Бег впереди паровоза

— Что вы хотите сказать?

— У нее рана в затылочной части головы. Трудно предположить, что, если человек решает покончить счеты с жизнью, он падает от этого в обморок. Нет предсмертной записки, а это важно. Само положение тела очень необычно для суицида… Ну и по мелочам кое-что. Однако еще раз скажу: экспертизы пока не было.

— Значит, нельзя пока узнать и когда это случилось? — спросила я.

— Почему же нельзя? Приблизительно это уже ясно. Смерть наступила в десять часов утра. Плюс-минус пятнадцать минут.

— Вы можете определить это так точно? — удивилась я.

— Да, соседка видела Елену без пятнадцати минут десять, а пятнадцать-двадцать минут одиннадцатого — это предельный срок для такого состояния крови и тела…

Я вздрогнула.

— Извините, — тихо пробормотала я, — можно я пойду?

— Конечно, — согласился Смирнов, — я позвоню вам домой или на работу, когда вы мне понадобитесь.

Я кивнула, встала с табурета, взяла свою сумку и пошла в коридор, стараясь даже периферическим зрением не замечать комнату с Леной, лежащей на полу.

Смирнов открыл входную дверь.

— До свидания, — сказал он.

— Да, — ответила я, — до свидания…

Я вышла на улицу, и в первое мгновение мне чуть опять не стало дурно. Я остановилась, постояла, медленно перевела дух и не спеша направилась к зеленой Фиминой машине, стоящей в отдалении.

Фима откинул переднее сиденье, удобно устроился на нем и читал Стаута уже почти на середине тома.

Я открыла дверцу и опустилась на правое сиденье.

— Облом и невезуха? — Фима отложил Стаута. — А где же торт?

— Лену убили, — тихо сказала я.

Фима сразу же выпрямился и поднял спинку сиденья.

— Ты за что-нибудь хваталась? — резко спросил он. — Тебя кто-нибудь видел? Отвечай быстро!

Я и не поняла сперва, о чем это он говорит. Фима заводил движок и оглядывался по сторонам.

— Там был тот же следователь, который приходил ко мне сегодня утром, — с трудом произнесла я.

Фима замер и осторожно посмотрел на меня.

— Так, значит, там уже была милиция… — протянул он и вздохнул. Он перестал мучить свою машину и повернулся ко мне.

— Тогда рассказывай медленно и подробно…

Я и рассказала.

— Дела… — протянул Фима, взял у меня сигарету и помял ее пальцами, — а в какое время к тебе сегодня пришел этот мент?

Я посмотрела на него, потом закрыла глаза, вспоминая.

— Я опоздала почти на час. Точно помню, что прошло еще полчаса, пока то-се, и он пришел.

— Можно предположить, что он там ошивался уже с половины десятого, — начал рассуждать вслух Фима, — даже если это и не .совсем так, в любом случае он сам и обеспечил тебе алиби, не считая, конечно, твоих сотрудников. Следак это понял, поэтому особенно на тебя и не наседал.

Он повернул ключ зажигания и завел машину.

— Ты думаешь, что я могла быть подозреваемой?

— А ты так не думаешь? Или уже начала репетировать роль наивной дурочки?

Мы выехали на дорогу.

— Куда едем? — спросила я у Фимы.

Мне самой сейчас было все равно. Даже не знаю, чего хотелось. Но ни разговаривать, ни видеть кого-нибудь не хотелось наверняка.

— Заедем ко мне домой, — как о чем-то решенном ответил Фима, — жена у меня уехала к своей мамочке в Киев на целый счастливый месяц. Пообедаем, отдохнем, а потом съездим в «Метеор-клуб», где твой банкир познакомился с Ингой. И Лена говорила, что Инга там работала, помнишь?

— Я не хочу никуда ехать, — упрямо сказала я.

— Придется, — равнодушно произнес Фима, — у меня такое ощущение, что ты мчишься впереди паровоза и чуть-чуть опережаешь его. Если хоть на шаг затормозишься, он тебя раздавит. С баром «Фил френд» ты успела, с Леной — тоже успела. Нужно ехать в «Метеор». Мне, честно говоря, понравилось, как ты нагло заявилась в «Фил френд». Сотворим такой же фокус и в «Метеоре». Вдруг повезет?

Я промолчала.

* * *

К пяти часам вечера мы покинули приятную двухкомнатную Фимину квартиру на улице Покрышкина и направились к «Метеор-клубу».

Клуб находился как раз на половине пути до моей квартиры и располагался в бывшем здании заводоуправления одного из почивших электронных гигантов города.

У Фимы я приняла душ и немного отдохнула. Было даже неудобно вспоминать про свое поведение перед Смирновым. Фима вел себя замечательно, по-товарищески. Только, как всегда при нем, у меня было сильное ощущение, что… Впрочем, нет, это не важно.

Наступил час пик, и, пока мы добрались наконец до нужного нам злачного места, уже было около шести.

— Так рано основное действие еще не начинается, — прояснял мне ситуацию Фима, выруливая на стоянку перед клубом.

— Какое действие? — не поняла я.

— Стриптиз!

— Не пойму — и что же вы, мужчины, находите в этом интересного, — все ведь одно и то же…

— Не волнуйся, дочка. Вырастешь большой, встретишь хорошего человека, все и поймешь, — успокоил меня Фима.

— Сомневаюсь, папочка, — отрезала я.

Мы вышли из машины и направились к клубу. Вход в него возвышался на пару десятков ступенек от асфальта. Несмотря на то что вечер еще и не разгулялся во всю силу, фасад клуба уже подмигивал нам разноцветной рекламой. Здесь я еще не была ни разу.

— У нас денег хватит? — спохватилась я. — Тут же, наверное, все очень дорого.

— Ты шампанское ведрами пить будешь? — спросил Фима.

— Нет, не хочется.

— Женщин заказывать будешь?

— С ума сошел?!

— Тогда — не очень дорого, — подвел итог он.

Мы уже поднялись, и Фима, толкнув высокую стеклянную дверь, пропустил меня вперед.

Мне пришлось сдать в гардероб мою сумку, причем я с досадой поняла, что она слишком большая для такого места. Фима купил билеты, и мы прошли вовнутрь.

Зал клуба мне показался огромным. Его зеркальные стены только усиливали это впечатление. Столиков тоже было много, может быть, около пятидесяти. В середине зала находилась приподнятая примерно на метр сцена в форме зигзага. Сейчас на ней сидел на стуле одинокий гитарист и очень неплохо играл что-то латиноамериканское. Хоть Фима и говорил, что еще рано, но треть столиков уже была занята. Причем сидели за ними люди разных возрастов и типов. Может, среди них были и миллионерши, и проститутки. Я пока еще не научилась в этом разбираться. Поймав себя на этом «пока», я нахмурилась, потом улыбнулась.