Белки в Центральном парке по понедельникам грустят

— Дуг, старина, ну правда, не до того сейчас! — шепнула ему Жозефина.

— Мадам Кортес!

— Да-да!

— Простите, меня отвлекли. Так вот. Предположим, я как-то оказал одному сослуживцу из внутренней разведки некоторую услугу. Ну, к примеру, дело шло о наркоторговле, и при обыске в квартире одного из дилеров сослуживец взял со стола пачку купюр и положил в карман…

— Так, — кивнула Жозефина.

— Предположим, я это видел, но был готов забыть об этом эпизоде, если сослуживец вернет деньги на место. Он так и сделал и был мне весьма признателен. Возможно такое?

— Бывает, да.

— Но, разумеется, это все сугубо в порядке предположения.

Жозефина поспешно извинилась.

— Ничего страшного. В полиции, знаете, зарплаты не ахти. А сколько подворачивается случаев прихватить — где наркоты, где наличности… Наркоту, понятно, можно перепродать, ну а деньги… У кого в жизни трудная полоса, у кого развод, кому кредит за квартиру выплачивать… В общем, всегда найдется повод скрасить тяжелые будни.

— А вам уже приходилось?

— Что? Хапнуть наркотиков или денег? Нет, никогда.

— Нет, я имела в виду… Засечь сослуживца…

— Это мое дело, мадам Кортес. В общем, я это как-нибудь устрою. Постараюсь разыскать вашего Зорро.

— Ой, спасибо! Тогда я могла бы пойти с ним поговорить…

— Если он согласится с вами разговаривать. По мне, так зашвырнуть дневник в мусор значит, что человек хочет отделаться от прошлого раз и навсегда.

— Ну я хоть попробую.

— Вам упрямства не занимать, мадам Кортес.

Жозефина улыбнулась.

— На вас посмотришь — робкая, тихая, в себе неуверенная… А глубже копнешь — вы и упорная, и дюжая.

— Не преувеличивайте.

— Нет, правда. У вас такая особая храбрость, какая бывает у тихонь. Ладно, давайте теперь ваши имена и явки, посмотрим, что удастся нарыть.

Жозефина подумала и назвала несколько человек:

— Мсье Дюма… Он из корпуса Б, тот же адрес, что у меня. Хотя насчет этого я, честно говоря, не уверена…

— Погодите, возьму листок, запишу.

В трубке снова раздался чей-то голос: у Гарибальди что-то спрашивали, он отвечал. Жозефина выждала, пока голоса умолкнут, и продолжала:

— Потом мсье Буассон…

— Газировка [55] ?

— Нет, волшебные пузырьки — это не про него. Вряд ли это он…

— С потухшими вулканами никогда ничего нельзя сказать наверняка! — заявил Гарибальди.

— Он живет в моем доме, но в корпусе А. Но я себе слабо представляю, чтобы у него в жизни была такая любовная история, как у Юноши. Этот заперт на кучу засовов. У него, наверное, на одно только слово «воображение» аллергия.

— Еще кто?

— Леже. Ив Леже. Новый жилец в квартире Лефлок-Пиньелей. Живет со своим другом, тот помоложе. Одевается в разноцветные жилеты, вечно таскает под мышкой большую папку, как художник. Этот хоть выглядит как живой человек.

55

Игра слов: «буассон» (фр. boisson) — «напиток».

— Это уже ближе.

— Мне тоже так кажется. Но все-таки… Если он гомосексуалист, это еще ничего не значит.

— Согласен.

— Еще мсье Сандоз. Помните, тот, что помогал нам привести в порядок комнату Ифигении, нашей консьержки? Не знаю, где он живет, но Ифигения говорит, он убавляет себе лет…

— Не он один.

— В общем, насчет этого у меня большие сомнения.

— Разберемся.

— Ну и последний, Пинарелли. Тоже живет в моем доме. Тоже не похож…

Гарибальди бессердечно расхохотался:

— Да вы, смотрю, сами ни в кого из них не верите!

— В том-то и дело. Никто из них, по сути, не подходит.

— Так, может, это вообще кто-нибудь другой? Кто-то нарочно выбросил свой дневник в ваш мусорный бак, а не у себя в доме, чтобы до него как раз никто не добрался? Я бы, наверное, так и сделал, если бы хотел что-нибудь уничтожить и замести следы.

— Ой, только этого мне не хватало!

— Не хочется вас огорчать, но это вполне вероятно.

— Наверное, вы правы… Но с другой стороны, какая была вероятность, что кто-то вообще найдет эту тетрадку? Если бы Зоэ не потеряла свою и не ревела из-за этого весь вечер, я бы тоже не полезла рыться в мусорном баке! Можно подумать, я каждый вечер этим развлекаюсь!

— Резонно.

— Много в Париже людей, которые шарят по мусорным бакам, ищут дочкины тетрадки?

— В Париже, знаете ли, хватает людей, которые шарят по мусорным бакам, — с укоризной произнес Гарибальди.

— Знаю, знаю, — сокрушенно ответила Жозефина, — но все-таки тетрадка — это несъедобно.

— А что вы собираетесь делать, если я вам найду этого человека? Объясните.

— Я хочу просто познакомиться, поговорить, спросить, что сталось с этой его мечтой. Понимаете, я читаю и боюсь за него. Боюсь, что он в жизни исстрадается. И мне важно знать, нашел он свое место за туманом или нет…

Она пересказала Гарибальди историю про небоскреб. И даже чуть не спросила: «А вы нашли свое место за туманом?»

— Вся эта история с Кэри Грантом — это его светлая мечта. Вы даже не представляете, сколько надежды заронила в нем эта встреча! Мне нужно побольше подробностей для романа. А самая лучшая, самая богатая жила по этой части — сама жизнь.

— А я вам так и сказал, когда мы только познакомились, помните? Я вам тогда сказал: действительность бывает похлеще выдумки… Вот я только что закончил одно следствие. Молодую девушку заколол в супермаркете какой-то тип, про которого она отродясь не слышала. Ножом. На глазах у кассирши. Когда этого мерзавца задержали, знаете, что он сказал? «Она была слишком красивая, куда ей еще жить?» Как написали бы вы такое в детективе?

— Нет, это совершенно немыслимо, — покачала головой Жозефина.

— Вот видите! Как будто это основание для убийства!

— Но тут-то не преступление, а наоборот… Это история красивого знакомства. А я думаю, что именно от знакомства к знакомству человек взрослеет.

— Если понимает, что ему приносит то или иное знакомство, если готов впустить его в свою жизнь. А то ведь многие пропускают кучу таких знакомств, просто потому что боятся: вдруг жизнь пойдет в другую сторону и их унесет куда-нибудь черт-те куда… — Гарибальди помолчал и спросил: — А чем вам так запала в душу эта история?

— Она придает мне храбрости, порыв какой-то.

— Узнали себя?

— Да, только мне-то в жизни не попадались кэри гранты и иже с ними… Никого, кто бы придал мне уверенности. Скорее наоборот.

— Кстати, я тут наконец собрался прочитать ваш роман.

— «Такую смиренную королеву»?

— Угу. Очень, доложу я вам, неплохо завернуто. Заметьте, для сорокалетнего мента, который в жизни не читал ничего, кроме чернушного Джеймса Эллроя! Я буквально шел по улице, и как будто со мной рядом шла Флорина и все остальные. Так что вы думаете — я напоролся на фонарный столб, проехал свою остановку на метро, опоздал на работу, чуть не забыл, где живу. Вы мне подарили несколько часов счастья. Я даже не думал, что так бывает.