Беглец из Кандагара
Шрифт:
Путь до ближайшего фермерского хозяйства оказался для рейхсминистра довольно долгим, потому что при приземлении он здорово повредил лодыжку и ударился копчиком о подвернувшуюся кочку. К тому же комбинезон лётчика, который рейхсминистр надел перед полётом, немного порвался. Прореха была несущественной, но создала неприятное настроение.
Такое приземление его явно не радовало, и всё-таки благодарить судьбу нужно хотя бы за то, что можно было идти, опираясь на тисовую палку. Дорога давалась с трудом, но из-за густого смешанного леса вдруг выглянула фермерская усадьба и разбавила подступившую ночную мглу мерцанием многочисленных огней. При поверхностном взгляде казалось, что первая попавшаяся на пути фермерская усадьба вовсе не обычный дом шотландца среднего достатка
Рудольф доковылял до крепких добротных ворот усадьбы, взялся за бронзовое кольцо, висевшее на двери, и несколько раз постучал. Хотя за воротами слышались какое-то движение и человеческие приглушённые голоса, но открыли ночному гостю не сразу. Более того, на очередной стук кто-то подошёл к двери, но не открыл её. Может быть, у жителей фермерского хозяйства была где-то в воротах проделана смотровая щель, а может, просто прислушивались. Видимо, в этих местах не водилось пускать на постой ночных путников и неожиданных гостей.
Чтобы выяснить обстановку, Гесс сам подал голос и попросил открыть калитку в воротах. Английское произношение у него было неважным, но довольно понятным, поэтому ворота наконец-то открылись, и в образовавшуюся щель просунулась лохматая голова одного из дворовых слуг.
— Добрый вечер, — коротко кивнул ему Гесс. — Я не знаком с хозяином этого поместья, но у меня имеется для него важное сообщение.
— Я хозяин этой фермы, — представился лохматый шотландец. — Что вам угодно?
— Хозяин? — удивился гость. — Простите за визит в неурочное время. Но я прилетел в вашу страну на самолёте и потерпел аварию. Моё имя Альфред Хорн. Гаупман Альфред Хорн. Меня хорошо знает герцог Гамильтон, поместье которого находится где-то в этих краях. Помогите мне добраться до герцога и получите хорошее вознаграждение. Более того, я могу купить у вас какую-нибудь лошадь, только желательно с коляской, потому что я сильно подвернул ногу.
На этот раз ворота открылись шире, и перед незваным гостем предстал владелец усадьбы в терракотовом кожаном кафтане и таких же кожаных, только чёрного цвета, штанах. Лохматая нерасчёсанная голова йомена, вероятно, была личным амплуа этого мужчины, потому что в таких кафтанах, к тому же расшитых узорчатыми нитями и галунами, позволяли себе ходить только зажиточные скотоводы или дворяне.
— У вас действительно что-то важное для герцога? — с сомнением осведомился хозяин. — В таком случае утром я сам смогу отвезти письмо в Дангейвел-Хаус. И, если герцог пожелает, могу доставить вас прямо к нему. А сейчас проходите в дом. Мои слуги подлечат вам повреждённую ногу.
Такого радушного приёма Рудольф Гесс не ожидал, потому что относился к шотландцам несколько пренебрежительно, как и саксы, но отказываться от приглашения не стал. Тем более что комната, предоставленная хозяином неожиданному гостю, была довольно уютной. Вот только письмо не мешало бы написать сразу же, поэтому рейхсминистр попросил у хозяина бумагу и чернила.
После того как двое слуг хозяина выправили гостю лодыжку и перетянули её плотным бинтом, Гесс сел за сочинение письма, на которое у него ушло довольно много времени. Но когда он поднялся из-за стола, подошёл к дверям комнаты и открыл их, то увидел в коридоре тех же двух молодцев, недавно вправлявших ногу, которые тут же вскочили с лавки возле стены и уставились на вышедшего из комнаты гостя.
Эта вневедомственная охрана покоев, предоставленных пусть непрошеному, но гостю, очень не понравилась Рудольфу Гессу. Ну да с англичанами не поспоришь. Тем более что шотландцы считались в Англии людьми второго сорта.
