Беглецы и бродяги

(открытка из 1995-го)

– Там, куда мы идем, весь пол в дырах и повсюду валяются битые стекла, поэтому сразу договоримся: никакой самодеятельности. Что вам скажут, то и надо делать, – говорит Марси. Уже стемнело. Мы стоим под восточной оконечностью въезда на мост Моррисонбридж. В квартале отсюда у ресторана «Монтаж» (Montage) собралась целая очередь: люди ждут, пока не освободятся столики. А здесь, на углу Бельмонт-стрит (ЮВ) и Третьей авеню, – толпа парней и девчонок в военном камуфляже и непромокаемых комбинезонах со значком радиационной опасности. Они прижимают к груди армейские продовольственные пайки и кастрюльки с горячим. Теплый чесночный хлеб, завернутый в фольгу.

Идея такая: мы идем в кафе «Апокалипсис» – на первый обед после ядерной катастрофы. Марси говорит:

– Надеюсь, что в туалет никому не надо. Потому что там, куда мы идем, туалеты чуток примитивные. Ну, как и должно быть после гибели цивилизации.

Мы стоим ждем. Каждый из нас заплатил Марси пять долларов; каждому прилепили наклейку с оповещением о наличии биологической опасности. Подъезжает большой грузовик. Кто-то шутит, что это наш «челнок» на вечеринку.

Здоровенная дверь в задней части кузова поднимается вверх, и Марси говорит:

– Забираемся и сидим тихо.

Народ лезет в кузов, с опаской проходит вглубь, где темно. Марси говорит, что все это – незаконно. Если мы остановимся на светофоре, а рядом будет полиция, и если они услышат, что в кузове кто-то болтает, нас всех повинтят.

Народ перешептывается о том, как нелегальные эмигранты задыхались до смерти в таких вот закрытых контейнерах. Люди садятся, тесно прижавшись друг к другу, прямо на металлический пол, который гудит от вибраций мотора на холостом ходу.

Марси говорит:

– Когда приедем на место, следуйте моим указаниям. – Она стоит снаружи, готовая опустить дверь и закрыть контейнер. Она говорит: – Идите точно по тропе, обозначенной свечами, иначе можно пораниться или даже убиться. – Она говорит. – В общем, я вас предупредила.

Она говорит:

– То, что мы делаем, это почти уголовное преступление. Нарушение прав собственности. Если нас заметут, а у кого-то не будет с собой удостоверения личности, придется ему провести ночь в участке.

Она закрывает контейнер. Мы остаемся в полной темноте. Грузовик трогается с места, от толчка нас бросает друг на друга.

Чей-то голос:

– Вот будет прикол, если мы все задохнемся от угарного газа. Вот откроют контейнер, а мы все лежим и не дышим.

Еще один голос:

– Да, будет, бля, круто.

Мы сидим в темноте, нас всех дружно болтает туда-сюда. Шепотом высказываем догадки, куда нас везут, исходя из левых-правых поворотов и скорости грузовика. Пахнет чили, чесноком и жареной курицей. Когда грузовик останавливается, мы умолкаем – а то вдруг там снаружи полиция.

Не видно вообще ничего. Даже часов на руке. Даже собственных рук. Едем долго. Кажется, много часов и миль. А потом грузовик останавливается и сдает чуть назад. Дверь поднимается. Открывается. Пламя свечей, что снаружи, кажется ослепительно ярким для наших глаз, истосковавшихся по свету. Мы идем по тропинке между горящих свечей и глубоких ям – черных дыр в бетонном полу. Внутри пустого товарного склада.

Какая-то женщина роняет свою керамическую кастрюльку, и та разбивается.

– Блядь, – говорит она. – Это мир после ядерной катастрофы, а я умудрилась разбить тушеную фасоль.

Мы проходим по гулким пустым помещениям, где в ржавых мусорных баках горит огонь. С потолка свисают руки и ноги манекенов, скрепленные проволокой и утыканные зажженными свечами. Такие вот жуткие люстры. Трещит старенький узкопленочный кинопроектор, и на выщербленной стене мелькают кадры из армейских инструктажных роликов и христианских мультфильмов. Тут есть буфет. Музыканты настраивают инструменты. Расколотые унитазы в сортире забиты мусором и дохлыми крысами.

