Бегущий к смерти

Опыт шел полноводной рекой…

Второй раз мне повезло, когда Мерадах согласился обучать меня — к тому моменту уже полноценного мага — колдовству, ведь именно в нем я нашел свое призвание. Школа магии, что строилась на четко выверенных ритуалах и точности в наложении чар, будто была создана для меня.

А при обьеденении базовой некромантии, изменения и обширных, благодаря изучению школы восстановления, знаний анатомии и вовсе получилось создать целую её новую ветвь. Я назвал свой триумф на данном поприще магией кости. Суть заключалась в создании различных конструктов в костях и из костей: клинков, цепей, игл — все упиралось лишь в контроль и воображение. А добавив к этому зачарование с алхимией выходило создать крайне хитроумные орудия убийства.

Чистая же некромантия, в отличие от этой смеси школ, давалась мне с трудом, она слишком сильно зависила от материалов: требовались трупы для создания нежити и солидный обьем энергии для призыва даэдра с их планов. Так что тут особых успехов я не достиг, ограничившись возможностью вызвать небольших духов да создать толпу пушечного мяса. Ну, или если припрет собрать на коленке одну сильную тварь, вроде голема плоти или умертвия. По меркам мастеров некромантии — детские забавы.

Но вот работа с душами давалась мне легко — пусть она была самой требовательной к контролю, но зато менее затратной в энергетическом плане. А вот перспективы открывала крайне обширные: одна возможность заточить дух в предмет и использовать в качестве резервного источника маны окупала все затраты на её изучение. Так что на первое время моим постоянным атрибутом стал череп птицы с вставленным внутрь камнем души на цепочке. Тогда и пригодились люди, что продавали Мерадаху приговоренных — со мной бы никто даже говорить не стал, а то и вовсе сдали бы страже как начинающего даэдропоклонника. И так после создания амулета косо посматривали. Но несмотря на подпорченную этим атрибутом репутацию я был доволен — это был мой первый настоящий артефакт.

Старик же никогда не любил некромантию, считая ее уделом слабых, что постоянно выливалось в скандалы: ему не нравилось с какой легкостью я прибегаю к данному искусству, теряя, по его мнению, последние останки морали.

Сам он пусть и не был консерватором, панически боящимся всего связанного с иными планами, но вот работать с мертвыми опасался и старался отвадить от этого меня.

Точку в данном вопросе поставил один из наших споров, которых к концу моего ученичества на поприще поднятия мертвых становилось все больше:

Учитель, — я вбежал в его кабинет со стопкой свитков в руках и широкой улыбкой на лице, — я нашел доказательства того, что дух и душа — разные явления, и что первый является оболочкой второй!

— Грегор! — его взгляд не предвещал ничего хорошего, — я что тебе говорил об этом исследовании?! Не трогай души умерших! Оставь это! Некромантия не даст тебе ничего, кроме войны со всем миром!

— Но тот же Маннимарко…

— Король Червей — ренегат, предавший свой орден! — учитель в ярости ударил по столу, — и совсем не пример для подражания!

— Но, учитель, — мой голос был спокоен, а лицо стало бестрастной маской, хоть внутри и бушевал ураган, — разве не вы говорили что любые чары можно использовать так, как захочет маг? И что даже лечебные заклятья могут стать оружием в умелых руках?

Пожилой чародей опустил голову, и казалось, стал еще более старым. Мы оба молчали, каждый думая о чем-то своем. Пауза затягивалась.

Мерадах поднял на меня взгляд — гнев полностью пропал из его глаз. Наконец, он с нервозностью в голосе сказал:

— Пойми, я знаю, что ты хочешь сказать и не отказываюсь от своих слов. Но некромантию боятся и ненавидят не просто так, слишком много темных секретов она таит, слишком это легкий путь для слабого волей.

— Но если не идти по этой дороге, то как узнать, что ждет в конце?

— А стоит ли эта дорога цены, что ты заплатишь?

Старик внимательно вглядывался в мое лицо, пытаясь найти в нем хоть каплю сомнений. Но не находил. В конце концов он принял решение.

— Грегори… Тебе пора в путь.

— Вы выгоняете меня, мастер? — такой выбор был мягко говоря, шоком. Учитель был, конечно, тем еще консерватором в отношении магии смерти, но выгонять единственного ученика, в которого столько вложил?

— Нет, — старик вымученно улыбнулся. — Но ты ведь не собираешься и дальше практиковать это искусство в городе?

Радости моей не было предела, ведь, что бы я в то время не думал, учитель был для меня самым (да и единственным) близким человеком, и его поддержка много для меня значила. Быстро сократив расстояние, я порывисто обнял, вытаращившего от такого поворота событий глаза, мага. Тот явно не ожидал проявления чувств от взрослого ученика, обычно эмоционально напоминавшего бревно.

Месяц спустя, когда я уже обустраивал лабораторию на границе пустыни с Хай Роком, от одного из людей поставляющих мне «живой товар» пришло письмо с известием, что старик был казнен по подозрению в занятии некромантией и призыве даэдра.

Но как? Пусть он и одобрил мой путь, сам он темных граней этого искусства даже не касался.

Неделя ушла на то, чтобы вернуться в Вэйрест. Еще две — на поиск нужных людей и выбивание информации. В тот момент лишь зелья подавления эмоций помогли мне сохранить трезвость ума.

Причина оказалось типичной для Хай Рока — интриги. Мерадах еще в молодости был непреклонного характера, а с возрастом эта черта только усиливалась. Само собой, с таким норовом он обрел много врагов. Вот пара дворян, приближенных к главе города, и воспользовалась слухами о том, что я балуюсь запретным искусством для разжигания паники среди толстосумов. Ведь, если ученик таким занят, то учитель ушел еще дальше. Купцы, панически боясь чуть ли не ковена служителей даэдра под боком, начали требовать казнить темного мага.

Учитель был неслабым чародеем, да и в доме своем имел немало сюрпризов для незванных гостей, но его это не спасло. Для захвата вздорного старикашки пришла чуть ли не вся местная гильдия магов в полном составе: он много кому потоптался по ногам в своем упрямстве. А на следующий день, после фарса по недоразумению названным судом, его сожгли на главной площади города.

Я был там. Обугленное тело Мерадаха все еще стояло на помосте, понемногу обьедаемое падальщиками.

Может, именно тогда я понял — в мире нет запретов, кроме тех, что мы ставим себе сами. Старик умер мучительной смертью лишь за свою волю. За непокорство. Мое увлечение — лишь повод, не будь его — для приговора нашлась бы иная причина. Именно в тот момент, стоя перед останками своего самого близкого человека, я осознал, что цель всегда оправдывает средства…

Наверно, стоило покинуть город в тот момент, ведь меня могли узнать, но здесь оставалось одно незаконченное дело.

Месть.

Сколь много чувств в этом слове. План её осуществления был создан моментально.

Два рода были замешаны в этом деле: Таиринд и Дратрин. Воины и маги.

Нужно было действовать быстро и ударить по обоим фамилиям разом: если бы они заподозрили, что им грозит опасность, я не смог бы их достать. У обоих родов хватило бы и средств, и влияния, чтобы окружить себя целой армией охраны, а затем перерыть весь город в поисках меня.