Бег

киты

киты обнимают друг друга боками.их мясо невкусно. их тело брутально.мне дали на пробу. я долго жевала.а после в сугробы блевала.наверное в сердце кита спят олени.стремятся в леса и противятся леникитовой. и тычутся нежнорогами в солнечное сплетение.и кит сердцем дышит. и кит грациозен.немного неловок (спасибо природе).и я доверяю ему свое телои мы с ним танцуем несмело.…и я поняла что кита полюбила.гарпун поломала ружье утопила.и в мае нырнула ему на колени.и он подарил мне оленейчто жили в нем сердцемкак верные стражи.но я отказала ему – стало страшночто всюду вода без намека на сушу.расстались без слов – так честнее и лучше.и быстро остыла. а летом узнала –убили его. свежевали на скалах.и не было слез: сердце заиндевело.но каждую ночь он приходит. несмеломеня обнимает и мы до рассветатанцуем. он нежно мне гладит колено.но сны исчезают как тени.мне так не хватает оленя.2006 я не знаю чем пахнет кинои чем пахнет экран.я не знаю чем пахнет твой ротхоть его целовал.я лишился всех запаховбудто орех скорлупы.я не чувствую насморка знаячто точно простыл.я не знаю чем пахнет печальтех кто спит в сапогах.я не знаю чем пахнет траваумирая в стогах.я не знаю чем пахнет гортаньзахлебнувшись в любви.я не знаю чем пахнет менискбез колена брони.но когда мы хотим и ты льнешьпластилином к плечуаромат пеленает меняи вползает змеей.я не знаю чем пахнет весь мир.и я знать не хочу.есть единственный запах. он плен.и ты знаешь – он твой.2006

сохраняя сознание

сохраняя сознаниедумаю рвано и ранено.до тебя два часане принять больше лопастейчем по заданию.некрополь строили зановоуспев забыться корнями.и ты спросил меня когда-то верю ли я в группу n.я подавилась словамиответила нет нет нет нет.так вот держи как я думаю:из вас из всехты – единственныйи самый тонкий.плюс еще не придумалипесню про походы налево.и не жди. про нас никогдаее не придумают.2006

p. s.

смотри ситуация – я приезжаю в одессу.ручку прошу стесняясь просить чернила.пасмурно. львы без ушей. без имени церковь.нарциссы остовов домов игнорируют крышу.мне дарят лосьон. он мужской. занозы жжет хвоя.моя сексуальность – загадка. без права на верность.я баб ненавижу. как смог. вдыхаю суть женщин.мечтаю о платье аскета нежнейшего кроя.стремителен омут друзей.(что за дурь – лимузины!)мы бьемся взаправду:тебе люб есенин. мне – гете.коверкают рот мемуары.шаланды красивы.в бойницах платановулитками спят пулеметы.и вот ситуация – я приезжаю в одессумы с другом из разных племенно мы ровня по сердцу.мой друг уже здесь. и готовится стать оголенным.ему 35. он смеется. и пахнет младенцем.2006

поэту мусора и брамса

он нищ. он клошар. невысокого роста.пьет виски и трахает баб в 90.и сперма сметаной протухла в ширинке.чернил маникюр от печатной машинки.охотно блюя трассу стелет плевками.о сальные стены буксует руками.коррозией пасти мнет тело фарфора.чуть легче – клянется что бросит и скоро.и метит очко пивом с привкусом гадким.ползет и потеет и льнет к новой банке.и в кресло вползает как мальчик в пижаму.и вечер как в детстве – в постели кинжалы.он классику любит. смолит пахитоски.да да я о нем. его имя – буковски.он всем хвалил брамса. навязывал прозу.а таял в стихах и любил берлиоза.2006

