Бег в золотом тумане

– - Этот золото проклятый, -- вдруг нарушил тишину тревожный голос Лейлы.
– - Оно погубить всех!

– - Проклятый, не проклятый... Вы гадайте, сколько

хотите, презрительно прервал наметившуюся паузу Юрка.

– - А я непременно хочу своими глазами посмотреть, кто кого погубит, или нет!

– - Ты, Юр, знаешь...
– - медленно произнес Сергей,

– - Держись пока к нам поближе. Я тебе не угрожаю, не в моих правилах. Но пока мы не "решим это Дело", каждый будет поступать так, как все решат. Понял Юрий Львович?

– - Понял, начальник...
– - ответил Житник и спрятал колючие глазки.

– - В общем. Тимур предложил мне работу, продолжил рассказ Сергей.

– - Тридцать процентов предложил. Я сделал вид, что не поверил ни единому его слову и стал плакаться о своем радикулите, болезни матери, обещал подумать и через пару дней ответить.

Он задумался на минуту, потом так на меня посмотрел! Пристально, тяжело, как на врага. Я понял, что если откажусь, точно закажет! Или до матушки доберется. Он хорошо знает, где она живет. Мне приятель один недавно о нем рассказывал:

Говорил, что Абдурахман ни перед чем не остановится.

Особенно сейчас, когда если не ты, то тебя в унитаз спустят!

Недавно братва какая-то изуродовала возможного претендента на место главного геолога Управы. Глаза выкололи. И тот, которому позвоночник "сделали'' - его рук дело!

Утечку информации пресекал! Так вот, смотрю я ему в

глаза и думаю, как выкрутиться? И тут вспомнил, как ты, Черный, в былые времена жену свою дурачил...

– - Серый!
– - повысил я голос, быстро оглянувшись в сторону кухни, где по моим расчётам хлопотала Лейла.

Я жил тогда по кодексу строителя коммунизма и всегда

был честным семьянином. И никогда никого не обманывал! Жалеть случалось, ненавидеть - тоже! Но обманывать! Извините!

– - Так вот, дорогие товарищи! Этот почетный "строитель

светлого будущего" часто жалел одиноких девушек! Естественно, чтобы их "успокоить" надо затратить время! А дома красавица жена, волновать которую, также не в характере нашего, извиняюсь, "передовика"!

– - Как только Ксюха открывала ему дверь, трезвому, как

стёклышко, потому как, сами понимаете, в постели с девушкой Строитель - джентльмен водку не пьет...

– - Серый! Да тише ты! Если Лейла услышит, ты сменишь профессию!

– Не понял!
– - загоготал Кивелиди.

– Сейчас поясню! Ты будешь сурдопереводчиком для тех, у кого немота и глухота от рождения. Ты лишишься своего орудия чёса в жестокой схватке со мной!

– - Ну, в общем, -- продолжил Сергей, понизив голос, -- как только дверь открывалась, Черный со стоном и закатившимися глазами бросался мимо подбоченившейся жены в туалет и часа два смачно "извергался в унитаз". А утром она его спрашивала:

"С кем ты, милый, так надрался? С Бочкоренкой или Кивелиди?"

– - Так вот, со второй "Пшеничной" я начал алкаша изображать.

Потом взял третью бутылку и после первого же стакана

целоваться начал. Накоплю слюны во рту и лезу, целуюсь.

Когда он оттолкнул меня и по-таджикски отца моего собакой назвал, я плакать начал за жизнь свою паскудную. Классно, скажу я вам, повеселился! Потом на пол упал и отрубился! Благо всю ночь не спал и утром три стакана выпил.

– - И все? Неубедительно! Надо было описаться, -- съехидничал я.

– - Извини, Черный, не получилось! Нет опыта, как у тебя! Я ведь и в самом деле заснул. А когда утром всё вспомнил, не поверите, - плакал от злости, что Абдурахманов наскребёт людей и отправится в экспедицию на наше место!

– - Не боись, Серый, -- тронул его коленку Суворов.

– - Не найдет он тебя. Мы понарошку устроим твои похороны. Слухи в Управе распустим. Некролог во все газеты дадим. На первой полосе:

"Такого-то июня, средь бела дня, в помещении пивного бара, внезапно лопнул выдающийся спортсмен, талантливый геолог, Мичуринец с большой буквы -Кивелиди Сергей. Не приходя в сознание, - он скончался! Соседи, Друзья и Родственники скорбят по невозвращенным долгам. Покойный, за день до трагедии, завещал себя завялить и подать на поминках к пиву. Прощание с остатками тела состоятся на месте кончины. Язвенников, трезвенников и завистников просим не беспокоиться! Друзья".

– - Некролог -- это всегда можно, -- улыбнулся Житник.
– - Но есть у меня один вопросик к тебе, Серый. Почему ты нам все это рассказал? И почему ты отказался? Ты ведь мог с ним лететь на вертушке и отхватить треть или больше. В зависимости от сообразительности! А в нашей компании тебе

светит...
– - Юрка обвёл нас взглядом -- максимум двадцать процентов? А?

– - Я, конечно, думал об этом, -- улыбнулся Кивелиди.

– - Но я ведь умный. Я знал, что Черный трепанется Суворову, а Суворов -- тебе. А от путешествия с тобой, дорогой, я никак не мог отказаться! А если серьезно...

– - Во-первых, если бы я сказал Абдурахманову о Черном, Лейле и Феде, а не сказать бы я не мог, то появились бы вариации на тему:

"...Комсомольское сердце пробито..." А во-вторых, в горах замыкающим лучше Чёрного иметь, чем Абдурахмана. Надеюсь, что теперь всем всё предельно ясно.

– - Слышишь, Черный?
– - повернул ко мне лоснящееся лицо Житник.
– - Кивелиди хочет тебя иметь!

– - Резвишься, -- спокойно констатировал я и,

посмотрев Житнику в глаза, продолжил:

– - А что ты так расстроился? Никто тебя не хочет? Или клянёшь судьбу, что она - злодейка, Серегу столкнула с Абдурахмановым, а не тебя?

– - А что такого?
– - Недоумённо пожал плечами Юрик.

Нормальное явление.

– - Ладно, хватит лирики, -- выпив стакан "Памира", я подвёл черту:

– - Короче, если я все правильно понял, мы должны собраться за пару дней. Если, конечно, хотим успеть к раздаче пирожков!

Помнишь? Серый, как мы на природу с ночевкой выезжали?