижу другого выхода».
Денис перечитал записку несколько раз, держа ее похолодевшими пальцами. Черт, почему у него стали так леденеть руки, особенно правая, когда он волнуется? Значит, все-таки Лора ее вынудила… Господи, она сама…
Денис вдруг ясно представил себе, как Алена стоит у края высокого берега, там, где кончается кованая церковная ограда… в легком распахнутом пальто… Да нет, нет! Она просто спряталась, убеждал себя он, понимая, что убедить вряд ли сможет. Куда она спряталась? Зачем? Нет…
Вот и все. И бояться ему больше нечего. И некого. Жизнь его останется прежней. Только Лора придет и скажет: «Давай-ка, дядя, плати». И он отныне будет с этим жить. Зная, что он… нет, это невозможно
уместить в голове… Он виноват в… том, что случилось, и не просто виноват, а…Дерево напротив подъезда стало подозрительно наклоняться влево и падать вместе с соседним домом. Падать медленно, плавно, переворачивая небо…
Денис прислонился спиной к захлопнувшейся двери подъезда и сполз по ней. Он сидел так минуту, две, десять, пока кто-то не толкнул дверь изнутри. Ему пришлось встать и, пошатываясь, отойти от подъезда. Он сел на лавочку, с которой был хорошо виден Аленин балкон.
Нет, он этого не делал. Нет, неправда. Он… Он ни о чем таком Лору не просил, нет. Он вообще не знает, что это за Лора. Он… найдет Алену, обязательно найдет… Она жива… Она не могла… не могла вот так его предать…
Странно защипало глаза. Денис вытер внезапные слезы, оглядываясь на идущих мимо людей. Ну вот, дожили. Довела его… любовь… Он усмехнулся неожиданной мысли. Вот сам все себе и сказал.
Нет, милый. Вставай и уходи. Нечего сидеть здесь больше. Здесь больше никого нет.
Денис домой не поехал. Он выключил телефон, покатался по городу, пустынному в майский субботний вечер, остановился около охотничьего магазина на Цветном бульваре.
Покупателей в магазине совсем не было. Вежливый молодой продавец тут же подошел к нему поближе.
– Вам подсказать что-нибудь?
– Да нет, пожалуй…
Продавец предупредительно улыбнулся, сделал шаг в сторону, но не отошел. Денис постучал по прикладу красивого ружья, надежно прикрепленного к прилавку цепью.
– Это… дуб?
– Каштан. Есть эксклюзивные образцы с прикладами из корня черешни. Хотите взглянуть?
– Нет… – Денис почувствовал, что светлое, горькое чувство, которое привело его сюда, сейчас уйдет. Этот молодой парень, ни черта не понимающий в жизни, сейчас собьет его с очень важного ощущения… – Я еще посмотрю.
– Есть недорогие изящные модели… – продолжал продавец, будто не замечая раздражения клиента. – Вы себе подбираете или в подарок?
Денис взглянул на парня.
– Себе… в подарок.
– Ясно. А… в коллекцию или любите охоту?
Денис оперся руками о прилавок. Надо же, какой хам. Вежливый, воспитанный и очень любопытный…
– Мне нужен простой механизм, – тоже корректно улыбнулся Денис. – Простой и надежный.
– Тогда вам нужна классика. Смотря на какого зверя собираетесь охотиться. И где. Если в горах, то лучше всего двустволка двадцатого калибра, а для добычи мелкого пушного зверя – лучше двадцать восьмого или тридцать второго.
Денис молча смотрел на стену, где висело больше десятка различных ружей.
– Ну и, конечно, – тактично заметил продавец, – зависит от степени подготовки. Возможно, вам стоит начать с ружья с цилиндром в правом стволе и с получоком в левом.
Денис взглянул на продавца.
– С получоком?
– Да! – энергично заговорил продавец, ободренный вопросом. – Вы же понимаете, это сложная тема – какое ружье выбрать. Курковая винтовка вообще хороша своей неприхотливостью…
– А я вот смотрю – попроще, без завиточков, есть что-нибудь?
– То есть… Гм… Да, вот самая демократичная модель. И к тому же хай-тек. – Продавец показал ему ружье с черным пластиковым прикладом.
– Это не то… – поморщился Денис.
– Тогда вот… Самая популярная модель… Вы вообще-то где собираетесь охотиться? Вы так и не сказали…
– В лесу! – мрачно ответил Денис. Он уже понял, что покупать сегодня ничего не будет. Прошло.
– У вас, конечно, есть разрешение на оружие? – вежливо уточнил продавец. – Лицензия на право владения?
Денис помолчал.