Бегство от реальности Саймона Рейли

Саймона тошнило от такой показухи. Эти люди даже не знали Карси лично.

Большинство жителей Листона до сих пор считали, что Саймон пытался покончить с собой, и, из-за гибели принцессы, двинулся умом. В газетах то и дело появлялись статьи о том, как он опасен для общества, что его нужно изолировать. Его даже преследовали летающие камеры, от которых иногда приходилось отбиваться палкой или чем попало и затаптывать. Некоторые, издания желтой прессы вообще писали, что Саймон виноват в смерти Карсилины, убил её в приступе аффекта, а на видео с похорон вообще притворялся. У барона Вейса хватало терпения всё опровергать, но народ, который верил в эту ахинею, злился и требовал, чтобы его сына принудительно отправили на лечение. Один тип из пигистерства (министерства) даже приходил к Вейсу в особняк, собираясь помочь с финансированием лечения Саймона в психиатрической клинике, за что, в корректной форме был послан подальше с просьбой «не заявляться».

Мартину Вейсу надоедала такая запутанная ситуация вокруг его ребенка. Барон твердо решил, что нужно дать людям лишний повод для сплетен, рассказав о том, как Саймон на самом деле относился к принцессе, и как погибла Карси. Может, тогда люди отвяжутся и перестанут беспокоить парня? Вейса уязвляло, как люди отзывались о его сыне. Весь Листон только и разносил разные дурацкие слухи.

"Неправильная известность"

Саймон не гнался за титулом «знаменитость», особенно, ценой жизни близкого человека. Такое совсем не было нужно. Тем более что и до этого случая он стал известным. Но после люди как будто стали одержимы произошедшим, постоянно гадали, как провела свой последний день их наследная принцесса Карсилина Фротгерт, и что стало настоящей причиной гибели. Общественность упорно не хотела принимать официальную версию, предоставленную Отделом Безопасности «ДС» и озвученную королевой в прямом эфире.

Репутация лишившегося рассудка, сумасшедшего всё усложняла. Выслушивать от незнакомцев упреки в свой адрес или слова сожаления выше его сил. Лучше вообще на улицу не выходить! И, плевать. Пусть изолируют, это все равно ничего не решит.

Саймон знал, что даже изоляция не поменяет его настроение к худшему. Потому что хуже уже нельзя. Не все ли равно, как он проведет оставшееся время до истечения пятилетнего срока, про который рассказала Богиня Случайность?

***

Последние месяцы, преподаватель по самодисциплине, мистер Зорт, решил позаниматься с Саймоном индивидуально. Он понимал, как тяжело тот переживал, смерть Карси, и пытался помочь справляться с негативом. Благодаря усиленным нагрузкам в учебе и этим занятиям Саймон отвлекался от мрачных мыслей, ни к каким, и апатии. Они с преподавателем часами, чуть ли не каждый день после занятий, сидели в душном кабинете и пытались сдвинуться с мертвой точки.

– Понимаешь, Саймон, – Говорил Мистер Зорт, поправляя съехавшие на бок очки, – боевому магу, что бы ни случилось, очень важно оставаться спокойным. Ну, или, хотя бы казаться таковым для других, вводить в заблуждение. Нельзя позволять противнику наслаждаться страданиями, ведь он победит, раз сумеет вывести из равновесия…

– Да, знаю, читал теорию…

– Теория без практики – всё равно, что кузнечик без лап. Нужно тренироваться блокировать негатив. Ты подрываешь себя, этого допускать нельзя. Будем учиться выживать.

Саймон без особого энтузиазма кивнул, мистер Зорт встал из-за стола и подвёл его к доске.

– Итак, практическая часть. Что бы я сейчас не сказал, тебе важно оставаться спокойным. Без гнева, без печали, просто в нейтралитете.

Мистер Зорт окинул парня оценивающим взглядом и спросил: «Готов?».

– Да.

– Точно?

– Да, можете начинать, – Саймон понимал, что не чувствует совершенно ничего.

– Что бы я ни сказал, не поддавайся чувству. Разум – вот что важно.

