Беглец

Долго ли я крался – вопрос. Мне показалось, что да, но ощущения здесь обманчивы. Знаю только, что успел сделать не один десяток поворотов, прежде чем инфосервер увеличился в размерах раз в пять. Наконец я заметил то, что биокомп обозвал помехами, и затихарился. Вокруг яркого шара инфосервера крутилось с полсотни серых точек, образуя его как бы внешнюю оболочку. Шныряли они быстро, картинка напоминала компьютеризированную схему планеты, вокруг которой летают спутники. Только многовато их тут было. Пронаблюдав за ними, я мысленно выругался – слишком плотно неизвестные образования окружили сервер.

Затаившись за тускло мерцающей аморфной фигурой из нитей и узлов, я продолжал наблюдать за сервером и усиленно размышлял. Предположим, я был прав и боги в инфосети как-то ориентируются. Однако, по словам Умника, они на это неспособны. Вернее, неспособны пользоваться ею так, как атлы. Но! По словам того же Умника, после разрушения сети именно боги некоторое время занимались ее восстановлением. Каким образом? Фиг знает… Возможно, они воспринимают ее совсем по-другому, например, как мы: мы видим реальность – деревья, воду, горы, не подозревая, что за кадром прячется инфосеть. А боги могут видеть ее как-то по-своему, влияя на нее, как мы, разрушив камень, влияем на его информструктуру в инфосети… А у себя в мире бог мог просто подметать улицу, наводя порядок, тем самым «починяя» инфосеть… Но даже если это и так, все равно сеть они как-то чувствуют. Иначе трудно объяснить, почему они реагировали на использование мною элементалей. Тогда вполне возможно, что, когда я бодался с богом, он сам или его помощники отследили момент связи биокомпа с сервером и на всякий случай сторожат его – вдруг я снова там появлюсь? Они ведь не могут знать, что за связь была установлена.

Судя по всему, здесь сейчас ловить нечего. Вряд ли те кружащиеся вокруг инфосервера точки – боги, слишком уж их много. Но даже если это помощники бога или какие-то его инструменты наблюдения, рисковать собой совсем не хочется. Я огляделся. Многие информструктуры проходят сквозь друг друга. Интересно, что это означает? И все-таки уйти просто так мне казалось неправильным. Страшно себя обнаружить, но и бездействовать не годится.

Некоторое время я общался с биокомпом, пытаясь понять, получится ли у него выполнить одну мою задумку. В конце концов мы пришли к консенсусу. Я мысленно указал ему на аморфную растянутую информструктуру. Куда-то вниз от меня, совершенно в другую сторону от указанного направления, резко выстрелила еле видимая точка. Настроенное специальным образом зрение позволило мне долго следить сначала за ней, а когда она пропала – за небольшим мигающим красным маркером, сгенерированным биокомпом. Этот маркер примерно показывал месторасположение нашего посланца. Наконец окольными путями он добрался до указанного мною места, немного повисел там, постепенно разгораясь. Я снова стал его видеть уже без подсветки. Достигнув определенной, известной только биокомпу яркости, точка слегка полыхнула и вытянулась в длинную-длинную линию, превратившись в луч света, который одним концом уперся в инфосервер, а другим – в ту аморфную большую информструктуру, сейчас играющую роль подсадной утки.

Ей навстречу вдоль луча, как мною и предполагалось, сразу же полетело несколько точек, отделившихся от тучи, окружавшей сервер. Остальные перегруппировались и продолжали кружить вокруг него. Я разочарованно вздохнул, когда пришельцы достигли начала луча и закружились на месте, пытаясь разобраться, что происходит. Гореть лучу осталось всего пару секунд, а того результата, что ожидал увидеть, я не увидел. Все, пора валить отсюда! А то мало ли… Вдруг смогут найти начальную точку, откуда прилетела моя закладка…

Буквально в следующее мгновение инфосервер, который до этого момента выглядел как белый шар, покрылся бурыми пятнами, закрутившимися по экватору. Одно из них свернулось в объемную фигуру, облепившую упершийся в сервер луч, и он тотчас поменял цвет с белого на бурый – та фигура буквально за доли мгновений его как бы обволокла, добравшись и до начала луча, где крутились отделившиеся вражеские точки… Вот! Что и требовалось доказать! Из кончика луча уже с этой стороны выплеснулась, как из шприца, жидкость того же бордового цвета, в которой, как в киселе, застряли серые точки… От общей массы на стороне сервера отделились было три другие точки, но, добравшись до середины луча, вернулись обратно. И правда, похоже, уже некому было спешить на помощь. От тех влипших в «кисель» точек не осталось и следа. Как и самого луча, который медленно погас… Я присмотрелся. Оказывается, бордовая жидкость задела и ту большую информструктуру, от которой брал свое начало луч. В месте соприкосновения с ним информструктура выглядела слегка деформированной, как от действия кислоты. Впрочем, это все игра моего воображения: при желании я вполне мог увидеть и дом с отвалившейся стеной – все зависит от визуализации событий. А в таком трехмерно-графическом представлении мне кажется все наиболее понятным, не отвлекающим на интерпретацию…

