Белая ворона

Тут как раз подъехала «Скорая». Санитары с носилками протиснулись в сарайчик.

Ветеринар и ассистентка мрачно наблюдали, как тело Коли Волгина выносят на носилках и грузят в машину. Неподалеку рыдала Лида:

– Говорила же я ему: сиди тихо, молчи! Так нет, полез куда не надо… Ой, дурак, дурак, чего же ты наделал…

– Шеф, когда мы наконец сможем уехать? – сиплым голосом спросила Яна.

– Сейчас, потерпите немного, – ответил Глеб Аркадьевич. – Следователь скажет, что мы можем ехать… И только нас и видели.

– Ну и городишко, – сквозь зубы процедила Яна. – Зачем вас только сюда понесло, шеф… Извините, конечно…

У Глеба Аркадьевича даже не было сил оправдываться. «Скорая» уехала. Между тем у следователя зазвонил мобильный – исполнил знаменитую тему из фильма «Бумер». Эй Алыч взял трубку, переменился в лице и даже встал со скамейки – видимо, звонило вышестоящее начальство. Ветеринару чрезвычайно не понравилось, что во время разговора Эй Алыч несколько раз посмотрел в его сторону. Не хотелось бы новых неприятностей – и это после того, что уже пережито за этот день…

И точно – следователь покопался в своем стильном кожаном портфеле и извлек какие-то бумаги. Держа их в руке, поманил Звоницкого пальцем.

– Шеф, чего это он? – заволновалась Казимирова. – Чего еще ему от нас надо? Я рассказала все, что знаю, честное скаутское!

Глеб Аркадьевич подошел к следователю. Поминутно облизывая губы и стараясь не смотреть ветеринару в глаза, тот протянул знакомый бланк и строго сказал:

– Подпишите.

Звоницкий взял бумагу и пробежал глазами. «Не покидать постоянное или временное место жительства без разрешения дознавателя, следователя, прокурора или суда; в назначенный срок являться по вызовам дознавателя, следователя, прокурора и в суд; иным путем не препятствовать производству по уголовному делу…»

Это был стандартный бланк подписки о невыезде. Точнее, «Подписки о невыезде и надлежащем поведении» – так называется этот документ. Статья 102 Уголовно-процессуального кодекса.

Звоницкий поднял на следователя полный изумления взгляд.

– Я что, обвиняемый по этому делу? – уточнил Глеб Аркадьевич.

Эй Алыч облизнул губы и процедил:

– Пока только подозреваемый.

Звоницкий смотрел во все глаза. Такого нарушения процедуры он не встречал ни разу за все время своей работы. Подписка о невыезде как мера пресечения вообще не применяется в отношении лиц, которым вменяются тяжкие и особо тяжкие преступления. А убийство именно к таким и относится. Так что юридической силы эта бумажка не имела. Единственное, что она могла, – запугать юридически неграмотного свидетеля. Дескать, ты теперь не свидетель, ты подозреваемый, а там и до обвиняемого недалеко…

Однако документ был составлен как полагается – в левом верхнем углу бланка город, в правом – сегодняшняя дата. Текст написан от первого лица. «Я, Звоницкий Глеб Аркадьевич…» Место проживания, телефон… Позвольте?! Откуда им известно? Ах да! Ведь еще сегодня утром ветеринар сообщил следствию все свои данные… «До окончания следствия не покидать… В случае неисполнения наложенных ограничений могут быть применены более строгие меры пресечения, предусмотренные статьями 97, 99 и 110 УПК РФ».

То есть все время, пока Эй Алыч допрашивал Звоницкого, эта бумажка, тепленькая и готовенькая, лежала у него в стильном портфеле. Всего один телефонный звонок – и бумаге дали ход. Интересно получается…

Вообще-то Звоницкий тоже может сделать телефонный звонок, ну, может, не один – одним тут не обойдешься… Но парочку. После чего начальство Алыча позавидует ужу на горячей сковородке. У Глеба еще сохранились старые связи.

Вот только надо ли суетиться? Судя по всему, этот островок Дикого Запада на подмосковной земле возник не вчера и завтра тоже никуда не исчезнет. У Алыча есть начальство, а у этого начальства наверняка есть высокие покровители. Коррупция и круговая порука – такое не устранить телефонным звонком. Даже двумя. Так что Звоницкий только даром потратит свой козырь в рукаве. Пока местные не знают о связях Глеба. Для них он просто ветеринар… Пусть так будет и дальше.

– Подпишите! – сурово проговорил Эй Алыч.

Звоницкий взял ручку и задержал бумагу в руке. Он все еще колебался.

Это был момент выбора. Сейчас еще можно было повернуть назад. Отказаться подписывать филькину грамоту. Сесть в машину и уехать в Москву. А там поднять телефонную трубку и сказать: «Дмитрий Васильевич, тут со мной такая странная история произошла… Представляете, поехал это я на недельку отдохнуть…» И все! Все проблемы для Звоницого будут в прошлом. Коррумпированные провинциалы останутся локти кусать. Руки у них коротки до Звоницкого дотянуться… А местным оборотням в погонах он вообще не по зубам.

Но была у Глеба парочка идей… Во-первых, кто знает, что придет в голову этим уродам, судя по всему, давно потерявшим чувство реальности? Еще остановят на лесной дороге, подкинут наркоту и сунут в «пресс-хату». К таким играм ветеринар не был готов.

А второе соображение – оно даже перевешивало первое – было таким. Звоницкому было интересно посмотреть, куда заведет это дело. Ведь началось оно именно с того, что немолодой ветеринар полез в озеро… Получается, часть ответственности лежит на нем. Сергей Петрович, конечно, не последний в городе человек… Но, судя по всему, у него крупные неприятности. И если Звоницкий сможет чем-то ему помочь, он почувствует, что поступил правильно. Господин Караулов, кажется, не имел дела с правоохранительной системой, а значит, он не знает, что его ждет. Что ж, пожилой хозяин дома явно нуждается в помощи.

Для Звоницкого это будет своего рода игра – шахматная партия. Самому ему ничто не угрожает – при условии, если вести себя умно, не дразнить органы, не показывать свою осведомленность и вообще соблюдать правила безопасности. Итак, решено. Играем.

Звоницкий поднес было ручку к бланку, потом замер на минуту, испытывая терпение следователя.

– Скажите, пожалуйста, – тоном обеспокоенного обывателя поинтересовался Звоницкий, – вот тут указан город Злобино… В смысле, что я не могу его покидать. И даже сказано, что у меня временная прописка.

– Ну и что? – нелюбезно отозвался следователь.

– Но ведь… место моей прописки – город Москва! А никакой временной прописки в вашем Злобине я не оформлял…

– Это вас не должно волновать, – снисходительно ответил Эй Алыч. – Следствие разберется в этом деле, и поедете себе спокойненько в свою Москву.

Звоницкий совсем уже было поднес ручку к бумаге, но снова замер.

– А вот скажите, если я подозреваемый… хотя я, разумеется, ни в чем не виноват… сколько мне тут торчать? У меня, знаете, работа, семья…

Алыч растянул губы в фальшивой улыбке.

– Да вы не волнуйтесь, подписывайте. Это просто формальность. На самом деле вас никто долго здесь держать не будет. Думаю, мы за несколько дней с этим делом разберемся. Городок у нас небольшой, все люди на виду…

– Ага, понял…

Звоницкий поставил наконец подпись, и следователь с видимым облегчением убрал бумагу в портфель. Теперь Звоницкий был у него в руках. Если кому-то в этом городишке захочется сделать ветеринара козлом отпущения, ничто не помешает это провернуть.