Белка в колесе фортуны (Призрак фокусника)

Он протянул Лёне увеличительное стекло. Маркиз поднес стекло к снимку, вгляделся.

Стены лифта были покрыты обычными «подъездными» картинками и надписями.

– Ерофеев козел… – прочитал Лёня. – «Кристина дура»… «Глюкоза»… А это… это же вообще неприлично!

– Посмотрите ниже!

Лёня немного сдвинул увеличительное стекло в сторону и увидел в самом низу лифта, возле трупа, нарисованное на грязной стене разорванное кольцо. Змея, кусающая себя за хвост. Древний символ уроборос.

– Вы убедились, что эта история – не выдумка? А насчет того, что это – не случайное событие… – продолжил Евгений. – Дело в том, что эта женщина… женщина, погибшая в кабине лифта… она была связана с дядиной семьей.

– Родственными узами? – уточнил Маркиз.

– Не совсем. Она была близкой подругой… почти всю жизнь была неразлучна с дядиной родственницей… если точнее, с родной тетей дядиной жены.

– Как-то это чересчур сложно! – протянул Лёня. – Тетя дядиной жены – это, на мой взгляд, уже перебор!

– Поэтому полиция и не связала два этих случая!

Евгений глубоко вздохнул и положил руки на стол. Неожиданно он успокоился, как будто принял какое-то решение или сделал то, на что никак не мог решиться. Он потер руки и сказал:

– Знаете, что? Я, пожалуй, что-нибудь съем… разговор нам предстоит долгий…

Официант, казалось, только и ждал этих слов: он тут же возник возле стола с выражением почтительного внимания на улице.

Вообще, Лёня замечал, что хороший ресторан отличается от плохого тем, что официанты там словно носят шапки-невидимки и возникают только в тот момент, когда клиент в них нуждается. В ресторанах низкого пошиба обслуга постоянно вертится перед глазами – то что-то унесет, то вытрет со стола, когда это совсем не нужно, то есть всячески напоминает о своем присутствии.

Евгений уткнулся в меню.

– Нет, только не «трапеза людоеда»… и не «жаркое пьяного кока», неизвестно, чего он там намешал… пожалуй, я возьму «мечту голодного пирата»!

– Прекрасный выбор! – одобрил официант.

Лёня заказал блюдо под названием «на абордаж».

Официант исчез так же бесшумно, как и появился, и Евгений продолжил свой рассказ:

– В последние дни… после смерти своей жены мой дядя буквально не находил себе места…

– Это неудивительно. – Маркиз пожал плечами. – Смерть близкого человека была для него тяжелым ударом…

– Дело не в этом. Его словно подменили. Он был невероятно напуган. Он пугался каждого звонка, каждого стука в дверь. Прежде чем войти в комнату, он долго выжидал на пороге, словно боялся внезапного нападения… и еще… он как-то попросил у меня прощения, не объяснив, за что… а потом, сразу после его смерти, мне позвонил адвокат и сообщил, что дядя завещал мне все свое имущество, в том числе дом с участком в поселке Суоярви Выборгского района.

Произнеся последние слова, Евгений замолк. Его взгляд остановился, казалось, он вглядывается во что-то, чего не видит никто, кроме него. Во что-то, расположенное за спиной у Маркиза.

– Что это за дом? – спросил Лёня, когда молчание затянулось и стало невыносимым.

– Старая развалюха, – ответил Евгений, словно очнувшись. – Честно говоря, я думал, от него уже ничего не осталось. Я был там двадцать лет тому назад, совсем ребенком, так он уже тогда казался мне призраком дома. Замшелый, вросший в землю… это была настоящая избушка Бабы-яги. И обитала в нем самая настоящая Баба-яга…

Он снова замолчал. Возле стола появился официант, толкая перед собой сервировочный столик. Он поставил перед Маркизом большую тарелку, на которой были тушеные овощи с бараниной, а затем снял крышку с огромной сковороды: в ней шипело и скворчало жареное мясо четырех сортов.

– Мечта голодного пирата! – торжественно объявил он и принялся накладывать мясо на тарелку Евгению. Затем он выставил на стол мисочки и бутылочки с различными соусами и наконец удалился.

– Я был тогда совсем ребенком, – повторил Евгений.

Они долго искали этот дом. В самом поселке его не было, он располагался в лесу, на отшибе от Суоярви. Андрей Иванович спрашивал дорогу у местных жителей, но они, едва услышав, что горожане ищут Варвару Тихоновну, замыкались, словно неожиданно глохли и переставали понимать самые простые вопросы. Одна женщина, узнав, кого они ищут, переспросила:

– Это змеиную матерь, что ли? – и неприязненно сплюнула в дорожную пыль.

В общем, пришлось им самим искать дорогу. Андрей Иванович несколько раз выходил, чтобы подтолкнуть машину. При этом он кашлял и вытирал бледный лоб платком. Несколько раз они заезжали в тупик, возвращались в поселок, но наконец выехали на большую поляну, посреди которой стояла приземистая изба, крытая потемневшей дранкой. На покосившемся заборе висели чугунки и глиняные горшки, на крыльце умывался большой черный кот. В стороне от дома паслась на привязи коза, тоже черная.

Андрей Иванович заглушил мотор, и наступила странная, гнетущая тишина. Маленький Женя выскочил из машины и побежал к дому, он хотел поиграть с котом, но дядя окликнул его. И голос его прозвучал так странно, так напряженно, что Женя остановился как вкопанный. И очень вовремя: прямо у него из-под ног с тихим шипением выползла большая серая змея и скрылась в зарослях крапивы…

Через минуту на крыльце показалась маленькая сгорбленная старушонка в сером поношенном ватнике и обвязанном вокруг головы черном ситцевом платке, концы которого торчали в стороны, как кривые рожки.

– Кого черти принесли? – прошамкала эта Баба-яга, приложив руку ко лбу козырьком и пристально вглядываясь в приезжих. – А, это ты, Андрюша… а это племянник твой… вырос, вырос…

– Мы вам, Варвара Тихоновна, от Липы лекарства привезли, – сообщил Андрей Иванович с некоторой робостью, и опять глухо закашлялся.

– Ах, лекарства… – отозвалась старуха с явной насмешкой. – Ну, вы в дом-то заходите… Вася, принимай гостей!

Черный кот перестал умываться, поднял хвост трубой и вошел в дом, оглядываясь через плечо.

Гости проследовали за ним.

Незадолго перед тем Женя прочел сказку «Волшебник Изумрудного города». И сейчас избушка, куда он попал, напомнила ему жилище злой волшебницы Гингемы. Низкий закопченный потолок, поддерживаемый толстой почерневшей балкой, на которой висели связки сухих трав, кореньев и листьев и какие-то вовсе непонятные предметы – мальчику показалось, что это – дохлые лягушки и летучие мыши. В большой беленой печи, несмотря на теплый день, неярко горел огонь, и от этого в помещении было очень душно.