Бегущая по головам

– А мы вас уже заждались, – объявил он.

Если Курбатов решил явиться ко мне собственной персоной, то дела мои, видно, совсем плохи. Интересно, что на этот раз?

– Задержалась, – пожала я плечами.

– Прятали оружие, которым несколько часов назад застрелили господина Борочкина? – без особых эмоций спросил майор.

Я так и застыла на месте с открытым ртом.

– А вы думали, что улизнули из его квартиры незамеченной? Возле дома стояла ваша машина. Ну что, Татьяна Александровна, на этот раз вам никак не отвертеться. А ведь я советовал вам уехать из города. Почему не послушались моего совета? Теперь придется вас арестовать, будет следствие. Что дальше, догадываетесь?

– Так вы хотите обвинить меня в убийстве Борочкина?

– А вы прозорливы, – похвалил меня Курбатов и, обернувшись к своим дружкам, крикнул: – Ребята, уведите ее!

– Вы не имеете права! – запротестовала я.

– Скажете, что вы не были сегодня на квартире у Василия Борочкина?

– Я?.. – Я запнулась, понимая, что мне нечего сказать в свое оправдание. – Я должна позвонить!

– Нет, – отрезал Курбатов.

– Это мое законное право!

– В этом городе у убийцы нет никаких прав!

Это была чистой воды провокация, но я поняла это уже потом, а сейчас буря негодования, клокотавшая все это время во мне, наконец-то выплеснулась.

– В вашем городе?! Ха! Да в вашем городе милиция пляшет под дудку криминальных личностей! Или вас сейчас ко мне не Солодов прислал? Нет? Разве не с его подачи состоялся наш прошлый разговор?

Курбатов сделался похожим на каменное изваяние, ни один мускул не дрогнул на его лице, только в глазах плескалась ненависть.

– А вот это уже оскорбление должностного лица при исполнении обязанностей, – звенящим тоном произнес он, когда поток моих слов иссяк. – Уведите ее немедленно. И без лишних разговоров!

Курбатов первым выскочил из комнаты, а меня под белы рученьки повели следом.

Следующие два часа были для меня настоящим кошмаром. Меня привезли в следственный изолятор, отняли сотовый телефон, запретили кому-либо звонить, а потом Курбатов учинил допрос. Хотя допросом это трудно было назвать, он просто обвинял меня во всех смертных грехах, а я упорно молчала. Поняв, что от меня не добиться ни слова, майор рубанул кулаком по столу и заорал: «Будешь сидеть тут, пока во всем не признаешься», – и выскочил из комнаты. Загремели металлические замки, я осталась одна в полупустом помещении с грязными стенами, выкрашенными в бурый цвет, и с зарешеченными окнами.

Голова просто раскалывалась от боли, хотелось лечь, уснуть и проснуться, когда кошмар будет уже позади. Но в комнате, где меня заперли, был только стол, пара стульев и монументальный сейф в самом углу. Я скрестила руки на столе, опустила на них голову и закрыла глаза.

Да, похоже, зря я не поверила, что Солодов может испортить мне жизнь. Его поверенные взялись за меня не на шутку. Убийство Димы им не удалось на меня повесить, обвинение во вторжении на частную территорию, а именно во владения Игоря Петровича, тоже не сработало, зато теперь без сучка без задоринки они пустят в ход дело Борочкина. И вот тут мне уже не отвертеться. Я действительно была у него на квартире, там наверняка повсюду мои отпечатки пальцев. Конечно, мотива убивать у меня не было, но это никогда не смущало бравых старателей закона. Не будет помехой и на этот раз.

Сколько времени прошло с тех пор, как меня оставили одну, я точно не знаю, но, судя по тому, что чернота за окнами постепенно рассеивалась, скоро должен был наступить рассвет. Сама не замечая того, я начала погружаться в дрему. Из полусонного состояния меня вывело клацанье защелок за дверью. «Должно быть, Курбатов вернулся», – подумала я, но эта мысль уже не расстраивала. События прошедших дня и ночи окончательно лишили меня сил.

Дверь с противным скрежетом распахнулась. Полы заскрипели под чьими-то тяжелыми шагами. «Даже не подумаю пошевелиться, – решила я. – Если хотят перевести меня в камеру, то пусть тащат силой!»

Кто-то положил мне руку на плечо и позвал:

– Таня... Танечка... Вставай, нам надо уходить...

Неужели Курбатов раздобрился? Должно быть, это просто сон.

– Таня... – голос прозвучал громче и настойчивее. – Танюша!

Кто-то потряс меня за плечо. Без особой охоты я подняла голову и растерянно похлопала глазами.

– Ты? – не поверила я.

Рядом со мной стоял Андрей. Что он тут делает? Как он сюда попал?

– Ну, наконец-то. Давай вставай скорее. Нечего тебе тут делать. Идем.

– Куда? – апатично спросила я. Все это казалось мне продолжением страшного сна, в котором был Курбатов и люди в камуфляже.

– Домой. Давай вставай.

Андрей почти силой поставил меня на ноги и потащил из комнаты. Я с удивлением взирала на все происходящее, не принимая в этом никакого участия, лишь выполняла то, что говорил мой спаситель.

Мы беспрепятственно покинули помещение, в котором я была узницей все это время. Охранник, дежуривший у двери, не сказал ни слова.

– А как же... – начала было я.

– Все потом. Идем скорее, – Андрей потянул меня за собой.

Я обернулась и посмотрела на конвоира, который стерег меня всю ночь. Он преспокойненька запер дверь, уселся на стул и принялся за изучение газеты, которая его интересовала гораздо больше, чем сбегающая у него из-под носа пленница.

А Андрей все тянул и тянул меня вперед, по нескончаемым коридорам. Я еле успевала, спотыкалась, но послушно шла вперед. Мы спустились по какой-то лестнице, прошли абсолютно пустое помещение, ступили в новую вереницу коридоров. Потом миновали «вертушку», прошли через очередной коридор и остановились перед дверью. Андрей толкнул ее, и мы оказались на улице.

Поток свежего прохладного воздуха тут же ударил в лицо, и только теперь я поняла, какой омерзительный смрад царил там, где я провела ночь.

Андрей снова потянул меня за руку, и я почти машинально последовала за ним. Он довел меня до «Вольво», припаркованного здесь же, распахнул дверцу и подтолкнул в салон.

– Садись.

Безропотно я шлепнулась на переднее сиденье. Андрей захлопнул дверцу, обежал машину и сел рядом.

Мотор мирно заурчал, «Вольво» развернулся посреди улицы и помчался по сумрачным дорогам, по которым расползались первые предрассветные блики. Я откинулась на спинку и уставилась в окно, за которым мелькали фонарные столбы.

«Хорошо то, что хорошо кончается...» – философски подумала я и только тут поняла, что все произошедшее было наяву.

– Стой! – заверещала я.

Андрей резко вдавил педаль тормоза. Пронзительно завизжали шины, и авто послушно замерло.

– Что такое? – повернулся ко мне мой спаситель.

– Что все это значит? Быстро объясняй! Как ты попал в тюрьму?

– Тьфу-ты, напугала меня. А если бы был день и мы ехали по переполненной автостраде?

– Не надо мне зубы заговаривать! Быстро говори, как тебе удалось меня вытащить оттуда?