в камин

на закате насквозь отлученное от государстваярко-желтое солнце особенно жжет сетчатку.безусловный защитный рефлекс диктатурой по векам.повинуюсь. порукой мороз и сугробов лекарство.все случилось когда был октябрь.мне решительно сложнонаписать изложением суть нашей горестной брани.задыхаюсь фильтруя калибр тонких дамских цигароки язык клейкой липы листом прилипает к гортани.и мы хуже врагов. чувства вздулись и лопнули мылом.и стреляя друг в друга мы корчились но не жалели.и я знаю что смерть – это кровь когда сердце остыло.лучше руку – в каминчем заплакать уткнувшись в колени.2006 запах юга печален как мы на плацдармах перрона.запах юга отмечен крылатыми без провожатых.я тебя привезла как невесту знакомиться в городзная ты уже любишь его: ты жила в нем когда-то.в этом городе сушат белье во дворах парусами.флагом реют пижамы и ветхость рубах не зазорна.ты ходила и гладила все. обнималась часамис этим городом. колокола вам кивали влюбленно.я тебя не ревную. компас стрелкой гнется на север.и от инея сердце печет и седеет затылок.в этом городе как виноград воронье на платанах.мои руки. балкон. красота в объективе застыла.запах юга бездомен как море где мы были порознь.запах юга острее иглы. в уши намертво имя.я тебя привезла в этот город таинственно-нежныйкак невесту. без права на то что будут другие.2006

бредбери

конец войны пришелся на ноябрь.дешевая гостиница. шезлонги.дождь как у бредбери. распятые зонты.и – не поверишь – мерзнут перепонки.я здесь два дня. решительно один.терзаюсь от капризов носоглотки.лечиться не в привычке – все само.нет ничего прекрасней русской водки.берлин как и тогда. кирпич в кирпич.хожу до ресторана и обратно.и девочки плющами вьют углы.готовы и за марки и бесплатно.я не могу ни с кем. прошло шесть лет.измену чувствуешь уже в прихожей.я знал их всех в лицо. я шел в кино.и спал как в плащ-палатке в макинтоше.я был как мальчик. я такой сейчас.нелепый для нее с момента встречи.европа постарела и гниет.и равнодушна к винегрету речи.я отпустил ее. не знаю самзачем. она была одна такая.со мной с тех пор все было. все прошло.я струсил.каюсь каюсь каюсь каюсь.2006

скульптура костей лица

потому что скульптура костей лицане меняется от знаменателяи количество гипотенузы морщинне равняется сумме двух катетов.потому что глагол давит спину и бьеточередностью немощных гласных –приходи ко мне! я приготовил тебепожар колючих соблазнов.приходи. накормлю тебя нежным углемнам двоим на нем спать будет страшно.да я знаю что мы навеки вдвоеми кто кого предал не важно.и я поджимаю коленки в гробу.я нежен как яблочка мякоть.тебя застрелив я сразу уснул.уснул не успев заплакать.2006

спринтер

на финише я был небрежен:носком черканул по мелу.и справа и слева орали:я понял – что я пришел первым.гудело в затылке. лоснилисьвиски ледяными ручьями.все те кто дышал мне в затылок –я знал – мне не станут друзьями.я волосы мял в полотенце.и жутко хотел текилы.шампунь пах иллюзией груши.я куртку на плечи накинули дернул оконную раму.и прыгнул в траву. покатился.когда побежал стало горькочто не с кем было проститься.2006

на елке у ивановых

смерть наряжает елку в фотокарточки папы и мамы.коленки скулят от йода. праздник – а хочется плакать.и лишние вилки как ребра непойманной рыбы скелеты.я в скатерти дырку сделал – меня отлупили за это.и гости степенно на стулья за стол опускали спины.и трепетно передавали друг другу салаты и вина.и воздуха разом не стало в накуренном жарком доме.я голову прятал от влажных духами пропахших ладоней.меня целовали в щеки. в пунцовые мягкие уши.ко лбу прижимались губами. виски царапали дужки.жалели жалели и пили и пили и ватой хмелели.и в дедушке плакала водка. он мне утыкался в колени.и бабушка как изваянье крестилась привычно и споро.и будто молитву шептала: мне скоро мне скоро мне скоро.а в полночь часы прозвонили и били 12 ударов.меня моментально забыли. меня моментально не стало.а я стал дышать на узоры мороза в кухонной раме.уверен – так будет теплее уснувшим папе и маме.2006