Бегство из времени
Шрифт:
30. VI
Бертони (в Reveil [107] ) совершает ту же ошибку, что и Ландауэр. Он борется с программой, а не с личностью. А в такие времена следует прежде всего быть живым человеком. Воевать не с абстракциями и доктринами, в которых каждый подразумевает что-то своё и это требует множество неясных слов; а с заметными персонами и событиями. Достаточно одной фразы, тут не нужно целой системы.
Революция как искусство ради искусства меня не привлекает. Я хочу знать, куда ведёт дело. Если я полагаю, что жизнь хочет законсервироваться для того, чтобы сохраниться, то я консерватор.
107
См. примечание 104.
Что-то в мире подгнило
l. VII
Прудон, отец анархизма, кажется, был первым, кто понимал, что значит – следовать избранному стилю. Мне любопытно что-нибудь из его работ почитать. Потому что если однажды ты узнаёшь, что «плясать надо было от слова», стиль начинает хромать, избегая имён нарицательных, и теряет концентрацию. Отдельные части фразы, а то и отдельные буквы и звуки опять обретают свою автономность. Может быть, языку как раз и даровано продемонстрировать абсурдность этой доктрины – ad oculos [наглядности].
Уже пора бы предоставить процесс вырабатывания языка самому языку. Критика разума должна отступить; делать громкие заявления стало бы дурным тоном; то же самое касается и всякого сознательного распределения акцентов. Равновесия ожидаемо не получилось бы, стройность зависела бы от порыва. Ни в коем случае не действовали бы традиция и закон. Мне кажется, это не просто: последовательному анархисту согласовать личность и доктрину, стиль и убеждения. И всё-таки идеалы должны быть единым целым с личностью, которая им следует; стиль автора должен отображать его философию, и без того, чтобы он её специально развивал.
В принципе, это приключение, в котором я по-настоящему не участвую. Никогда в игре не были задействованы все мои силы, всегда только часть. Я зритель, я занимаюсь этим лишь дилетантски. Как должно выглядеть дело, в котором я участвовал бы душой и телом? Со всеми моими многообразными интересами по части красоты, жизни, мира, и со всем моим любопытством к тому, что по противоположную сторону баррикад?
3. VII
По случайности мне в руки попала мудрёная книга: «Saurapuranam» (краткий очерк шиваизма, автор д-р Ян [108] ). Я нахожу, что в ней мои «фантастические» наклонности ошеломительным образом подтверждаются и упрочиваются.
108
Книга немецкого индолога Вильгельма Яна (1873 – после 1922), который в 1909–1918 гг. (с перерывом на службу во флоте) преподавал в Цюрихе: «Саурапурана. Краткий очерк истории культуры Древней Индии и шиваизма (Das Saurapuranam: ein Kompendium spatindischer Kultur-geschichte und des Sivaismus)» (1908), его диссертация на степень почётного доктора индологии, опубликованная в виде монографии в Страсбурге. Она представляет собой переведённую и снабжённую примечаниями «Саурапурану», одну из шиваистских «малых пуран», вероятно, названную в честь «солнечной» (саура) школы почитания бога солнца Сурьи.
Между тем, язык некоторых разделов книги, прославляющих Шиву как атмана [109] , возвышается до лишающего чувств опьянения заумными оборотами, полностью исключёнными из сдержанного «равновесия» разумного мышления и мировоззрения.
Обитель Шивы – на поле, усеянном трупами, и он носит на голове венец из покалеченных трупов.
Он в состоянии менять свой образ произвольно, для него это игра [110] . И даже боги не могут опознать Шиву.
109
Индивидуальное «Я».
110
Развитое в шиваизме представление о священной игре (санскр. лила) божества.
Он – утолитель печалей, его тело состоит из высшего блаженства.
Почитание его выражается изменением нормального состояния голоса, глаз, частей тела (то есть через конвульсии и судороги, через экстаз).
Двадцать один ангел сопровождают к вышней обители даже преступника, который принесёт Шиве свою жизнь в жертву.
«Прозрение, слух, обоняние, зрение, вкус, осязание. Вот шесть препятствий для живого существа» [111] (то есть, и прозрение тоже).
