Бэкап Междумирье

Резко оборачиваюсь, одновременно вскидывая захваченный пистолет и упираюсь взглядом в совсем маленький револьвер. Ай, да Вощанин, кривится от боли, но пытается встать, смотри на меня так…нет, не зло, а как не неведомую зверушку. Опасается. Но не боится.

– Спокойно - баш на баш, - киваю в сторону своего пистолета. Если выстрелим вместе, то и умрем вместе.

– Не выйдет, Кожин, или как там тебя на самом деле. В эту гадину я всю обойму расстрелял. Кстати, что это было?

– Волчара, - я спокойно опускаю свой пистолет и выщелкиваю магазин, точно - пусто. Эх, не проверил раньше! Хотя все равно он не выстрелит, хотел бы, уже убил. Что-то ему от меня надо, не такой он человек – в спину стрелять, - тварь из мира Тьмы. Вы еще не раз с ними столкнетесь. Что так на меня смотрите – думали, небось, что я шпиён?

– Нет, - голос Вощанина тверд, крепкий человечище, - непохожи вы ни на шпиона, ни на диверсанта, насмотрелся я на них в Пруссии. Немало мы переловили в начале войны, - у меня поднимаются брови. Ого, наш герой имел отношение к контрразведке?
– Да нет, не по этому ведомству, просто приходилось там разную работу выполнять. Жаль своих ребят, полегли все. Меня последним рейсом из Балтийска на Большую землю вывезли.

Слыхал я, что поляки и всякая европейская шелупонь красноармейцев в плен поначалу не брали. Фотографии их зверств потом по всем СМИ разлетелись. В отместку наши потом также солдат из соединений, штурмовавших Пруссию, в плен не брали, уничтожали на месте. Открытого приказа, конечно же, не было. Кто ж о таком объявит напрямую! Американцы в начале войны так себя не вели. Играли в джентльменов, пока не огребли в Крыму по полной программе, потом также стали зверствовать. Ну, их время еще впереди. Пока суть да дело, кидаю Марии подходящую ей одежду и киваю в сторону ширмы. Осталось подобрать одежку мне.

– На кого же я похож, Андрей Вячеславович? Самому стало любопытно.

– Не знаю, в первый раз удивлен, - Вощанин кидает взгляд на запертую дверь, - с одной стороны вы наш, хоть и странный слегка. На человека с той половины, эмигрантыа непохожи, на засланного казачка тоже. Как будто не от мира сего… Что вот сейчас было внизу?

– Отчасти вы правы, Андрей Вячеславович. Можете не верить, но я не совсем из нашего мира.

– Как это по…

– Вы же сами видели и убили неведомую вам тварь. Заметили, что с ней после гибели происходило? Это так называемый автономный объект, тьма вокруг туловища служит для защиты от воздействия на неё нашей Вселенной. Да не берите в голову! Убить их можно, раненых надо лечить светом. Да, обычным только сильным потоком света. Кстати, может, и тот капитан из ГэБэ жив. Но спасет его только ампутация ноги, остальное лечите светом. Маша, ты готова?

– Сейчас!

Я скидываю халат и одеваю подходящую по размеру одежду какого-то санитара. Да рядовым и лучше, а сестричка пусть его сопровождает, фотографии замажем или поменяем. Как-нибудь, в общем, прорвемся. Нормально я так рассуждаю о дальнейших шагах в двух метрах от направленного на меня пистолета. А что делать? С такой чертовой жизнью еще и не так запрыгаешь! Вощанин смотрит странно, видно, проникся-таки моментом.

– Вы думаете, что вот так просто уйдете?

– Уйдем. Вы не будете стрелять в своего. МГБ себя перехитрило, прислав только двух придурков. Не приняли меня всерьез?

– Их больше. Я сам узнал совсем недавно и не был не очень, честно сказать, удивлён. Вы мне сразу показались…

– Подозрительным?

– Нет, каким-то…чужеродным. Вы одновременно свой, но все-таки чужой. Вот только сейчас понял, что в вас меня напрягало. Наши люди так себя не ведут. Свободно и широко.

– Ох, Андрей Вячеславович!

– Вы из будущего?

Застегиваю куртку и бросаю взгляд в темные зрачки кадрового капитана фронтовика. Тот серьезно взволнован, врать такому нехорошо.

– Отчасти да.

– Мы выиграем войну?

– Не знаю, это и время не наше и мир. Долго объяснять, все равно, не поверите. И нам пора уходить.