Мысленно я вытер пот со лба. Честно говоря, я рисковал. Неизвестно было, как инфосервер отреагирует на грубую, примитивную попытку взлома. Я специально с помощью биокомпа сделал такую хреновину, которая своими полуразумными действиями имитировала что-то среднее между энергетическим шилом, попытавшимся проткнуть внешнюю поверхность инфосервера, и информационным брутфорсом разных энергетических частот, что должно было восприняться с той стороны как подбор частотных характеристик. Необходимо было проверить, видит ли сервер те точки, что его окружили, и что вообще он на этот счет думает. А оказалось, ему все пофиг, если никто не лезет напрямую в его внутренности. А когда я полез, он решил, что те несколько отделившихся точек – нарушители, и просто помножил их на ноль. Сильно, ничего не скажешь. Но самое неприятное было то, что серые точки заметили мое выступление еще до активации режима имитации взлома сервера, то есть тогда, когда на первом этапе в течение нескольких секунд имитировалась обычная попытка доступа. Тут надо все обдумать – кое-что интересное приходит в голову…

Тут меня неудержимо повлекло обратно в тело, небо схлопнулось надо мной, и я очнулся.

Последствия выхода в инфосеть.

На другом континенте

Степь. Ночь стремительно теряла свою черноту под действием наступающего утра.

Тишину нарушало лишь легкое пофыркивание лошадей, отведенных не очень далеко от места орочьей стоянки, да тихое позвякивание железа. Этот звон был хорошо знаком во всех пограничных поселениях, которые степные воины удостаивали своим вниманием во время набегов. Его рождали своеобразные украшения, свидетельствующие о мужестве, ловкости и силе хозяина шатра, над входом которого они висели. С виду ничего особенного: к пучку из перьев степного орла подвешены на кожаных ремешках обыкновенные железные кольца. Они, ударяясь друг о друга, и производят мелодичный перезвон, вселяющий ужас в сердца мирных жителей. Потому что кольца эти не простые – каждое означает поверженного врага.

Сейчас лошади не неслись во весь опор, встряхивая железные свидетельства чьей-то смерти, лишь неугомонный ветер игриво перебирал эти небольшие обручи. Где-то колец было несколько десятков, что говорило о большом опыте и силе воина: эти украшения не замолкали практически никогда. У других шатров висели только сиротливые пучки перьев, причем таких пустых повязок в этом стойбище было большинство. Неудачи военной кампании тридцатилетней давности уже подзабылись, а молодые вообще воспринимали их как нечто далекое и не стоящее даже воспоминаний.

Горячая кровь, воинские понятия о доблести, впитываемые с молоком матери, побуждали юных воинов пробиваться по иерархической лестнице старыми добрыми методами – набегами на близкие и дальние территории в поисках славы и добычи. Это была последняя остановка сборного войска орочьей молодежи, сопровождаемого несколькими опытными воинами, которые отправились с «сосунками», чтобы присмотреть за ними, а может, и помочь добрым советом в нужное время. Завтра, вернее, уже сегодня начнутся обжитые территории: слева – земли гномов, справа – людского приграничного баронства. И куда повернуть голову лошади походного вождя, выбранного из опытных воинов, зависит от результатов разведки пятерки лазутчиков, высланных вперед. На ночевку остановилось шестьдесят двуногих степных волков…

Внезапно забеспокоились лошади, стали вырываться, громко ржать. Ноги им не опутывали, так как каждая лошадь была приучена не отлучаться далеко от своего хозяина, да и не было такого, чтобы животные, испугавшись ночных хищников, будучи в табуне, убегали. Скорее, тем не поздоровится, если они найдут в себе решимость приблизиться к степным скакунам… Но сейчас два охранника ничего не смогли сделать: сорвавшись с места, табун с громким ржанием, будто пытаясь о чем-то предупредить своих хозяев, поскакал обратно в степь. На шум из шатров стали выскакивать или подниматься от почти погасших костров орки. Разосланные опытными воинами разведчики (увы, пешком – ни одна лошадь не пожелала остаться со своим хозяином) не обнаружили никакой опасности.

Ловчий сокол вождя неожиданно сорвался с насеста и попытался улететь. И это несмотря на клобучок, закрывающий ему глаза! А ведь в таком виде ни один сокол никогда не снимется с места. Улететь ему не дал должик, привязанный к лапам. Так птица и билась на земле, запутавшись в нем. После этого явления, ставшего последним камешком, брошенным в огород решимости вождя, он отдал приказ, бросив все, сняться с места.

Но было уже поздно. Слишком близко орки подобрались к небольшой горной гряде, прикрывающей проход в сторону гномьей территории. Лагерь располагался на вроде бы ровной местности, но в нескольких десятках метров под землей находилось большое водное озеро, прикрытое длинным каменным языком – продолжением скального массива. Лошади первыми почуяли напряженность камня, легкие потрескивания разрушающихся связей внутри него и сделали свой выбор. Орки же были обделены тонким слухом, если кто и мог почувствовать что-то странное, то только шаман, и то лишь в момент слияния с духами степи. Не успели воины сняться с места, как ранее нерушимый монолит, не выдержав веса земли, развалился на множество кусков. И вся эта махина провалилась на многие метры вниз, в подземное озеро. В воздухе стоял грозный рокот, крики заживо погребаемых орков, шелест смещающихся пластов земли.