111
Отсылка к фрагменту из «Саура-пураны» в переводе Вильгельма Яна, повествующем о шести препятствиях (вигхна, что
у Яна передано по-немецки как Widerwartigkeit), стоящих на пути аскета-йогина и относящихся к его чувствам и способностям, одним из которых является дар прозрения (пратибха).Трудами Шива не покоряется.
Мир явлений ничтожен и построен [силой иллюзии] майя. Поэтому учащие об истине на самом деле – учителя майя (учителя иллюзии).
Я замечаю, что не могу вести для меня отвратительные (то есть политически-рационалистические) исследования, если не буду то и дело прививать себя [от рассудочности], одновременно занимаясь иррациональными вещами. Всякий раз, когда мне нравится политическая теория, я боюсь, что она – фантастическая, утопическая, поэтическая и я с нею всё-таки остаюсь внутри своего «эстетического круга», то есть я ею одурачен.
8. VII
Бакунин, «Парижская коммуна и понятие о государственности» [112] . Я хочу выделить несколько ключевых пунктов и прокомментировать их.
1. Партию порядка он определяет как «официального представителя привилегированного меньшинства, в интересах которого отстаивать все религиозные, метафизические, политические, юридические, экономические и социальные гнусности, настоящие и прошедшие, имеющие целью – держать людей в невежестве и рабстве».
112
Михаил Бакунин. Избранные сочинения. Том IV, Книгоиздательство «Голос труда», Петербург-Москва, 1920. (Прим. переводчика.)
(Против партии порядка было бы, возможно, меньше возражений, если бы ещё действовала иерархия ценностей, в которой партия порядка занимала бы подчинённое положение. Но старая иерархия поколеблена, а новой нет в наличии. Партия порядка претендует в Европе на высший ранг, который сегодняшнее сознание может предоставить.)
2. «Государство в целом есть подобие обширной бойни или огромного кладбища, где незаметно, в тени, и прикрываясь этим отвлеченным нечто, этой абстракцией, с притворным сокрушением, приносятся в жертву и погребаются все лучшие стремления, все живые силы страны».
(Это сочтут преувеличением. Но с тем, что государством покалечены все, привыкнув требовать от него самую малость и деградируя, не поспоришь.)
3. «Если во вселенной царит гармония и закономерность, то это только потому, что вселенная не управляется по какой-либо системе, заранее придуманной и предписанной высшей волей. Теологическая гипотеза божественного законодательства ведет к очевидному абсурду и к отрицанию не только всякого порядка, но и к отрицанию даже самой природы».
(Здесь встаёт вопрос, что есть закон и существуют ли божественные законы. Такие законы всё-таки, пожалуй, являются теми истинами, с которыми человечество стоит на твёрдой почве или падает, процветает или гибнет. Если какая-то истина объявляется божественной, то ею устанавливается незыблемая необходимость на благо человечества. Подобные истины принадлежат к сути, к биологии человека так же, как физические органы. Они образуют духовный хребет, так я думаю…)
9. VII
Маринетти шлёт мне Parole in liberta [113] – с сочинением своим, Канджулло [114] , Буцци [115] и Говони [116] . Это прямо-таки чистые буквенные плакаты; одно такое стихотворение можно развернуть как географическую карту. Синтаксис пошёл вразнос. Буквы разорваны, и собираешь их с трудом. Языка больше нет, вещают литературные звездочёты и верховные пастыри. Язык надо сперва заново найти. Распад до самой сердцевины процесса творения.
113
Сборник произведений четырёх футуристов (см. ниже), вышедший в Милане весной 1915 г. и названный по литературному приёму Маринетти (ит. «слова на свободе»), отца так называемого паролиберизма.
114
Франческо Канджулло (1884–1977) – итальянский поэт, художник, активный деятель футуристического движения. (Прим. переводчика.)
115
Паоло Буцци (1874–1956) – итальянский писатель, один из основателей футуризма, сподвижник Маринетти. (Прим. переводчика.)
116
Коррадо Говони (1884–1965) – итальянский лирик и романист. В начале своей деятельности примыкал к футуризму, но скоро от него отошёл. (Прим. переводчика.)