– Куда? Наивный вы человек, от Конторы не сбежишь.

Я улыбаюсь, в разных мирах одно и то же название, закидываю чужой ранец на плечо и подхожу к дверям.

– Попробуем. Мы же в не этот мир стремимся.

Вощанин не выстрелил, просто отошел в сторону, не опуская оружие. В его глаза читалась борьба между формальным долгом и человеческим участием. Ему необходимо было решить эту страшную дилемму. Решить судьбу человека ведь так легко, но как сделать это правильно? И вопрос шел из самой глубины души.

– Кто же вы!

– Я тот человек, который нашел для нашей Красной Армии два самых современных американских самолета и вертолет в придачу, тот, кто не прятался за спины товарищей. Вы видели мои раны, они получены уже здесь. Я человек, спасший сотни жизней в Кисловодском окружном госпитале, это также легко для вас проверить. Для этого мне пришлось раскрыть себя, хотя я запросто мог уйти. Но поступить так не мог. Вы верите мне?

Наши взгляды на пару мгновений встретились. Вощанин коротко кивнул в ответ и опустил револьвер.

– Идите. Я…не могу…Больше всего на свете я ценю фронтовое братство. У меня рука не поднимется на брата, пусть и сделавшего ошибку. Пусть другие… - он обреченно махнул рукой. – Все входы блокированы, кроме этого, - Вощанин кивнул куда-то вглубь комнаты, - там осталась старая лестница, которую не видно снаружи. Потайная, выходит во двор около дверей на кухню, возьмите ключи. У подъезда стоит их машина, будьте осторожными. Удачи!

– Она нам не помешает, - потрясаю связкой ключей, - Спасибо вам, Андрей Вячеславович, пусть судьба вам также благоволит, большего сделать ничего не могу.

Мы торопимся, стараясь скакать по старым, склизким от времени ступенькам насколько можно быстрее. Этой лестницей, и в самом деле, давно не пользовались. Нам надо спешить. Наверняка в комнату на первом этаже уже ворвались и сейчас нас ищут по всем помещениям госпиталя. Вряд ли местное управление МГБ бросило на наш арест большие силы, но отделение милиции не так далеко, да и все-таки Кострома большой город. Именно поэтому надо спешить. Потому что я знаю – куда нам надо идти.

– Почему мы не пошли туда?

Маша спрашивает тихо, хот рядом никого нет. Похоже, что ушли от погони, гэбисты не просчитали, куда мы можем стремиться. Мы же сделали финт ушами и направились прямиком в Ярославль. Тут всего-то километров девяносто, с нашими крюками будут все сто. Часа полтора на этом транспорте.

С этим вездеходом, смахивающим на ленд-лизовский джип, вообще, занятно вышло. Мы вполне удачно выкатились в парк и спрятались за сугробы, затем начали оглядываться, и мне в голову пришел великолепный план. Но для его осуществления нужна была машина. Так вот ведь он стоит, у подъезда, как Вощанин говорил. Рядом с автомобилем шофер и какой-то милиционер. МГБ точно для оцепления людей с ближайшего отделения УВД «арендовало». Кадров не хватает, думаю, что большая часть опытных сотрудников в прифронтовой полосе реальных диверсантов ловит. Много их за эти годы британцы и амеры заготовили.

Пришлось нажать «Стоп» и бежать к вездеходу. Оцепление я закинул в холл, а затем случился конфуз. Автомобиль в «стоячем временном положении» не заводился. Еще одна загадка для физиков. Пришлось отжать «Паузу» и включить зажигание. Ладно хоть я машинами этого времени, еще будучи в здешней армии, познакомился, да и Среднерусье в этом плане недалеко ушло. Хоспади, как наши предки и ездили на этих драндулетах? Не успели мы услышать вопли охраны и оцепления, как я снова вырубил время, включил передачу и поехал спасаться. В прошлой жизни мне приходилось бывать в этом старинном русском городе, поэтому в целом я представлял, куда нам двигаться дальше. Странным являлось само наше передвижение. Такое было впечатление, что этот быстрый автомобиль еле-еле тащится, как плот по мутному болоту. Сумрачность яркого зимнего дня, беззвучие окружающего машину мира, все это давило на психику. Хотя для остальных мы, наверное, пронеслись как гоночный болид. Только выехав за реку, я вернул нормальный ход времени. Вот была потеха для окружающих!