Бегство в Египет
Шрифт:
Десять… двадцать Лодыгиных, собранные в летучую связку, сияли нам резиновыми улыбками и махали на прощанье рукой.
А под ними в оловянной гондоле плыл по небу еще один человек Лодыгин, сын другого человека Лодыгина, оставленного
С каждым нашим вдохом и выдохом он делался все мельче и мельче, пока не превратился в один из миллиардов атомов воздуха, по которому он уплывал на закат.
23
За мостом, за тихой водой реки, опутанный трамвайными проводами, нас ждал Египет.
Женька подошел ровно в шесть.
– Едем? – сказал я и показал за мост.
– Чего здесь ехать – дойдем.
Женька был не один. В руке он держал футляр, в футляре лежала скрипка.
Заметив мой удивленный взгляд, Женька слегка смутился.
– Не оставлять же ее одну, – сказал он, отводя глаза в сторону.
Я кивнул, я его понял, и мы пошли: Женька, черепаха Таня и я.
– Подождите, – послышалось за нашими спинами.
Это была Женькина мама. Она куталась в шерстяную шаль и размахивала над головой авоськой.
Женька остановился, я тоже.
– Женя, – сказала Суламифь Соломоновна, тяжело дыша. – Ты забыл бутерброды.
– Ну мама… – хмуро ответил Женька, но авоську с бутербродами
взял.Суламифь Соломоновна вытерла платочком глаза и собралась что-то добавить, но мы уже зашагали дальше.
Не прошли мы и десятка шагов, как услышали позади топот.
– Йоних, Филиппов, минуточку!
Теперь это был директор Василий Васильевич. В руках он держал книгу.
– Возьмите. – Он протянул ее мне. «Чехов» – было написано на обложке.
Я сказал: «Спасибо» – и взял. Чехов нам пригодится.
Мы уже выходили на набережную, как вдруг непонятно откуда появился Лодыгин-старший.
– Мальчики, – сказал он, переминаясь с ноги на ногу. – Коленьку моего увидите, передавайте привет от папы.
Мы кивнули. Нас ждал Египет, встречая нас октябрьским холодком.
Женька первый ступил на мост и поздоровался со сторожевым сфинксом. Тот ответил почему-то голосом капитана Жукова:
– В общем, так. Будут какие-нибудь проблемы, шепните там кому надо, что я, мол, в курсе.
На середине моста мы замерли: трудно было сделать последний шаг.
Женька обернулся и посмотрел на оставленный позади берег.
Там было все знакомо: школа, улица, двор, лица, голоса, разговоры.
Впереди была тьма египетская.
– Идем, – сказал он упрямо.
И мы пошли.