(Как будто у Саймона оставались сейчас какие-то чувства?)

И начал говорить.

А говорил Мистер Зорт очень неприятные вещи, стараясь разозлить. Но Саймон стоял бледным призраком, и все высказывания словно пролетали через него, не врезаясь.

– …думаю, что в скором времени тебя изолируют. Кажешься людям опасным. Может, это и хорошо. Частная больница для душевнобольных пойдет на пользу, Мартин Вейс отвалит за твое пребывание там очень приличную сумму. Боюсь, что придется провести в четырех стенах палаты большую часть жизни…

Саймон апатично хмыкнул:

– Мне все равно, – его тон был уставшим, он даже если хорошо постарается не испытает чего то яркого.

– Неужели? – удивился Мистер Зорт, думая, как бы еще воздействовать. Он и сам понимал, что парень просто существовал, отключившись от мира.

Саймон же не ответил, смотря куда-то сквозь преподавателя.

Так продолжалось не одно занятие. Мистер Зорт начинал думать, что его методы действуют (хотя, действовала лишь апатия Саймона), пока не решился на более сложный шаг, телепатию.

Как он позже рассказал, телепатии мистера Зорта обучила одна старуха, которая любила предсказывать будущее, и была очень хорошей подругой бабушки.

– Первое время у тебя будет болеть голова, но это пройдет. – Заверил мистер Зорт, обеспокоенно взглянув на часы. Он уже потерял всякую надежду пробиться сквозь потерю всяческих эмоций. Ведь реакция нужна была, чтобы побороть. Но с чем бороться?

Саймону не хотелось, чтобы кто-то лез в мысли, копался в голове и наводил там свой порядок. Однажды из него уже пытались таким образом извлечь информацию, когда подозревали в смерти Карсилины. Он невольно передернулся, вспоминая этот кошмар. Но возразить Мистеру Зорту не смог. Преподаватель по самодисциплине, тут же заранее извинился, зацепившись за мимолетную искру своего ученика, как всегда попросил сохранять спокойствие и не поддаваться. А дальше, началось…

Он доставал из глубины подсознания не самые лучшие воспоминания, заставляя переживать их вновь и вновь. Вот он затронул то, где выстрелили в маму, ее крик слышался, как наяву…

Атапия дала трещину.

– Пожалуйста, прекратите! – Саймон не выдержал, схватившись за голову. Пусть он уйдет оттуда!

– Ты должен оставаться спокойным! – хладнокровно отрезал Мистер Зорт, понимая, на что теперь давить, не ослабляя воздействия.

Чтобы студенту бороться с тем, как его выводят на эмоции, нужно было на эти эмоции его сначала вывести. (Хотя, мистер Зорт мог бы прибегнуть к менее травмирующим вещам, например, показать Рейли парочку фотографий)

Саймон не убирал рук от головы, ее сдавливало, словно жгутом, а еще перед глазами плыли картинки, снова и снова и снова.

Когда же мистер Зорт прекратит насилие над разумом! Это бесчеловечно!

– Чувства делают нас уязвимыми. – Проговорил мистер Зорт, довольный проявлению эмоций, выуживая из головы Саймона новые воспоминания. – Ты чуть не умер из-за них, а этого допускать нельзя!..

– Мне совсем неспокойно! – Саймон был близок к панике, все эти картинки пленкой подбирались к тому, что он до сих пор не смог пережить. Его начинало потряхивать.

Парень был готов сдаться, был готов отказаться от этих дополнительных занятий!

– Держи себя в руках. Спокойствие – вот что важно, – голос Мистера Зорта, словно из старого проигрывателя. Как будто его и не было в кабинете. Ведь помещение полностью наполнилось давящей болью.

…Вот уже и Карси заслоняет стекло собой перед Гадриттой, а Саймон ничего не может сделать… И вот уже девушка – мертвая у него на руках, в парке, в свете фонарей…

– Пожалуйста… – Прошептал Саймон с комом в горле, упав на колени и спрятав в ладони лицо. Он тяжело дышал, боясь задохнуться.