Вроде как это старый автобусный ангар под западной оконечностью Маркем-бридж. Члены Портлендского какофонического общества взломали замки и подключили электричество. Еще одно огромное помещение. Дорожки для боулинга обозначены рядами тонких церковных свечей. Вместо кеглей – красивые хрупкие предметы искусства из лавок старьевщиков: фарфоровые вазы, лампы и статуэтки. В больших коробках – стаканы, тарелки и чашки, чтобы кидать их о стену.

Вроде как это здание должны снести уже на следующей неделе.

Музыканты начинают играть. Народ хватает обломки труб и колотит по металлическим предметам. Люди носятся по ангару, по этому бетонному лабиринту, с фонариками и светящимися палочками. Глубокие дыры в полу – это смотровые ямы для ремонта автобусов. Ямы соединяются подземными коридорами, в которых легко потеряться. Наверху, на втором и третьем этажах, располагаются офисы, куда можно подняться по лестнице. Заброшенные кабинеты завалены гниющими одеялами и засохшим говном. По полу разбросаны грязные иглы и неработающие зажигалки, оставшиеся от ночевавших тут нарков.

В большом зале внизу люди танцуют, пьют, бьют тарелки. Здесь – еда и кино. Над разбитой стеклянной крышей пролетает полицейский вертолет. Кто-то запускает боулинговый шар по освещенной свечами дорожке. Мастерский удар. Шар вдребезги разбивает симпатичную, ручной работы статуэтку мисс Пигги.

Сели – поехали: поезда, самолеты и автомобили, с которыми следует познакомиться

В ожидании следующей поездки в закрытом контейнере на «Апокалипсис» – а это мероприятие проходит два раза в год – побывайте в других местах, так или иначе связанных с транспортом и перевозками, и познакомьтесь с интересными людьми, тоже имеющими отношение к транспорту. Например, с преподобным Чарльзом Линвилем, человеком, который взломал замки в заброшенном автобусном ангаре и придумал все это апокалиптическое веселье. В свободное время, когда Чарльз не взламывает замки и не проникает в запретные зоны, он работает почтальоном в почтовом отделении Юнивесити-Стейшн.

«ПОЖЕНИМ МИГОМ» – «ЗАКЛЮЧЕНИЕ ЗАКОННОГО БРАКА ЗА ДЕСЯТЬ МИНУТ И МЕНЬШЕ. В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ МЫ ВОЗВРАЩАЕМ ДЕНЬГИ!»

Раньше, пока не закрылась Церковь Элвиса, в Портленде считалось очень шикарным жениться именно там. Однополые и групповые браки и даже браки с собой, любимым, – они считались вполне «законными» в церкви Элвиса, где всего за пять баксов священник выдавал вам игрушечные кольца, заставлял произнести какую-нибудь совершенно шизоидную клятву и объявлял брак состоявшимся. Но основное веселье начиналось потом, уже после свадебной церемонии, причем заранее об этом не объявлялось. Молодоженам вменялось в обязанность объехать ближайший квартал в машине, украшенной всякими росписями, с консервными банками, привязанными сзади, – чтобы сообщить всему миру о своем новом женатом статусе. В общем, вы, как идиоты, проезжаете по улице, и все тычут в вас пальцем, кричат и гудят – но при этом все вам улыбаются и все вас любят.

Теперь Церковь Элвиса закрыли. Но проблем – никаких. Преподобный Чарльз Эдвард Ленвиль ждет вас в Церкви Богоматери вечного внутреннего возгорания в Селлвуде, на Миллер-стрит (ЮВ), 1737. Телефон: [phone].

Там преподобный Чак вмиг устроит вам свадьбу. Мероприятие носит название «Поженим мигом». Фирма гарантирует: «Заключение законного брака за десять минут и меньше. В противном случае мы возвращаем деньги!»

Здание просто нельзя не заметить. В 1996 году несколько сотен Санта Клаусов стояли тут в очереди, чтобы пройти через металлодетектор и хлопнуть виски на завтрак. Над главным входом висит портрет преподобного Билла, черного Лабрадора, который живет при церкви и также является официально зарегистрированным служителем Церкви вселенской жизни и может свершать различные обряды и таинства, в том числе и венчание.