Беглецы в бесконечность

– Слави, -

внезапно с волнением для самой себя.

– Слави, как думаешь, придут? Или все зря, все в жопу?..

– Я думаю придут ,-

обнял задрожавшую Диди Слави и продолжил, успокаивая взволнованную подругу.

– Придут, но думаю в первый уик-энд немного, но потом, когда разнюхают про халяву, -

борода в сторону бара.

– Про видео задарма и журналы хипповые, ну и место для общения, пусть не совсем в центре, но все же и не на окраине, так попрут, что еще и палкой отгонять придется!..
–

расхохотался Слави, Диди улыбнулась, но следом уже хохотал Алекс, и она то же расхохоталась с облегчением. Конечно придут...

Павел с женою увлеклись расстановкой стульев, дети хипповой семьи, все три девчонки бегали по сцене, путаясь в проводах и ногах рокмузыкантов, то там, то там среди невысокой волосатой молодежи мелькала длинная Нура... Было уже весело.

– Слушай Слави, а как насчет электричества, на эти лампочки чертова уйма бабок вылетит?
–

обеспокоился Алекс прагматической стороной предстоящего праздника жизни. Диди беспомощно вскинула брови и руки вверх - опять на русском! Слави ответил по-английски, что бы всем окружающим было понятно:

– На культуре экономить не будем!

Сам не зная того, Президент Центра украл слова у кого-то из коммунистов...

– Тем белее что это предприятие будет постоянным, идеологическим, молодежи должно у нас понравится, следом потянутся и друзья нашей молодежи, гляди и хиппов станет больше, вот родителям будет радости, ну и хулиганства станет меньше... А насчет лампочек - мы купили галогенные, они хоть и дороже примерно в двадцать раз обычных...

Алекс непритворно охнул. Слави усмехнулся:

– Но экономичней в хер знает сколько раз и главное - долговечней. Так что не жмись, Алекс, светить так светить, а...

– Без грубостей, без грубостей, -

перебила Диди Слави, уже слышавшая кусок из этого анекдота насчет жопы, и вывернувшись из-под руки президента, бросилась к Нуре. Видимо увидела своим метким глазом какой-то огрех и решила поправить. Слави повернулся к Алексу и перешел на русский:

– Тем более, что все продаваемое в баре получено нами на халяву, Володя-Борода изъявил желание дважды в неделю играть роль бармена в этом грандиозном спектакле. И задарма, ну а там...

Взмах сильной рукой в пространство куда-то.

– Мы в одном из складов откроем секи-хенд хиппового шмутья, будем наживаться на хипятах, ну и идеологически подрывать семейные устои клешами и жилетками. Устои и родительскую мораль.. Ясно?

– Слави, морда, ты хорошо не кончишь, тебя или сожгут в микроволной печи или вываляв в смоле и перьях, вынесут из города на пинках и палках, -

восхищение Алекса было совершенно искренне.

– Не боись дружище, я всегда успевал соскочить с поезда за десяток метров перед падением в пропасть. Пойдем поинтересуемся результатами трудов Петра.

Выйдя из бывшего сарая, а отныне клуба, давние друзья направились рысцой под падающей пакостью с неба в дальний, один из многочисленных складов-цехов Центpa сквозь лабиринт бывшего пивовара. Войдя сквозь узкую калитку в воротах, они оказались в мастерской явно рекламного направления. Большое светлое помещение с деревянным полом, освещенное яркими лампами в высоких штативах, посередине на широченном и длинном стеле лежала вывеска-щит размерами метра три на полтора, весь изукрашенный психоделическими разводьями у буквами любимого всеми хипами шрифта - толстенькие, обведены несколько раз в разный цвет. Рядом со столом возвышалась одинокая длинная фигура, патлатая и с бородой, в измазанной красками рубахе.

Чао Петер, -

поприветствовал по-чешски Слави мастера, что-то дорисовывающего на щите и перешел на английский.

– Ну так что, до завтра высохнет?

Алекс во все глаза рассматривал щит - среди разводьев была надпись, но увы, по-чешски.

– Какой завтра, нитрокраски, за полчаса сохнут...

Петр не отвлекался, что-то доводил в общем-то готовой уже работе, Алекс не выдержал:

– Что написали-то втихаря от меня?! А?!

Слави и Петр расмеялись без издевки:

– МЫ ПРИШЛИ ЗА ВАШИМИ ДОЧКАМИ И СЫНОЧКАМИ!!! Понятно?..

– Да, -

ошарашила откровенность заявления. Помявшись, он спросил:

– Надеюсь для внутреннего пользования? Ну, на территории висеть будет?..

– Почему на территории? Пусть все читают, нам скрывать не чего, так ведь Петр, к вечеру приладим к воротам, на сварке присобачим, навечно так сказать, основополагающий наш лозунг, под которым живем и творим... А ты разве против?

– Да нет, Слави... Особенно насчет дочек... Только как-то откровенно очень...

МОСКВА.

– Глаз на жопу натяну - будет телевизор, -

периодически гнусаво и немелодично напевал свою песню этот Яша, а Юрий все размышлял и размышлял, терзаясь неизвестностью. Какая же сволочь подставу сделала, неужели Север, да нет же, нужно это Северу, мигнул бы глазом или повел бы бровью, меня бы под асфальт и закатали бы... Кто же это такой гад-сука... кто же?.. В дежурке за решеткой стоял гул-рев-мат-перемат-крик, а сидящий за столом толстый дежурный лишь улыбался улыбкой дебила...

– Резкова давай!
–

услышал Юрий родную фамилию и встрепенулся - началось! Два незнакомых опера в хороших плащах и с непокрытыми головами выволокли его из клетки, предупредительно распахнутой дебилом-дежурным. Защелкнули наручники, на этот раз впереди, в спину донеслось гнусавое - глаз на жопу натя.. хлопнула коричневая массивная дверь, отсекая звуки и запахи, коридор с вздутым линолеумом на полу, дежурка, знакомый пакет с протоколом и остальное хозяйство Юрия, газовый пистолет один из оперов сунул себе в карман плаща... Хлопнула дверь, мелкий дождик со снегом, какие-то люди, кафе напротив, мерседес, кожаные сиденья, запах хорошего табака, внезапно сильно захотелось курить, ну да, он же последний раз курил еще до разговора-отчета у Севера...

– Закурить не дадите ли?
–

поинтересовался Юрий у сидящего впереди с шофером плечистого незнакомца, явно старшего над тем, кто сидел рядом с ним и придерживал за скованные руки. Тот не оборачиваясь небрежно бросил:

– Приедем - покуришь.

За окнами проносилась вечерняя Москва, поливаемая мерзкой жижей, везли его на этот раз явно на Лубянку, да, теперь уже на Лубянку... Юрий закрыл глаза. И открыл только когда мерседес стал плавно делать круг, явно въезжая на площадь.