Белая Луна

– Если будешь жить велением души, нет.

– Бабушка Таня, а мы поженимся только когда состаримся?
– из глаз у Лины снова закапали слезы, она смахнула их рукой и с надеждой посмотрела на старуху.

– Все будет так, как должно быть. Но я успокою тебя, - старушка улыбнулась, - вы будете вместе, и не так уж нескоро. Только помни, как бы тебе не было тяжело, как бы ты не страдала, Глебу будет намного тяжелей, чем тебе. Это тебе я говорю! Пожалей его и прости.

– Хорошо. Спасибо вам. Я не знаю, что бы со мной случилось, если бы не вы!

– С тобой ничего не случится, и с моими детками ничего не случится, пока я с вами. Я знаю, ты хочешь сказать, что я уже очень старая?

– улыбнулась баба Таня.

– Нет, нет!
– Лина поцеловала старуху в морщинистую щеку.
– Вы еще сто лет проживете!

– Ну, сто не сто, а еще поживу!

– А можно я пока у вас останусь?

– Можно. Только тетка с дядькой заволнуются, да Митя съездит, предупредит их. Хотя, это может и не понадобиться.

– Почему?
– удивилась Лина.

– Не спрашивай! Больно уж вы все любопытные! Пойдем отдыхать, а то скоро мальцы проснуться и нам с тобой лихо придется! Вероника-то с Митенькой уедут, а мы с малышней останемся...

Баба Таня встала и пошла к дому, а Лина осталась сидеть на лавочке, ей хотелось обдумать то, что ей сказала старушка. И вдруг к ней подлетел Проказник, заскочил на лавку и лизнул ее в ухо... Девушка от неожиданности вскрикнула, а потом все-таки погладила зверька. Из дома выглянула Татьяна, она улыбнулась и сказала:

– Вот видишь, ты и Проказнику по душе. Как не помочь такой хорошей девочке!

Глава 23. ВЫЯСНЕНИЯ ОТНОШЕНИЙ

Ирина с видом победительницы сидела на переднем сидении машины, и все никак не могла успокоиться после баталии с родственниками девицы, с которой ей изменил муж. Она без конца болтала, показывая отцу несуществующие синяки на руках, и сетовала на безответственное поведение мужа.

Глеб сидел на заднем сидении, и, не обращая внимания на крики жены, думал о том, как теперь объясняться любимой. Евгений Павлович чертыхался и злился от постоянной трескотни и крика дочери, и от каждого крутого поворота на шоссе. В конце концов, он остановил машину и проговорил:

– Все, устал! Садись за руль, зятек. Хватит отдыхать! А ты, - обращаясь к дочери, - престань болтать! Уже голова от всего этого раскалывается!

– Хорошо, - очнувшись от грустных мыслей, согласился Глеб и пересел на сидение водителя.

После того, как мужчины поменялись местами, Ирина демонстративно отвернулась к окну, и ехала весь оставшийся путь молча. Глебу было совершенно безразлично поведение жены. Он прекрасно изучил ее характер. Сначала она изображает обиженную, а потом всеми силами пытается наладить отношения, которых, собственно, никогда и не было. Глеб жил с ней по привычке, никогда не задумываясь о завтрашнем дне. И вот случилось то, о чем он никогда не думал - он полюбил. И оказался не только не свободным, чтобы сразу же соединиться со своей любимой, но еще и чувствовал себя подлецом, обманувшим и жену, и молодую неопытную девушку.

Живя с женой, он никогда ей не изменял. Он не видел в этом никакого смысла. Ни одна женщина, до встречи с Линой не будила в нем никаких чувств, и тем более вожделения. Зачем ходить на сторону, чтобы развлекаться с девицами, которые ему безразличны? Глеб не видел в этом никакой пользы и радости. Ему всего этого хватало дома. Дома... Он даже не считал "домом" квартиру, где они жили с женой. Для него домом всегда оставалась квартира родителей, в которой он родился и вырос. Только приходя туда, он мог по-настоящему расслабиться и отдохнуть. Но это бывало редко, тем более, что родители в данный момент работали в Ливии. Он иногда заходил туда, осматривал квартиру, чтобы убедиться, что с ней все в порядке и какое-то время проводил там, отдыхая от забот и постоянного присутствия в своей жизни Ирины. Оказываясь под кровом родного дома, ему казалось, что он никогда отсюда не уходил, что он не сделал самой главной ошибки в своей жизни, скоропалительно женившись на обманувшей его женщине. Но ему снова и снова приходилось со вздохом разочарования покидать родительский дом, закрывать дверь на ключ и возвращаться туда, куда он идти не хотел. Но он почему-то смирился с этим и никогда не задумывался над тем, что может встретить девушку и полюбить. Просто он уже не надеялся на это. И жил по инерции - работа, "дом" и нелюбимая женщина под боком...

Приехав в лагерь, Глеб не был уверен, что его комната свободна. Туда мог прийти Лешка вместе со своей девушкой, но осторожно заглянув в темное помещение, он облегченно вздохнул. Комната была пуста.

Ирина по-хозяйски оглядела помещение и сказала:

– Такая же халупа! Надо было остановиться в поселке. Может быть, там мы нашли бы что-нибудь поприличнее!

– Мне уже все равно, - тяжело вздохнув, проговорил ее отец, - лишь бы поскорее лечь.

– Кроватей только две!
– улыбнувшись, сказала Ирина и посмотрела на мужа.

– Я с тобой в одной кровати спать не буду!
– заявил ее благоверный и, поставив в угол комнаты тяжелый чемодан, направился к выходу.

– Куда!?
– выкрикнула Ирина.
– Как я погляжу, ты тут совсем от рук отбился! Вернись, мы должны поговорить.

– Все завтра!
– устало глядя на нее, ответил Глеб.

– Нет, милый мой! Не завтра, а сегодня!

– Ой, Ирочка, хватит кричать! Ну, сколько можно просить!
– взмолился Евгений Павлович, уже лежавший в кровати, с наслаждением вытягивая уставшие ноги.
– Я спать хочу. Если вам надо выяснить отношения, уходите!

– А ты мне подал замечательную идею, папочка! Пошли!
– не сомневаясь в том, что муж ей подчинится, скомандовала Ирина.

– Куда? Все уже спят. Я пойду переночую в палатке у ребят.

– Нет! Ты пойдешь со мной, и мы немедленно все выясним!

– А что нам выяснять?
– не выдержав напора жены, закричал Глеб.
– Мы давно уже все выяснили. Я тебя не люблю!

– Как ты смеешь говорить такое при моем отце!
– заорала Ирина.

– Я больше не боюсь твоего папочку! Нечего меня им пугать! Если будет надо, я и в армию пойду, но жить с тобой больше не намерен!

– Послушайте!
– снова взмолился Евгений Павлович, - прекратите ваши споры. Хотя бы до утра! Я устал и хочу спать.

– Я с удовольствием искупаюсь!
– взяв из чемодана купальник, сказала Ирина. А ты, ты тоже должен искупаться, чтобы от тебя не воняло этими отвратительными духами, которыми пользуется твоя девка!

– Не смей, слышишь! Не смей ее называть девкой!
– почти с ненавистью в голосе закричал Глеб.
– Девкой была ты! Когда затащила меня в постель, и, обманув, что беременна, заставила на себе жениться!