Немецкий паломник отдал слугам прошение на приём к герцогу Гамильтону и попросил передать его хозяину фермы. Досадливо покачав головой, он снова удалился в комнату. Подойдя к окну, Гесс попробовал приподнять раму. Окно спокойно открылось. Но бежать отсюда в никуда не имело никакого смысла: во-первых, не позволяла больная нога, а во-вторых, отыскать Дангейвел-Хаус без
посторонней помощи было попросту невозможно. Оставалось надеяться на хозяина фермы и ждать, когда он выполнит своё обещание.Ждать, к сожалению, пришлось не очень долго. С первыми лучами солнца хозяин вернулся в свою усадьбу вместе со взводом полисменов на казённом полицейском автобусе. На такую «почётную» встречу рейхсминистр явно не рассчитывал. Связываться с герцогом через полицию вовсе не входило в планы Рудольфа Гесса.
К тому же пока никто не должен был знать о заморском госте, прилетевшем не просто налаживать отношения между странами, а склонить англичан к полноправному сотрудничеству по овладению государствами центральной части планеты, а затем и всего земного шара.
Предполагаемую оккупацию можно было совершить пролитием малой крови и потерей минимальной государственной мощи при соединении двух стран в одну действующую машину. Причём никто ещё не проводил войны на таком уровне, какой хотел представить на обсуждение рейхсминистр. В разработке технических и тактических планов сражений ему не было равных, но Гесс считал, что никакую физическую мощь не следует расходовать с безразличием и жестокостью, какими обладал Гитлер.
Завоевание мира следовало направить совершенно по другому руслу. Конечно, и здесь бы не обошлось без кровопролития, но лес рубят — щепки летят. Зато цели можно было достичь в довольно короткие сроки. Всё зависело от сообразительности англичан. И тут какой-то фермер-шотландец одним обращением в полицию рушил все грандиозные и долго вынашиваемые планы захвата власти над всем миром!
Полиция в европейских странах действовала приблизительно одинаково, поэтому добиться встречи с герцогом было практически невозможно. Английские констебли разных ранжиров и званий терзали Рудольфа Гесса несколько дней подряд, пока он не решился признаться, кто он на самом деле. Может быть, то, что человек номер два в фашистской Германии сам прилетел в Великобританию, сможет всё-таки пробить медные лбы служащих английского режима?
Признание рейхсминистра действительно вызвало потрясение в полицейских кругах, и арестованного перебежчика сначала заключили в неприступную тюремную крепость Эдинбурга, где армейские власти взяли немца под свою неусыпную опёку. Затем именитого заключённого переправили в древний лондонский Тауэр. Все эти тюремные пересылки и перевозки в сопровождении многочисленных конвоиров довольно быстро вымотали психическое сознание рейхсминистра и даже привели к некоторому нервному истощению.
И только в Тауэре к нему на свидание явился долгожданный герцог Гамильтон собственной персоной. Признаться, Рудольф Гесс уже совсем отчаялся увидеть своего давнишнего знакомого, гостившего у него в загородном поместье. Тогда они довольно быстро подружились и сблизились. Во всяком случае, так казалось Гессу, потому что найти единомышленника в этом мире редко кому удаётся.
Сам Рудольф до этого думал, что отыскал верного единомышленника в Гитлере. Однако когда тот пришёл к власти, то сильно изменился. Деньги и власть — самые непреодолимые искусители человеческого сознания. Хотя кто-то из древних говорил, что огнём испытывают золото, золотом — женщину, а женщиной — мужчину. Но Гесс не видел в женщинах той энергетической силы, той жизненной опоры, которую может дать друг-единомышленник. Женщины прекрасны, как наши самые извращённые мысли о них, а человеческая жизнь состоит отнюдь не из извращений и мимолётных страстей. Лишь настоящий друг, понимающий и разделяющий твой взгляд на окружающую действительность, может помочь перевернуть мир.
Арестанта ввели в комнату свиданий. Надо сказать, англичане обращались с заключёнными Тауэра гораздо лояльнее, чем в тюрьмах Германии, где Гессу пришлось побывать однажды вместе с Гитлером. Но англичане всегда гордились своей непохожестью на остальные народы, чопорностью, изысканностью вкусов и тонкими манерами. Сейчас Рудольф Гесс был просто-таки благодарен за это англичанам, потому что тюремное существование реально подрывает здоровье любого выносливого человека. А Гессу через два года должно было исполниться пятьдесят лет — круглая дата!